— Она приходила? — тихо спросил Рикард.
— Нет, эр ди Ронн. Я бы знал. Мне докладывают даже о коммивояжёрах.
Рикард кивнул. Ей незачем приходить. Она выяснила, что хотела.
Перед уходом он зашёл к матери попрощаться. Биатрикс отложила роман, который читала, и с улыбкой протянула ему руку. Холёная, уверенная в себе женщина с идеальной осанкой и твёрдым подбородком, которая точно знает, что хорошо и правильно.
Рикард не стал её упрекать. Как бы он поступил, если бы те письма попали ему в руки? Он был тогда на Мелоре, а Смайя и даже Сторра казались такими далёкими...
Бывая в Гристаде, Рикард оставлял мотоцикл на стоянке около Врат, а по городу передвигался на такси. Вот и сейчас у подъезда ждал чёрный «Виндхонд» с водителем в форменной фуражке.
На лаковых дверцах ещё поблёскивали капельки, асфальт под колёсами был мокрым, однако дальше по улице, над приземистым зданием энтомологического музея, небо понемногу светлело — как на открытке, которую Рикард когда-то купил для Эльги.
— Так, глядишь, и распогодится, — заметил водитель, сворачивая с Шаткамер-страда на Центральный проспект.
Рикард невнятно угукнул в ответ. Ему предстоял трудный разговор и хотелось подумать.
Через двадцать минут автомобиль выехал на Берекенг-страда, застроенную добротными многоквартирными домами. В одном из них, песочно-сером, с лепными козырьками, коваными балконами и рестораном внизу, жила Сеала.
Из её подъезда вышел мужчина в расстёгнутом плаще и направился к такси, ждущему у края тротуара.
— Встанем на его место, — обрадовался водитель Рикарда, медленно двигаясь вдоль ряда припаркованных машин.
Мужчина оглянулся на дом, и Рикард узнал Бастиана ди Вейна, любителя светских сборищ, который давно крутился около Сеалы. В окне второго этажа маячила женская фигурка в чём-то светлом и, кажется, кружевном. Рикард усмехнулся: меньше угрызений совести.
Дверь открыла служанка. Узнала его и засуетилась.
— Добрый день, эр ди Ронн! Давненько вы не заглядывали. Позвольте вашу шляпу… плащ… Вы не попали под дождь? Сюда, пожалуйста… Располагайтесь, я сейчас доложу.
— Не стоит, — сказал Рикард. — Уверен, меня ждут.
Через гостиную в прохладно-розовых тонах он прошёл во внутренние комнаты. Бросил взгляд на своё отражение в зеркальной стене коридора: хмурый тип с тяжёлым взглядом — и постарался придать лицу нейтральное выражение. Сеала выпорхнула ему навстречу, успев накинуть шёлковый халат, припудриться и надушиться — видимо, чтобы отбить телесные запахи.
Как всегда, хороша. Газельи глаза, тонкая талия, атласная кожа. Влиятельная семья с большими связями.
— Рик! Какой сюрприз, — она протянула ему обе руки. — Почему не сообщил, что придёшь?
Сегодня это был вопрос дня.
— Чтобы ты успела выставить любовника?
Красивое лицо вытянулось.
— Ты пришёл грубить мне? Твои проклятые Врата сломались, и ты не в духе?
Она замахала рукой, прогоняя служанку, которая увязалась за Рикардом.
— Мои Врата действительно сломались, — сказал он. — Пострадали люди. Но я, как видишь, жив.
— Я рада, — Сеала на миг застыла, поджав губы, словно не могла решить, оскорбиться ей или выказать сострадание. Она выбрала второе: тёмные глаза увлажнились, в голосе зазвучало волнение: — Надеюсь, ничего серьёзного? Ты совсем перестал мне писать!
— Не пригласишь войти?
Он кивнул на дверь спальни, и Сеала прижалась к ней спиной.
— Прости, у меня не прибрано.
— Когда это нас останавливало? — Рикард подался вперёд, и она подняла к нему лицо, приоткрыв губы, опухшие от чужих поцелуев. — Или ты не успела сменить простыни после ди Вейна?
Он сделал шаг назад, и белая рука, взлетевшая дать ему пощёчину, не достигла цели.
— Ты сегодня невыносим, — Сеала передёрнула плечами. — А твоя ревность омерзительна.
— Что ты, я давно тебя не ревную.
— Оставь трагический тон. Можно подумать, ты хранил мне верность!
— Нет, не хранил. Но я не хвалюсь этим. Собственно, я пришёл попросить у тебя прощения...
— Оставь, — Сеала не дала себе труд дослушать. — У нас обоих есть потребности. Давай признаем это и будем уважать друг друга.
Они прошли в соседнюю комнату и сели у кофейного столика, Сеала на диван, Рикард в кресло. У высокого окна стоял рояль, в его крышке, как в зеркале, отражался оконный переплёт и белые стены с прямоугольниками эстампов.
Сеала неплохо играла. Иногда она выступала на благотворительных вечерах и давала частные уроки кому-нибудь из хороших знакомых. Это позволяло ей считать себя работающей женщиной.
Видно было, что она расслабилась. Подобрала под себя ноги и позволила полам халата разойтись, открывая колени безупречной формы. Её бархатные глаза игриво следили за Рикардом из-под полуопущенных ресниц.
— Ты голоден? Хочешь выпить? Знаю, ещё рано, но…
— Благодарю, это лишнее. Нам надо поговорить.
Лицо Сеалы утратило живость.
— Мне не нравится начало.
— Мне тоже, — признался Рикард. — Не хочу причинять тебе боль, но в отношениях стоит быть честными. Мне казалось, мы подходим друг другу, нам было хорошо в постели. Однако любви между нами нет и не будет.
Сеалу присмотрела для него мать. Это была отличная партия. Дочь человека, который водил дружбу с министром по делам страль-технологий.
— Я расторгаю помолвку, — сказал Рикард, — Сегодня же подам уведомление.
Несколько секунд она молча смотрела на него расширенными зрачками.
— Ты пьян?
— Нет, не пьян и не сошёл с ума.
— Увлёкся другой женщиной? Вот почему ты заговорил о любви! Кто она?
— Это неважно, — сказал Рикард.
— Хочешь жениться на ней? Я ждала тебя два года, Рик! Ждала, когда ты достроишь свои проклятые Врата. А теперь ты бросаешь меня?
Рикард усмехнулся. Если бы он рассказал, как умеет ждать женщина, Сеала всё равно бы не поняла.
— Эти два года ты могла быть моей женой и жить вместе со мной в Сётстаде.
— На Смайе? Ты смеёшься. Твой Сётстад — деревня! Грязная, дремучая и неустроенная. Ни приличных театров, ни магазинов, ни общества. Тебе, конечно, всё равно, у тебя работа. А мне что там делать, овец пасти?
То же самое она сказала ему два года назад. Он кивнул в ответ: «Разумеется. Как хочешь». Уехал на Смайю и при первом же случае закрутил интрижку. А наутро, проснувшись рядом с женщиной, о которой не знал ничего, кроме имени, почувствовал, что его наконец отпустило. Пусть Сеала живёт, как знает. Он найдёт, с кем сбросить напряжение.
— Постой, — она вдруг ахнула, — так твоя новая пассия — со Смайи? Ты женишься на дикарке? Чем она тебя соблазнила? Рик, не будь наивным! Она просто хочет выбраться из своей дыры.
Сеала не срывалась на крик, но её голос царапал слух, будто коготь стекло, и Рикард понял, что больше не хочет щадить эту женщину и видеть тоже не хочет. Даже если он никогда не найдёт Эльгу…
Она всё ещё пыталась отговорить его. Убеждала, что с их разрывом Рикард теряет слишком многое, ведь именно её отец протолкнул его на выгодную должность в министерстве.
Это было правдой. Рикард ненавидел конторскую службу, но год в департаменте инноваций помог ему обрасти нужными связями и вовремя получить место в проекте. Блестящие рекомендации с Мелора, протекция Готлиба и знакомства ди Роннов, которые нехотя задействовал отец, тоже послужили делу. Важно было не упустить момент — пока проект не вышел на финальную стадию и можно как следует показать себя. Сеала так и не поняла, что тёплое местечко, полученное при содействии будущего свёкра, было лишь промежуточной остановкой. Способом сократить путь к цели на несколько лет.
— Если ты не захотел остаться на Мелоре, мог бы сделать карьеру в министерстве, сейчас был бы уже начальником департамента.
Рикард не выдержал:
— Я страль-трансгрессор, я строю Врата! Сторрианская наука наконец созрела для настоящих дел. Врата в Сётстаде — это первая ласточка. Потом мы пойдём дальше, на другие планеты, в отдалённые уголки галактики. По следам дарителей. И, может быть, однажды сумеем заглянуть за край изведанной ими вселенной... Вот чем я хочу заниматься, а не перекладывать бумажки в министерстве и не глядеть в рот мелоранам до седых волос. Вот о чём я хочу говорить со своей женой, зная, что ей это интересно так же, как и мне…
