— Дурацкая сказка, — буркнул Бринк.
— Согласен, — коротко поддакнул Мерсер. — Нет, дорогуша, ты не заслужила денег за такую песню.
Но не успели струны лютни умолкнуть, как дверь распахнулась, и в полупустую таверну вбежал растрепанный Тюн Вудроу. Увидев Бринка и Мерсера, он бросился к ним, потрясая кулаками.
— Я вас засужу! Вас небеса покарают! — орал хозяин борделя. — Кто из вас поджег моё заведение? Всё пропало! — он завыл так громко и тоскливо, что служанка, подносившая Бринку очередную кружку вина, с перепугу уронила поднос. — Всё пропало! — стонал между тем Вудроу. — Все мои припрятанные сбережения! И она ушла! А вместе с ней и счастье… Теперь я нищий… Нищий!..
— Что случилось? — спросил Бринк. — С чего это ты обвиняешь меня в поджоге? И где Афаль?
Генерал бросил на друга злобный взгляд. Он не терпел, когда Бринк называл его женщину по имени.
— Она обманула меня, — причитал Тюн Вудроу, размазывая по лицу слезы. — Прикинулась господином Мерсером, выманила свою шкуру и исчезла.
Мерсер и Бринк переглянулись, и генерал вскочил с запоздалыми проклятьями.
— Хочешь сказать, она и в самом деле ведьма? — воскликнул он. — И она сбежала?!
— А о чем я вам толкую? — обиделся хозяин борделя. — Я нищий всё потеряно… И как теперь жить?.. Дом сгорел… Мои деньги… Она сбежала…
— Как же девушки из борделя? — спросил Бринк. — Они все сгорели?
— Да не было никаких девушек! — завопил Тюн Вудроу, клочьями выдирая волосы с макушки. — Это все была она! Ведьма! Она превращалась в любую женщину по желанию клиента!
— Успокойся и расскажи всё по порядку, — велел Мерсер.
— Что рассказывать? — хозяин борделя взял кружку, стоявшую на столе, и осушил ее парой глотков. — Вчера пришел господин генерал и сказал, что купил негодницу Афаль, и хочет получить ее досрочно, потому что боится, что господин Бринк ее украдет.
— Значит, всё-таки, правда! — Бринк хлопнул ладонью по столу. — Ах ты, заклятый друг! Ты ограбил меня и купил её! Как ты посмел!..
Мерсер вскинул руку, призывая его к молчанию, и Бринк нехотя притих.
— Что потом? — спросил генерал у хозяина борделя.
— Но дело в том, что я не продавал вам негодяйку, господин Мерсер!
— Как?.. — только и произнес генерал.
— Но вы привели свидетелей, предоставили договор, подписанный мною, — продолжал Вудроу, шмыгая носом, — и я не знал, что подумать! Вы грозились позвать стражу, отдать меня под суд, убить, и я… — он опять завыл, — и я рассказал вам всё!..
— Но я не приходил за Афаль, — медленно произнес генерал.
— Конечно, нет! — рыдал навзрыд хозяин борделя. — Это была она, лисица! Она притворилась вами! И когда я принес эту проклятую шкуру, она исчезла вместе с ней!
Мерсер и Бринк снова переглянулись, а потом дружно посмотрели на бродяжку с лютней.
Хитрое перемазанное лицо девушки вдруг неуловимо изменилось — оно побелело, округлилось, глаза блеснули в свете свечей драгоценными камнями… Рассказчица расхохоталась и исчезла, а на ее месте очутилась лиса с хитрющей мордой и пушистым хвостом — таким, что хватило бы на два воротника. Зверь метнулся рыжей молнией к двери, перескочил за порог и исчез.
Лютня упала на пол, жалобно звякнув, а все, кто был в таверне, застыли с разинутыми от удивления ртами.
Но не все!..
— Куда? А деньги?! — раздался истошный женский крик, и из-за занавески, закрывавшей вход в смежную комнату, выскочила госпожа Сесилия. Она бросилась к двери, путаясь в подоле платья, и кричала: — Деньги! Отдай деньги! Ты обещала их вернуть!
Женщина добежала до двери, распахнула её, но получила только пригоршню мокрого снега в лицо — на улице бушевала первая в этом году снежная метель.
— Ага, ищи ветра в поле, — желчно сказал хозяин борделя и выпил остатки вина из кружки Бринка.
Но купец даже не заметил этого. Он смотрел на жену — презрительно, с насмешкой.
— И ты здесь, — сказал он.
Сесилия растерялась, но быстро приняла обычный вид — скромной, полной достоинства женщины, и сказала, опустив глаза:
— Зато теперь ты знаешь, что я не изменяла тебе, Барт. Это всё она, эта колдунья…
Но на мужа подобное откровение не произвело никакого впечатления:
— Значит, ты планировала провернуть это дельце с ней вдвоем, — медленно произнёс он. — Хотела обчистить меня до последнего гроша, чтобы потом вертеть мною, как тебе вздумается.
— Ты первый предал меня!
Но Бринк только усмехнулся:
— А теперь хитрая лисичка пропала с нашими денежками. С твоими денежками. Так, Сесилия?
Она не выдержала роли оскорблённой добродетели — бросила на него злобный взгляд и тут же отвернулась.
— Лгунья перехитрила лгунью, — протянул Мерсер, подпирая голову рукой. — То есть она и меня обманула? Прикинулась этой свиньей, — он кивнул в сторону Тюна Вудроу, — и сама получила плату за себя?
— Похоже, она вас всех обманула, — сказал трактирщик сочувственно и поднес каждому по кружке вина. — Вино за счет заведения, господа.
Сесилия разрыдалась, но никто не спешил её утешать. Мерсер осушил кружку до дна, Бринк не притронулся к вину, мрачно глядя на валявшуюся на полу лютню.
— Говорят, лисы-оборотни могут устраивать пожары, заметая хвостом, — дрожащим голосом сказала служанка, но ей никто не ответил.
— Если она — лиса, то мы — самые настоящие ослы, — сказал, наконец, Бринк.
— Обманула, обобрала — хитрая бестия, — сказал Мерсер. — Но зато — какая бестия! Второй такой нет на всём свете, — и он так грохнул кружкой по стене, что кружка разлетелась вдребезги. — Найду её — и затрахаю до смерти.
— Я буду участвовать, — мрачно заявил Бринк.
— Мечтай, — ответил генерал, и друзья-неприятели обменялись гневными взглядами.
А снег заметал следы — ровную строчку лисьих следов, ведущих от города в лес, и сама рыжая плутовка убегала всё дальше и дальше.
