Неожиданно внимание мое привлекло еще более странное зрелище. Вдоль стены скользила прозрачная, едва заметная тень. Она то и дело растворялась в других тенях, которые отбрасывали длинные свечи на люстрах, и я поначалу решила, что чутье меня подвело. Потом она остановилась напротив какой-то картины, настолько почерневшей от времени, что понять, кто был на ней изображен, казалось совершенно невозможным. На фоне этого древнего полотна я наконец разглядела бледно сияющий столбик более отчетливо. Сначала я решила, что это призрак, но ничего, кроме двух огромных серебристых глаз на том месте, где полагалось быть голове, мне различить не удалось. Это существо никогда не было человеком.
Я была до того заинтригована, что на минуту даже забыла об опасности. О пифиях я знала очень мало, зато в привидениях и духах разбиралась неплохо. Мне попадались и совсем дряхлые, в возрасте нескольких сотен лет, и те, которые даже не знали, что умерли, попадались дружелюбные, враждебные и те, что только казались призраками. Однако это существо нельзя было отнести ни к одной из известных мне категорий. Впервые в жизни я не знала, кто это.
Вместе с гостями существо продвигалось в сторону бального зала. Рассмотреть его было трудно, поскольку освещение предназначалось для глаз вампиров, а не моих; я видела лишь смеющиеся лица, мягкий свет свечей и поблескивающие дорогие ткани. Однако густой удушливый запах духов и крови, исходивший из зала, напомнил мне, что заходить туда не стоит.
Недалеко от меня остановился какой-то юноша лет девятнадцати. На фоне строго одетой толпы он выглядел странновато — босой, голый по пояс и в спущенных на бедра шелковых бордовых брюках. Волна длинных темных волос лежала на его плечах, оттеняя бледную кожу.
Мне захотелось убежать, чтобы никто не услышал, как громко колотится у меня сердце, но юноша преграждал мне путь. И мне совсем не улыбалось отвечать на вопрос, что я здесь делаю, тем более что я и сама этого не знала. Вскоре я заметила, что в нашу сторону направляется светловолосый вампир в красном, военного типа кителе с золотыми галунами, таких же красных брюках и черных сверкающих сапогах. Вампир подошел к юноше и окинул его оценивающим взглядом.
Юноша сжался и сделал шаг назад. Затем робко наклонил голову, и свет люстры заиграл на его высоких скулах и подбородке с ямочкой. Лицо юноши было чистым и здоровым, как у херувимов, что взирали на нас с потолка.
Вампир стянул белую перчатку и властным жестом провел рукой по груди юноши, тонкие пальцы пробежались по его ребрам и замерли на поясе брюк. Юноша часто задышал, но промолчал и с места не двинулся. Я взглянула на его босые ноги; честно говоря, мне ужасно хотелось куда-нибудь провалиться. Ступни юноши казались какого-то неестественно белого цвета и выглядели ужасно жалкими по сравнению с тяжелыми сапогами вампира.
Когда вампир опустил голову и наклонился к нему, юноша невольно отпрянул, вероятно увидев блеснувшие клыки, но вампир решительно удержал его за спину. Потом я услышала, как юноша тихо вскрикнул, когда острые клыки прокусили ему шею, по телу его пробежала дрожь. Но уже через несколько секунд он сам обхватил вампира за шею и приник к нему, издавая тихие стонущие звуки.
Через минуту вампир поднял голову; его губы были такими же красными, как и его мундир. Юноша улыбнулся, и вампир любовным жестом потрепал его по голове. Затем набросил на его плечи свой короткий плащ, обнял, и оба направились в сторону бального зала.
Меня затошнило; только сейчас я поняла, почему вокруг не снуют официанты с подносами, почему не слышно звона бокалов. Дело в том, что, когда сердце останавливается, давление падает до нуля, вены сжимаются и кровь начинает свертываться. В таком виде ее практически невозможно высосать. Даже вампиры-младенцы знают, что сосать кровь нужно только у живых. На этом балу официанты были не нужны — напитки сами расхаживали среди гостей. А я в своих шортах и майке выглядела скорее как предлагаемый напиток, чем приглашенная.
Словно услышав мои мысли, ко мне резко обернулся один из вампиров. У него была седая бородка, в тон серебряной вышивке на плаще, подбитом каким-то серым мехом вроде волчьего, на плечи была небрежно наброшена большая шкура. Да и сам вампир чем-то напомнил мне волка, когда насторожился, поставив одну ногу на ступень лестницы, и начал принюхиваться, словно хищник, почуявший добычу. Взгляд его черных глаз остановился на мне, и через секунду в них сверкнул явный интерес.
Я с трудом встала и, спотыкаясь, поспешила смешаться с толпой. Жуткий страх подгонял меня. В бальный зал вела только одна дверь, и я отчаянно рванулась к ней, словно от этого зависела моя жизнь. Мне удалось проскочить в нее первой; возможно, вампир был излишне учтив и не решился продираться сквозь толпу, расталкивая гостей. Однако, оказавшись в полутемном зале и бросив взгляд через плечо, я обнаружила, что вампир продолжает меня преследовать, причем расстояние между нами быстро сокращается. От вожделения, сверкавшего в его темных глазах, мне едва не стало худо. Некоторые вампиры любят, когда жертва сопротивляется, и, похоже, я нарвалась именно на такого. Мне, как всегда, «повезло».
Я окинула взглядом зал — другого выхода из него не было. Ну конечно, как же я сразу не догадалась, ведь мы находимся под землей! Напрасно я пыталась сосредоточиться — со всех сторон меня обволакивала мощная энергия, облепляя кожу, словно тучи назойливых насекомых. Она не была направлена на меня, просто я ощущала энергию существ, скопившихся в бальном зале. Внезапно я с ужасом поняла, что нахожусь не просто среди толпы вампиров. Вокруг меня были сотни вампиров-хозяев.
Собрание хозяев, сообразила я. Два раза в год Сенат собирает вампиров-хозяев на такие сходки, где они обсуждают свои текущие дела. Мне на таком сборище бывать не доводилось, но я видела, как Тони готовился к ним за несколько дней, придирчиво подбирая одежду и свиту. На такие собрания полагается являться во всей красе, и вот почему. Только в это время — а собрание длится примерно неделю — вампиры низшего уровня получают возможность встретиться с верхушкой, так сказать, сливками общества вроде сенаторов и другой знати со всех стран мира. Здесь лижут сапоги, целуют ручки, заключают сделки и заводят полезные знакомства на ближайшие два года.
Тони всегда выходил в свет, вооружившись до зубов и окружив себя толпой телохранителей — просто так, во избежание недоразумений, коих на подобных ассамблеях было немало.
В надежде избежать участи очередной жертвы вампирской элиты я машинально кинулась к оркестровой яме, потому как блестящие инструменты были самым ярким пятном в полутемном зале. Но побежала я туда совершенно напрасно. Служебных входов там не оказалось, это был просто альков, со всех сторон окруженный темно-бордовыми портьерами, между тем как мой преследователь был уже в двух шагах. У меня перехватило дыхание.
