— Кертис и Зильга почувствовали свою пару, сказалась общая кровь, — ответил учитель на мой настойчивый взгляд.
— Только не это, — с каким-то священным ужасом прошептал Авалас.
— Это плохо? — шепотом спросила вампиршу, когда она наклонилась ко мне совсем близко.
— Очень, — кратко ответила она мне, потом поняла, что я ожидаю разъяснений и добавила, — пара у оборотней бывает только один раз. Девочка навсегда останется без своего мужчины.
Чертов вампир! Кажется, я зарычала не хуже тех волков, чью судьбу из-за своих захватнических планов разрушил Хален. Поднять его труп и убить, а потом повторить все снова и снова. Лишить жизни, разрушить судьбы молодых и сильных оборотней, планировать уничтожить не только расы нелюдей, но и войти в мир людей, устроить кормушку вампирам, чтобы его раса расплодилась.
Зильга получила наконец-то возможность оплакать свою потерю. Перед моим взглядом проходили сцены из недалекого прошлого — перепалки между подругой и влюбленным черным волком. Им трудно было найти общий язык, они оба не понимали, что с ними происходит, отчего их тянет друг к другу. Слишком молодые, неопытные, чувства бурлили в них, заставляя выплескивать эмоции, не догадываясь об их значении.
— Я заберу тебя домой, — приговаривал, успокаивая оборотень моей подруге, обнимая Зильгу и поглаживая по спине, — ты все забудешь, все образуется.
Старый вампир лишь слегка покачал головой, словно не согласился со словами снежного волка, но вслух не высказался. Главное произошло, нам удалось вернуть девушку к жизни, ее разум больше не подчиняется Халену, а после его смерти не бродит по ту сторону.
— Девочку нужно подлечить, оставьте ее в лазарете еще на несколько дней, — мягко произнесла нейра Хасия оборотню, — Зильга сейчас уснет, так быстрей пойдет выздоровление, а вы отправляйтесь к Занре, успокойте свою жену.
— Хорошо, — отозвался Аваланс, но дочь их своих объятий не выпустил.
Хастер подошел ко мне, слегка улыбнулся, продемонстрировав лишь кончики клыков.
— Выздоравливай. Ты молодец, — потрепал старый вампир мои волосы рукой и направился на выход.
Какая разница между вампирами. Даже не ожидала. Хален, Хастер, Хасия. Происходят из одного рода, а настолько различаются между собой. И не говорите мне, что воспитание было разное, на мой взгляд, суть не спрячешь за правилами.
Аваланс не отпустил Зильгу, продолжая сжимать ее в своих руках. Он баюкал дочь, как маленькую, до тех пока подруга не успокоилась и не уснула. Лишь только удостоверившись, что с его дочерью все в порядке, и она спокойно спит, а не впала снова в кому, оборотень уложил девушку на кровать и осторожно накрыл одеялом. Мужчина еще несколько мгновений смотрел на спящую снежную волчицу и только после этого отправился домой сообщать своей супруге о том, что беда миновала. На время. Даже я понимала, что без своей пары жизнь Зильги потеряет смысл, и родителей ожидают новые испытания.
— Я забираю свою дочь домой, и это не обсуждается! — резкий голос выдернул меня из сна.
Захлопав глазами, пыталась проснуться и понять, что происходит вокруг. Раймон Китрас стоял посередине пространства и резкими рублеными фразами сообщал вампирше о своем решении. Его привычка мало говорить пугала. Никаких эмоций на лице и в голосе, твердость тона и отсутствие какого-либо сочувствия во взгляде, брошенного в мою сторону. Мое состояние лишь досадная помеха, которая досаждает некроманту в его планах. Сколько раз я была на этой самой койке в лазарете, восстанавливаясь после очередного потрясения? Неужели Бристан все рассказал отцу, и тот в свою очередь решил больше не давать никаких отсрочек?
— Евгения еще не в состоянии самостоятельно ходить, ее резерв опустошен и только-только начал восстанавливаться, — пыталась убедить Раймона Китраса нейера Хасия.
— Дома отлежится, — оборвал ее отец.
— У вас девочка будет дольше выздоравливать. Здесь ей помогут гораздо быстрее, — не уступала вампирша, стараясь переубедить упрямого метаморфа.
— Я уже сказал свое решение и больше к этому не вернусь. Дочь забираю домой, — с этими словами некромант, считающийся моим родным отцом, развернулся в мою сторону, показывая тем самым, что обсуждение моего пребывания в лазарете закончено.
Какая разительная разница между Раймоном Китрасом и Запром Авалансом! В душе закипала обида на отца, на жизнь, что дала возможность мне родиться от этого жестокосердного метаморфа. Почему он мой отец? Почему именно я его дочь? Могла бы считать, что все некроманты так относятся к своим детям, но я видела, как любит Зильгу снежный волк, на какие жертвы пришлось тому пойти, чтобы его дочь родилась на свет, а потом вернулась с того света. И мой папаша, не считающийся с моей личностью, уверенный в своем праве указывать, как жить и кого любить. Что ему мои чувства, если на первом месте у этого монстра чистота крови?
Не хочу возвращаться в дом, где меня насильно отдадут в жены родному брату!
Открыла рот, чтобы высказать все, что думаю, но не успела. Ставший привычным холод портала обжег обнаженную кожу. Дернула одеяло на себя, пытаясь укрыться от порывистого воздуха, быть может, смогу хоть немного задержать тепло на теле, и в тот же миг рухнула на другую кровать. Раймон Китрас не позаботился о моем комфорте. Некромант безразлично посмотрел на меня, судорожно сжимающую прихваченное из лазарета одеяло, и вышел из комнаты. Дверь закрылась с легким щелчком, но отчего-то именно этот звук дернул по нервам, окончательно обрывая надежды на счастье, будто разрезая мою жизнь от прошлого, оставляя в ней любимого мужчину, толкая в объятия брата, чтобы все шло по плану расчетливого метаморфа.
Комната была моей, не Бристана. Оглянувшись и удостоверившись в этом, облегченно выдохнула. Сил на разговор и выяснение отношений еще и с братом у меня нет, а ведь с ним придется теперь поговорить и рассказать о моем браке по любви с Отисом Гарисоном.
Как и предсказывала нейра Хасия, мое выздоровление без профессиональной помощи вампирши затянулось. Резерв чрезвычайно медленно восстанавливался. Телесные раны зажили быстро, почти в первые дни моего пребывания в доме, а в душе был полный раздрайв. Ко мне приходила только прислуга, кормившая, помогающая ухаживать за собой. Ни отец, ни брат не появлялись. С одной стороны это радовало, давая возможность для начала восстановиться перед серьезным разговором, с другой начинало беспокоить. Если Раймону Китрасу мое состояние безразлично, или, в крайнем случае, он может поинтересоваться у тех, кто за мной присматривает, то отсутствие Бристана сначала удивляло, а потом начало беспокоить.
Я помнила его заботу и искреннее беспокойство, его желание быть вместе. Брат давал мне постоянные отсрочки, чтобы могла прийти в себя, привыкнуть к новой жизни, ругал, когда лезла на рожон. В любом случае он никогда не был безразличным, а сейчас его не желание проведать, мягко говоря, озадачивало. Размышляя на эту тему, пришла к выводу, что ничем хорошим это не обойдется. Видимо некромант зол на мое своеволие. Он просил Отиса присмотреть за мной и я, построив портал, пусть даже искаженный Зильгой, попала в трущобы вампиров, к самым отбросам, потом едва лишь очнулась, кинулась спасать Димку, воспользовавшись визитом друзей. Ведь они пришли тайно, не спрашивая разрешения на посещение. И к чему это привело? Я вновь валяюсь больная настолько, что не могу самостоятельно держать чашку с укрепляющим отваром, приходится после каждого глотка просить о помощи.
Никогда бы не подумала, что отсутствие магии может так сказаться на мне, ведь жила же я раньше как-то без нее? А теперь ощущения были такими, словно из меня вышибли весь дух, пройдясь по мне множеством колотушек. Мне не хватало ставшей привычной силы, как части самой сути, примерно как если остаться без одной конечности. Нет, скорее вообще остаться без рук и ног, так, наверное, будет точнее.
Мысли о Бристане занимали немного времени в моих раздумьях. Да я переживала и не понимала его прохладного отношения, но все же в первую очередь меня заботил мой муж. Отис, все, что было известно, только то, что сказала нейера Хасия, скупо ответив на мой беспокойный вопрос о метаморфе. Конечно, вампирша не знала, кем мне доводиться парень, и в то же время слишком хорошо была знакома с представителями рода Китрасов.
