— А теперь скорее мыться, госпожа. Времени совсем мало! Оставшихся четырёх часов нам ни на что не хватит.
Биль взмахнул рукой, в которой каким-то невероятным образом тут же появилась стопка свежих полотенец.
Вообще, способность некоторых простокровных фейри перемещать в пространстве себя и некоторые предметы, поражала. Насколько я успела понять из прочитанного, несмотря на очевидное превосходство высокородных сидов по части магии, были такие области Чар, которые давались Высшим с трудом, или же не давались вовсе. Например, транзирование — так в Инмире называли телепортацию — как раз относилась к таким редким талантам. Зато кобольды, в силу особенностей своей фейской природы, делали это почти играючи. Видимо, таким образом высшие силы Инмира сохраняли баланс, даруя куда более слабым и уязвимым шанс на выживание.
— Не хватит четырех часов? — отвлекаясь от своих мыслей, поразилась я.
— Ну конечно! — точно ведя разговор с малым дитя, подтвердил мои худшие опасения кобольд. — Все благородные сиды уже давно приступили к сборам.
— Но что можно делать так долго? Тем более, те Высшие, которых довелось увидеть мне, и так нечеловечески красивы.
— Пф! — фыркнул Биль. — Красивы-некрасивы, а улучшающими чарами никто не брезгует.
Верилось с трудом. Я искренне не понимала, что там можно улучшать, если фейцы, как на подбор, отличались совершенством черт и пропорций. А вот о чем я вдруг действительно забеспокоилась, так это о том, как я буду реагировать на присутствующих сидов, учитывая, какое количество флёра может за раз на меня обрушиться.
Пожалев приплясывающего от волнения маленького камердинера, я поднялась из кресла и направилась в ванную комнату.
— Кстати, случайно никто не знает, когда я увижусь с королем?
— Он зайдет за тобой, едва ты будешь готова, — тут же сообщил Дан, который, как я начинала подозревать, знал всё и обо всех. Вот только выдавал информацию порциями и только если его об этом просили.
— В таком случае, обязательно предупредите меня за несколько минут до его появления. И на будущее… — Я остановилась и, развернувшись, посмотрела на своим помощников: — Если вдруг кто-нибудь из вас узнает что-то, что может быть важным или даже просто интересным, сообщайте сразу, не дожидаясь, пока я спрошу.
— Да, госпожа.
— Как пожелает наша госпожа.
— С радостью!
Вразнобой зачастили кобольды.
На этом соглашении и начались мои приготовления к первому в жизни светскому приёму. Событие ужасно волнительное, даже случись оно в обычной жизни. Что уж говорить о дебютном официальном выходе в свет в ином, пропитанном магией мире. Да ещё ни где нибудь, а в самом сердце овеянных зловещими легендами Пустых земель, при дворе короля Замфира.
***
Отражение льстило и пугало одновременно. Застыв перед зеркалом в немом изумлении, я пристального изучала завершенный образ и едва узнавала в нем себя. Обнаженные плечи и часть груди обнимали искусно вышитые на сетке цветы и стебли, все искрящиеся от множества мелких серебристых кристаллов. Хрупкость изящной формы рук подчеркивали длинные узкие рукава, также обильно украшенные вышивкой. Многослойная летящая юбка из шелка и фатина при движении расходилась разрезами, демонстрируя стройные ноги в тончайших черных чулках и крайне провокационные туфли на высоких шпильках из полированного металла. Вырез на спине открывал тело до самой талии, усиливая общий эффект обнаженности.
В целом, присланное королем платье, хотя и прикрывало всё, что полагается, при этом так сильно подчеркивало мою природную сексуальность, что я даже испытывала некоторую неловкость при взгляде на себя в зеркало. С другой стороны, сердце наполняло предвкушение и некоторое мрачное удовлетворение при мысли, как остолбенеет Лаэрн, увидев меня такой. В голове зрел план наказать сида встречным равнодушием. Поразмыслив за сборами над происходящим, я поняла, что он вполне осознанно отступал в сторону, давая Замфиру шанс на сближение. Железный орел не раз говорил о том, что я нуждаюсь в могущественном союзнике и, видимо, и сейчас, был твёрд в своем намерении его мне обеспечить. Даже ценой наших едва оперившихся чувств.
Что ж, посмотрим, как Лаэрну понравится вкушать «блюдо», которое он же сам и приготовил. Вторя своим мыслям, я тряхнула волосами, которые на испанский манер крупными завитками ниспадали на одно плечо.
Из украшений на выбор было доставлено несколько пар тяжелых длинных серёг, многоярусное ожерелье из бледно-розового хрусталя, а также множество самых разных колец и браслетов. Я не взяла ничего. Черно-серебряное платье в сочетании с пепельно-розовыми волосами и так смотрелось броско и самодостаточно. Ни к чему было его перегружать.
Поддавшись внутреннему порыву, я прошла в спальню и, достав из-под подушки медальон Эфаира, намотала его на запястье, после спрятала под рукав. Затем вернулась в гардеробную к зеркалу, дабы ещё раз убедиться, что полностью готова предстать перед королем.
Я вглядывалась в отражение, невольно вспоминая как точно так же смотрела на себя дома за несколько минут до того, как отправилась на выпускной, в преддверии ночи, которая всё изменила. Задумавшись, я погрузилась в картинки мелькающего как калейдоскоп недавнего прошлого, отчего-то всё время возвращаясь к Эфаиру. К тому, как он смотрел на меня. Как обнимал. Как обещал помнить.
Момент, когда Аспид появился в отражении, прошел как в тумане. Я далеко не сразу осознала, что больше не вижу себя в роскошном вечернем платье, а гляжу в красивые, бесконечно уставшие глаза чернично-фиалкового цвета с искрами серебристых вкраплений у края яркой радужки. Беззвучно ахнув, я прижала пальцы к губам, а затем протянула руку к холодной гладкой поверхности. Эфаир не видел меня и не почувствовал прикосновения. Он, похоже, тоже куда-то собирался, медленно застегивая перед зеркалом рубашку насыщенного винного цвета.
Его сильные стройные ноги обтягивали штаны из темно-коричневой кожи. Высокие сапоги с толстой грубой подошвой, узорным тиснением и нашлепками из металла выглядели одновременно и роскошно, и угрожающе. Такими сапогами в самый раз втаптывать поверженных противников в грязь. Не желая пропустить ни единой детали, боясь даже моргать, я следила, как исчезает полоска обнаженной кожи, по мере того, как каждая пуговица встает на предназначенное ей место. Покончив с этим нехитрым процессом, Эфаир взял простой черный шнур и собрал свои светлые, пшеничного оттенка волосы в небрежный низкий хвост.
На кресле за его спиной лежали облегченная версия уже ранее мною виденной брони и длинный пурпурно-черный плащ. Едва Эф потянулся к ним, как дверь в его покои отворилась и в комнату вошел Крайт.
Я вцепилась в края резной рамы, обрамлявшей зеркало, которое каким-то непонятным чудом вдруг на манер телевизора решило показать мне тех, о ком так сильно болела душа.
Выглядел Крайт неважно. Взъерошенный, с запавшими глазами и глубокими скорбными тенями под ними. Напряженный, утративший всякий покой. Казалось, что былая холодная невозмутимость истончилась и пошла трещинами, как озерный лед по весне. Он прошел вглубь помещения и, усевшись на стоящую у противоположной стены кровать, замер, неотрывно глядя в пол.
— Как он? — спросил Эф, и я порадовалась, что у моего «фильма» есть звук.
— Плохо.
Сильнейшая тошнота подкатила к горлу. Нетрудно было догадаться о ком идёт речь.
— Мы можем… — уточнил Крайт, намеренно не договаривая, намекая на страшную способность Умбрии слышать всё, с чем соприкасаются тени. А теней в этой комнате было предостаточно.
Эф едва заметно кивнул и тут же спросил:
— Думаешь, Умбрия догадалась?
— Почти наверняка. Она, наконец, напоила Хэма своей кровью.
Разговаривая с Аспидом, Эф повернулся к зеркалу спиной, и я могла видеть лишь как вздрогнули его плечи от подобной новости.
— Помогло? — Голос капитана не скрывал прозвучавшей в нём надежды.
Я же от отвращения вся скривилась, искренне не понимая, как кровь этой блистательной маньячки может помочь моему бедному Хэму.
