Занра плакала, у нее началась истерика. До поздней ночи мы сидели в обнимку и вновь и вновь признавались в своей любви, всем сердцем желая себе другой судьбы. Но увы, нам была дана такая. Утром мама сказала, что согласна. И она сразу же изменилась. Из опустошенной, нервной и взвинченной женщины превратилась в разумную, спокойную и решительно настроенную. Ей нелегко далось такое решение, но когда оно было принято, то оказалось даже легче дышать, и осталось только действовать.
Через неделю, выждав этот срок, чтобы соблюсти приличия, я связался с Кайрасом и пригласил поседеть за кружкой крепкого пива в таверне. Разговор был тяжелым для меня. Друг смотрел, как на сумасшедшего, сбежавшего из-под охраны. Пришлось все ему рассказать подробно, подтвердив, что мы с Занрой действительно пара и наше решение совместное. Надрались мы тогда знатно, спасибо взяли отдельный кабинет, чтобы никто не слышал нашего разговора. Утром трактирщик отправил по домам, вытащив из-под стола. Кайрас покрутил у виска на прощание пальцем и спокойно отбыл домой, а вот мне предстояла беседа с подробным пересказом с моей волчицей.
Выждав еще неделю, мы вновь пригласили черного волка в гости на ужин, предварительно выяснив, что друг свободен, а у Занры лучшие дни для зачатия. Кайрас не собирался принимать приглашение, посчитав идею о помощи глупым розыгрышем, но потом сдался под моим нажимом и приехал.
Я видел, как моя жена прихорашивается перед визитом гостя и в первый раз с момента возникновения этой идеи меня посетила ревность.
— Если не хочешь, можно все отменить, — заметив перемену в настроении, сказала тогда Занра.
— Этим ничего не исправишь, — ответил, — Я ревную и это нормально.
— Я понимаю, потому предлагаю позвонить Кайрасу и отказаться, — подойдя ко мне очень близко и положив ладони на грудь, с тревогой заглянула в глаза жена.
— Мы ничего этим не выиграем. Если приняли решение, то нужно идти до самого конца, — ответил ей я.
И знаешь, доченька, я ведь ни разу не пожалел о сделанном. Кайрас понял, что наши намерения очень серьезные и мы стремимся к счастью в своей семье, а не ищем изощренных развлечений, а потому согласился. Как я уже говорил, он был порядочным волком и человеком, в нем чувствовалось благородство характера, твердость воли.
Та ночь отличалась от остальных, она носила оттенок страсти, а не любви, что всегда витала между мной и Занрой. Было странно видеть мою любимую в объятиях другого мужчины, смотреть, как соединяются их тела. Зверь рвал все внутри, ярился от ревности, требовал прекратить, убить черного волка, позволившего обладать моей парой. Тогда смешалось все — страсть, ревность, жажда крови и робкая надежда на будущее. Будучи человеком, я понимал, что это надо лишь пережить, а затем все образуется.
Кайрас ушел на рассвете, оставив нас одних в своем доме с растерзанными душами и ожиданием чуда.
— Папочка, но как же так? — всхлипнула Зильга.
Я слушала этот ужасающий по своей правдивости рассказ и не могла спокойно к этому относиться.
— Понимаешь, доченька, время оно лечит, — слабо улыбнулся оборотень, — муки ревности закончились, душа успокоилась. Все проходит со временем. Занра почти весь день просидела в ванной, смывая с себя чужой запах. Она очень переживала из-за меня, ведь видела, что нахожусь на грани оборота. А потом случилось то самое чудо, которого мы ждали столько лет. Моя волчица оказалась в положении.
— А как же этот Кайрас? Он не поинтересовался результатом? — выдохнула я, вмешиваясь в беседу дочери с отцом.
— Я сам сообщил радостную новость, что скоро стану отцом, — ответил мне снежный волк, — Он вежливо поздравил и пожелал здоровья моей жене. Кайрас тактичный оборотень, понимает, что об обстоятельствах той ночи не следует распространяться. Это никому не нужно.
ГЛАВА 16
— Папа, — потрясенно прошептал дух снежной волчицы, — я даже предположить не могла что-то подобное.
— Зильга, доченька, ты моя родная кровь. Мы с мамой так ждали твоего появления на свет, радовались каждой улыбке, переживали с тобой и взрослели. Ты себе не представляешь на что способная родительская любовь. Как бы там боги не распорядились, но ты для меня родная дочь, появления которой ожидал с нетерпением и радостью, — со слезами на глазах произнес суровый оборотень.
Даже представить не могла всей глубины отчаяния этой пары, которые пошли на все, чтобы в их семье появился ребенок. Не знаю, не могу их судить или обвинять. В моем мире возможно искусственное оплодотворение, здесь же другие правила. Наверное, это был единственный выход из их положения. Черт, как же все запутано и страшно!
— Зильга, доченька не оставляй нас, не уходи, — попросил нечастный отец, слезы отчаяния текли по щекам, но он их даже не утирал, не замечая соленой влаги, — Мама в клане под присмотром, она заходится в истерике и ее отпаивают успокоительным. Мы любим тебя, нашу родную кровиночку, наше маленькое, пушистое счастье. Волчонок мой ненаглядный.
— Папа, — всхлипнула в ответ Зильга и растворилась в воздухе.
Ушла? Решила, что ей нечего больше делать в мире живых? Или …
— Хасия! — четко и отрывисто приказал Хастер, отчего невольно вздрогнула.
Слишком резко в повисшей тишине прозвучал голос вампира. Женщина быстро подошла и начала с помощью магии жизни возвращать тело подруги к жизни. Я видела, как наливается кроваво-красный цветом аура снежной волчицы, силовые линии напрягались, мне даже показалось, что они гудят от напряжения.
— Запр, отомри и помогай! — прикрикнул на оборотня старый вампир.
Аваланс очнулся из своего замершего состояния и начал помогать вампирше. Секунды растягивались в бесконечность, не забирая надежду, но и не даря ее.
— Ну, же, девочка, — позвал Хастер снежную волчицу, — теперь все только от твоего решения зависит. Возвращайся к нам, к родителям, они не переживут, если ты захочешь уйти от них. Тебя здесь любят и ждут.
Что-то особенное было в голосе старого вампира. Понимая, что он обращается к подруге, неожиданно для себя во мне поселилась уверенность, что это меня любят и ждут и мне необходимо вернуться к своим родным т и близким. Сила его внушения была такая, что я села на кровати и готова была подскочить и бежать, разыскивая Отиса у его родственников. Мне необходимо снова увидеть своего мужа, прижаться к нему и удостовериться, что с ним все в порядке.
— Любят и ждут, — с равными интервалами произносил старый вампир два слова.
Отчего хотелось разорвать пространство и бежать сломя голову, искать и найти любимого и так необходимого мужчину. Он ждет меня, верит в то, что я приду.
Всхлип, еще один. Слишком громко, словно эхо подхватило мои эмоции, дробя мои эмоции и умножая их.
— Девочка моя, — словно не веря своему счастью, выдохнул оборотень.
Я не верила своим глазам, Зильга дышала, лежа на спине, но при этом ее глаза были открыты и из них катились слезы. Аппарат попискивал, выдавая импульсы магии жизни. теперь четко видно, что сила впитывалась в ауру, восстанавливая разрушения, нанесенные временной смертью. Нейера Хасия подошла ко мне и с силой уложила обратно на кровать. Учитель замолчал и положил руку на плечо оборотня. В этом жесте были забота, утешение, поддержка. Зильга плакала. Осознано, от всей полноты души, выплескивая наружу все страдания, что ей пришлось пережить.
— Не плачь, девочка моя, ты вернулась, — нежно произнес ее отец, отирая слезы с девичьих щек.
— Кертис. Его больше нет, — разразилась рыданиями подруга.
Вот, черт! А я еще удивлялась ее выдержке, когда черный волк умер. Я ей сказала, что парень признался в своих чувствах, а снежная волчица отнеслась с прохладцей к этим словам. Оказывается влияние Халена и на эти эмоции распространялось.
— Так я и думал, — задумчиво и очень тихо произнес старый вампир.
Я уставилась на него с немым вопросом, совершенно не замечая, как нейера Хасия вновь устанавливает аппарат вокруг меня. Оказалось, в своем стремлении бежать нарушила все настройки.
