Сейбер?
Я повернула голову на восток. Зак тоже так сделал, он тоже слышал тихий высокий голос.
Сейбер?
Меня охватило странное ощущение — теплое дикое волнение, смешанное с холодным страхом, как две противоположности. Я замерла на миг, а потом шагнула в сторону голоса.
Зак сжал мою руку и остановил меня.
— Это может быть ловушка.
Сейбер?
Невидимая фейри снова позвала меня. Я знала, что это была не ловушка, потому что узнала голос, зовущий меня.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
Я вырвалась из руки Зака, последовала за голосом.
Он плелся за мной, мы прошли мимо необычно упавших деревьев. За ними куски камня, покрытого мхом, торчали из старых стволов, словно обломки от взрыва. Дальше в земле была яма глубиной в три фута, из отвесных склонов торчали корни. А дальше был булыжник, рассеченный пополам, словно огромным мечом.
Что тут произошло?
Я перешагнула папоротник и попала на мертвую землю. Только так я могла описать запах гнили на поляне. Три мертвые лиственницы стояли вместе в центре, и все гнило. Ничего не росло, даже мох.
Сейбер.
На краю поляны стоял красный кедр как часовой над этим участком смерти. Я медленно пошла к нему, хлюпая гниющей грязью.
Кора ниже уровня глаз расплылась.
Ствол выпятился странными комьями, и появился силуэт. Существо, похожее на человека, вышло из дерева, его кожа была того же цвета, что и кора, юное лицо обрамляли густые волосы, похожие на солому, такие же зеленые, как листья кедра. Тонкие изящные конечности фейри казались женственными, но тело было бесполым.
Большие желто-зеленые глаза смотрели на меня. Рот растянулся в улыбке, дриада раскинула руки, словно звала меня подойти.
Сейбер. Это ты. Это ты.
Хоть я не говорила с ней восемнадцать лет, ее имя легко сорвалось с губ:
— Фарана?
Ты помнишь меня, — она соединила ладони в глухом деревянном хлопку радости. — Ты так изменилась. Очень сильно. Ты была юным деревцем, когда я видела тебя в последний раз.
— Помню… мы играли тут.
Воспоминания сотрясали меня. Я бегала по лесу, собирала листья и прутья, потом приносила Фаране, и она называла их имена и описывала качества. Так я и научилась распознавать виды деревьев.
Часть меня хотела подбежать к ней и обнять — живое создание из моего прошлого, свидетеля моего детства, того, кто знал меня до того, как моя жизнь стала адом. Но другая часть меня, которая тонула в тошнотворной тревоге, хотела развернуться и убежать.
Я ощутила твою энергию, — Фарана переминалась с ноги на ногу, но не подходила. Дриады не могли отойти далеко от своих деревьев. — Ты пришла забрать территорию твоей семьи, Сейбер?
— Забрать?
Это твое. Все твое. Я скучала по тебе. Я скучаю по Киллиану и Мейрид.
— Они… мертвы.
Ее счастье потускнело.
Знаю. Я всегда знала. Но я скучаю по ним.
— И я.
Ты останешься?
Я открыла рот, но ничего не сказала. Как мне сказать ей, что я не планировала оставаться тут?
Пока я медлила, она посмотрела поверх моего правого плеча.
И ты вернулся. Я тебя не ожидала. Много времени прошло.
Я развернулась и увидела Зака в паре футов за собой.
— Много времени? — повторил он, хмурясь.
Много-много лет. Столько же, сколько я не видела Сейбер.
— Я не был тут раньше, прибыл только пару дней назад.
Но я знаю тебя.
Болезненное напряжение сдавило мои мышцы, мое смятение смешалось с необъяснимым страхом.
— Откуда ты его знаешь, Фарана?
Ты не помнишь? День, ужасный день, — она указала на руины и гниль, где ничто не могло расти. — День, когда это случилось.
— Вообще не помню, — я посмотрела на Зака. — Ты знаешь, о чем она говорит?
Он скользил взглядом по разрушениям.
— Нет, но…
— Но что?
Он провел пальцами по грубой коре дерева.
— Это ощущается знакомо.
Страх во мне усилился, давил на внутренности. Я тоже ощущала, что место было знакомым, и не из-за Фараны. Она не могла вызвать у меня такую холодную тревогу.
Показать тебе?
Я посмотрела на дриаду.
— Показать мне?
Я могу показать свои воспоминания. Это часть моей магии. Я свидетель всего, что происходит на моих корнях, и я не забываю.
Дрожь предупреждения и волнения пробежала по моей спине, но я пошла к ней.
— Да, я хотела бы увидеть.
Зак тоже повернулся к Фаране.
— И я.
Она встала между нами. Ее шершавая ладошка сжала мою руку, другая — пальцы Зака. Она подняла голову, закрыла глаза и тихо запела. Чужой язык окружил нас, мягкий зеленый свет пронесся по лесу — или это было только перед моими глазами?
Вонь гнили на поляне растаяла, стало видно густой лес — три лиственницы были живыми, полными зелени. Мох, папоротники и низкие кусты черники с темными ягодами покрывали землю леса. Все отливало зелено-золотым, словно мягкий туман заполнял лес.
— Прячься, Сейбер. Скорее!
Я дернулась, голос моего отца, который долго существовал только в моей памяти, шептал мне на ухо. Он говорил, и я увидела его.
Он стоял впереди, высокий и сильный, каштановые волосы спутались, рыжеватая борода была короткой. За ним был ребенок — девочка с прямыми черными волосами, свисающими ниже плеч.
Он подтолкнул ее, и она повернулась, серо-голубые глаза на юном лице посмотрели сквозь нас. Это была семилетняя я.
Ее лицо было напряжено в тревоге, маленькая я побежала по земле, покрытой мхом. Она подбежала к трем лиственницам, втиснулась в брешь между их стволами, скрытую папоротником и черникой, растущими вокруг них.
Киллиан повернулся на юго-восток. Его ладони были пустыми, на предплечьях не было татуировок друида.
Свет солнца тускнел, проникая сквозь ветки. В полумраке что-то двигалось. Кусты тихо зашуршали. Темный силуэт вышел из зарослей — сначала узкая морда, потом изогнутая костлявая шея. Появились широкие плечи и длинные руки.
Существо вышло на полянку. Оно шагало как десятифутовая горилла, но вместо крупного тела примата было истощенным, ребра торчали под кожей, покрытой короткой черной шерстью. Уши шакала торчали на его голове, направленные на моего отца, большие кроваво-красные глаза сияли на чудовищном лице.
Я нашел тебя.
Жуткий голос шакала царапал мой череп изнутри, но Киллиан не вздрогнул.
— Это моя территория. Тебе тут не рады.
Смех вырвался из шакала.
Слышал? Нам не рады.
Другой силуэт вышел из зарослей, где шакал пробил путь. Мужчина шагал спокойно, был даже выше Киллиана, мускулистый, длинный кожаный плащ натянулся на широких плечах. Его резкие черты были славянскими, волосы были коротко острижены, но борода с проседью была густой и неухоженной.
