При этих словах он смеряет меня таким внимательным взглядом, что становится не по себе. Всё-таки, Мэтт ведь проницательный. И теперь, когда желание раскрыться отпадает, уступив осторожности; я напрягаюсь. И, чтобы он не успел догадаться, что я теперь всё знаю; выпаливаю первое, что приходит на ум:
— Ты действительно запугал Гидзи?
Мэтт как-то странно усмехается, и я понимаю — не самая удачная тема.
— Это вполне в духе такого чудовища, как я, — саркастически отмечает он.
— Ты читал письмо, — с упавшим сердцем догадываюсь я.
— Читал.
В этом обманчиво безразличном ответе я улавливаю — он решил, будто мой дрожащий голос означает ужас от ситуации. Что я осуждаю его и в этом.
Вздыхаю. Как же это мучительно! Я сделала ему очень больно, но самое ужасное не в этом — Мэтт теперь уверен, что в моих глазах какой-то монстр.
Всё бы отдала, чтобы вернуть время назад и никогда не сбегать. Да, тогда я не узнала бы правды… Но, рано или поздно, всё было бы хорошо и без неё.
— Что ж, в этом нет ничего удивительного. Я предполагала, что так и будет, потому что мои родители наверняка пришли к тебе за объяснениями с этим письмом, — мягко говорю, давая понять, что не обвиняю.
— До твоих родителей оно не дошло, — тут же возражает Мэтт. — Я решил, ни к чему впутывать их и волновать напрасно. Лучше сделать так, чтобы у тебя больше не было необходимости бежать. Я дам тебе развод.
С трудом перевожу сбившееся дыхание. Это как удар — сильно, неожиданно, резко, сокрушая почву под ногами.
Мэтт говорил мне, что не отпустит. Даже в этой жизни он давал это понять, что уж говорить о той.
Неужели решил сдаться?..
— Вот как… — тихо проговариваю. — Но как это будет выглядеть для общества? Я от тебя сбежала, а сразу по моему возвращению мы развелись? Пойдут слухи.
— Мне всё равно, — отрезает он.
Я ещё никогда не видела Мэтта таким. Холодный, отстранённый… почти чужой, хотя совсем недавно стал самым родным.
— Прости… — беспомощно вырывается у меня. Поймав его взгляд, я добавляю: — Я украла твои деньги.
— Меня не волнуют деньги.
Очередной непреклонный и немногословный ответ.
Тяжело вздыхаю, чувствуя, как к горлу подступают слёзы. Испытания оказываются гораздо более сложными, чем я ожидала. И вот как сейчас не сказать ему правду?..
Больше всего на свете мне хочется снова увидеть его нежный взгляд. Чувствовать, что нужна и любима. Именно это помогло бы справиться со всем.
— Я совершила ошибку, — почти умоляюще говорю.
Но Мэтт меня не слышит. Слушает, но не чувствует, как обычно. Словно поставил замки.
— Я тоже, — он явно имеет в виду свадьбу.
Я потерянно отвожу взгляд.
Конечно, очень хочется рассказать Мэтту правду. Да и было бы справедливо всё решить вместе. Но сейчас между нами такая пропасть… Никогда прежде такой не было. Даже когда я не помнила его, не знала и застала за убийством.
Сейчас я даже не представляю, чего от него ждать. Я ещё не видела его в таком состоянии — мои поступки явно его довели. Мэтт почти пытал Гидзи — в общем-то, невинного человека. Уже это говорит о многом. И на что тогда может пойти, узнав про Дэна?..
Я откидываюсь назад, закрыв глаза. В конце концов, всегда остаётся вариант поговорить с Эдвардом наедине. Если Мэтт готов рисковать собой, то его друг такого не допустит.
Глава 25. Сиенна
Дорога до дома на этот раз не кажется мне утомительной. Я высыпаюсь, набираюсь сил, погружаюсь в размышления. А чаще всего — снова предаюсь воспоминаниям о прошлом с Мэттом…
Это оказывается спасением. Хоть и настоящее не радует, у меня всё равно остаётся прошлое. И этого не отнять. Оно вселяет надежду, подбадривает, дарит поддержку.
В пути мы с Мэттом всё же общаемся, причём легко и доброжелательно. Но всё равно чувствуются отстранённость и недосказанность. Отвлечённые темы не помогают избавиться от напряжения.
Стоит только зайти в дом, как ко мне тут же бросается взволнованная горничная. Беспокойство в её глазах слишком видно, но она не находит слов, чтобы выразить его. Только и делает, что озабоченно переводит взгляд с меня на Мэтта и наоборот.
— Со мной всё в порядке. Я потом тебе всё расскажу, — бегло успокаиваю её.
В голову сразу приходит осознание — горничная читала чёртово письмо. Я ведь знаю, что она умеет. Отчасти поэтому и взяла её в дом.
Женщина осторожно кивает. Она уже собирается уйти к себе, как её останавливает голос хозяина дома. Мэтт заговаривает так неожиданно, что я вздрагиваю:
— Вы обе можете собрать вещи и уехать к себе прямо сейчас.
С трудом сохраняю самообладание. Ну вот опять намёки на развод… Значит, Мэтт тогда говорил всерьёз и отступать от своих слов не собирается.
— Если можно, мы пока задержимся, — как можно невозмутимее отвечаю.
— Хорошо. Я подготовлю бумаги к разводу как можно скорее.
С этими словами Мэтт направляется к лестнице, чтобы подняться наверх.
— Развод? — с сомнением переспрашивает горничная.
Но я не отвечаю ей. Поджав губы, кидаюсь вслед за Мэттом. Не зная, чем ещё его остановить, вспоминаю о деле:
— Я бы хотела увидеться с Эдвардом и поговорить с ним наедине. У меня к нему вопросы насчёт нашей разорванной связи и… вообще, — нервно сбившись, когда муж разворачивается и смотрит на меня, я добавляю: — Он ведь твой друг и, если что, передаст всё тебе.
Я знаю — Мэтт доверяет Эдварду. И в целом в моём желании говорить с колдуном нет ничего подозрительного.
— Эдвард собирался зайти вечером, — помедлив, спокойно сообщает Мэтт. — Можешь поговорить с ним. И не беспокойся, я не стану узнавать от него, о чём будет этот диалог. Как я уже говорил, ты свободна. Тем более, мы разводимся.
Не дожидаясь ответа, Мэтт разворачивается и идёт дальше.
Я едва стою на подкосившихся ногах. Медленно и отрешённо поворачиваюсь в сторону горничной. Губы начинают опасно подрагивать, из груди рвётся всхлип.
Непонятно, что видит женщина в моих глазах, но вот уже через какие-то секунды я чувствую, как меня мягко обнимают. Горничная редко позволяет себе такие вещи, но сейчас как раз та самая необходимость. Я беззащитно утыкаюсь лицом ей в плечо, дрожа и до боли сжимая губы, чтобы не разреветься.
— О, миссис… — сокрушённо вздыхает горничная, поглаживая меня по волосам, как маленькую. — Я читала письмо… Что происходит?
— Я… всё… исп…испортила…
В голос просачиваются слезливые нотки. А затем меня просто трясёт от рыданий.
Неизвестно, сколько это длится. Невыплеснутые эмоции стекают с моих глаз накопившимися слезами, а горничная просто обнимает меня.
Я не сразу замечаю спустившегося к двери и уходящего куда-то Мэтта. Так и не успеваю понять, видел ли он, что тут происходит…
******************
Я не рассказываю горничной всю правду, но даю понять, что ошибалась в муже. И что написала это письмо необдуманно. Так же, как и сбежала из дома. И что жалею обо всём этом.
Я пытаюсь максимально смягчить образ Мэтта перед горничной, но в этом нет особой нужды. Она всё равно верит, что он вовсе не чудовище.
За разговорами мы даже не сразу замечаем, что проходит почти два часа. Неясно, куда ушёл Мэтт, но я начинаю волноваться.
К тому же, вечером должен прийти колдун. А насколько я помню, это мой единственный шанс, учитывая дорогу до Дэна.
День подходит ко второй половине. Я взвинченная и не нахожу себе места в доме.
В итоге остаюсь просто ждать в комнате, в которой мы с Мэттом спали вместе. Уже пообещала себе, что если к семи не будет никаких новостей, я пойду искать обоих мужчин.
Моё терпение уже на исходе, но я держусь. Я уже поступала импульсивно. Не нужно повторять ошибок…
Тем более что Мэтт всё-таки возвращается.
Я сразу улавливаю, когда это происходит. Чувствую… Точно знаю, что он теперь дома. Даже до того, как слышу, что Мэтт поднимается в соседнюю комнату.
Это не назвать порывом или резкой необходимостью. Просто в какой-то момент я понимаю, что не могу так больше. Я должна хоть что-то исправить. Хотя бы начать.
