Когда я захожу к нему без стука, Мэтт перебирает какие-то бумаги. Он сразу отвлекается от них. Отложив, поворачивается ко мне.
Что-то меняется в его взгляде… Но вот что, я никак не могу определить. Боюсь.
— Эдвард придёт в течение часа, — нарушает затянувшуюся паузу Мэтт.
Я вздыхаю. А потом просто смотрю в его глаза, ища в их глубине хоть какой-то намёк на смягчение… Но нахожу другое. Вопросы. Какие?..
Накал недосказанности между нами становится критическим. И, видимо, это понимаю не только я. Мэтт почти замирает, не сводя с меня слегка прищуренного взгляда. Я тоже словно застываю.
— Развод будет завтра. Сегодня уже поздно подавать заявления, — снова прерывает молчание Мэтт.
Что-то меняется и в его голосе. Непривычные, слегка хрипловатые нотки…
Я облизываю пересохшие губы. Не хочу больше слышать о разводе. Хочется заткнуть себе уши.
А ещё лучше — его губы… Своими.
— Но твоя репутация… — вздохнув, начинаю.
— Моя репутация меня не волнует, — резко перебивает Мэтт, но его взгляд при этом уж точно не назвать жёстким… Скорее, наоборот. — Почему она беспокоит тебя?
Вопрос звучит иначе. Мягко, чувственно и в то же время требовательно. Но взволнованная я не сразу понимаю это; ухватившись за шанс доказать Мэтту, что больше не воспринимаю его как монстра.
— Потому что ты не заслуживаешь всего этого, — убеждённо заявляю. — Ты… — замявшись немного, я чуть тише продолжаю: — ты достоин самого лучшего.
Его глаза темнеют, а взгляд становится просто испытующим. Но я выдерживаю его, давая понять, что говорю всерьёз.
— Правда? Даже при том, что я убивал? А ещё обманывал и запугал тебя, — со странной усмешкой напоминает Мэтт.
Но меня уже не остановить. Его вопросы только провоцируют объяснить по всем пунктам, что то чёртово письмо больше не отражает моей души. Я порвала его и бросила в камин сразу после разговора с горничной.
— Мои страхи… — начав, я тут же запинаюсь и уверенно поправляю себя: — Мои прошлые страхи — это моя проблема, ты ничего не сделал для того, чтобы у меня были основания бояться тебя. Я знаю, что ты не причинишь мне вреда. Обман? Ты бы не пошёл на это без причины, ведь сразу после свадьбы хотел сказать мне правду. А по поводу убийств… Насколько ты дал мне понять, ты убиваешь лишь тех, кто того заслуживает.
В конце я невольно снижаю голос. Намекнув ему на тот разговор возле дома, когда Мэтт впервые назначил мне встречу наедине; я погружаюсь в воспоминания… Он просил меня о доверии. Смотрел обезоруживающе, был готов открыться мне полностью — только если я позволю и приму.
А я… Мотаю головой, отгоняя воспоминания о своих ошибках. И тут же ловлю взгляд Мэтта. Недоверие. Сомнение. И… что-то ещё. Что-то, во что слишком хочется верить. Но я могу ошибиться.
Он не сразу отвечает.
— Тех, кто того заслуживает, да. Но не столько ради мира и добра, сколько чтобы выплеснуть свою кровожадность.
Это мрачное признание не отталкивает меня и не заставляет сомневаться. Наверное, Мэтт ждал, что будет, но ошибся. Я знаю, о чём говорю.
— И это лишь говорит о том, насколько ты силён и справедлив, — запальчиво возражаю. — Почти любой на твоём месте не выдержал бы или сорвался, или стал бы использовать силу ради личной выгоды, и…
— Осторожно, я начинаю думать, что ты любишь меня, — насмешливо перебивает Мэтт.
Я снова на мгновение замираю. И тут же отвожу взгляд, пытаясь успокоить ускоренно забившееся сердце. Слишком неожиданные слова. Слишком точные. Слишком…
Он издевается, или… Неужели я настолько перестаралась, давая понять, что не считаю его монстром?
Издаю нервный смешок. Молчу, стараясь всячески избегать его взгляда. Атмосфера в комнате накаляется до предела. Даже не глядя на Мэтта, я чувствую его каждой клеткой.
Надо что-то сказать. Каждая секунда играет против меня. Но в горле пересыхает, а слова не срываются с губ.
Затянувшуюся паузу снова нарушает Мэтт.
— Иди ко мне, — изменившимся голосом говорит он.
Тепло от его нового тона и смысла слов тут же разливается по моему телу, грозя превратиться в жар. Снова с трудом держусь на ногах.
— Что? — как-то хрипло выдаю. — Зачем?
— Если ты не подойдёшь, я оформлю наш развод, и мы завтра же станем чужими друг другу, — серьёзно говорит Мэтт. — Но если ты подойдёшь… Я никогда не отпущу тебя. Больше никаких планов и тайн. Я даю тебе выбор.
Я наконец встречаю его взгляд. Как-то машинально, само собой. И… Все сомнения тут же растворяются.
Чего я боялась? Что он узнает правду? Глупо. Я сама ему скажу. Мы вместе решим проблему. Нельзя сомневаться в своём мужчине. Он не станет рисковать собой, если я дам понять, насколько мне это важно.
Я не иду, даже не бегу. Просто кидаюсь, в секунды преодолевая расстояние, отчаянно обнимая.
Мэтт тут же заключает меня в ответные объятия, прижимая крепче, давая понять — теперь никуда и никогда не отпустит. Я дрожу от нахлынувших эмоций. Радость от вновь приобретённого счастья так переполняет, что слёзы сами льются из глаз. Прижимаюсь к нему ещё ближе, стремясь раствориться в этих чувствах.
Мэтт успокаивающе гладит меня по спине. Но чувствуется, что его тоже переполняют эмоции.
— Я… Я хотела вернуться не в город, а к тебе, — всхлипываю, когда наконец обретаю способность заговорить.
Мэтт мягко треплет мне волосы, целует в макушку.
— Я знаю. Теперь знаю.
Его понимание окончательно лишает меня самообладания. Казалось бы, у меня уже должны закончиться все слёзы — но нет, я ещё некоторое время плачу в объятиях Мэтта. Плачу и улыбаюсь. Наверное, я схожу с ума.
— Мне так жаль, что…
— Прекрати, — Мэтт берёт моё лицо в ладони, заставляя посмотреть ему в глаза и увидеть, что всё в прошлом.
И я действительно понимаю это. Поддавшись щекой навстречу пальцам, ласково гладившим меня по коже, улыбаюсь. Закрываю глаза, наслаждаясь ощущениями. А потом снова открываю, окунувшись в его взгляд.
Действительно, больше нет нужды объясняться. Мэтт всегда понимает меня. Чувствует.
— Я люблю тебя, — слова вырываются сами.
Это единственное, что я ещё должна сказать из того, что мы оба знаем.
Мэтт ласково улыбается. У меня щемит сердце. Я могла бы многое сказать… Но таких словно просто нет. Ничто не может передать мои чувства. Он доверился мне снова. Несмотря ни на что, понял и простил.
— И я тебя люблю. Всегда любил.
— И я всегда. И в прошлой жизни, и в этой, — уверенно отвечаю, с готовностью встречая его удивлённый взгляд.
В его глазах появляется осознание. Наверняка у Мэтта уже возникают вопросы. Я готова дать на них ответы, но сначала хочу прояснить другое:
— Я хочу, чтобы ты знал: я приняла решение вернуться до того, как вспомнила всё. Я всегда любила тебя, даже когда отрицала это перед собой.
Мэтт медленно кивает, продолжая держать моё лицо и не разрывая зрительный контакт. Я вижу — верит. Это важнее всего.
И тут в дверь комнаты стучатся. На пороге стоит Эдвард.
Глава 26. Сиенна
Мэтт неохотно выпускает меня из объятий, но продолжает держать за талию. Я стираю следы уже давно высохших слёз и поправляю растрепавшиеся волосы. У меня нет неловкости от того, что нас застигли. Я так и продолжала бы обнимать Мэтта, но появление колдуна напоминает о насущных проблемах.
— Рад, что всё налаживается. Если я не вовремя… — Эдвард выдерживает паузу, давая понять, что готов отложить встречу.
— Нет-нет, я как раз хотела поговорить, — поспешно возражаю, потому что мне кажется, что Мэтт и вправду готов перенести. — С вами обоими. Это очень важно.
Озадаченно переглянувшись, мужчины проходят к дивану. Я следую их примеру. Когда все садятся, Мэтт легонько сжимает мою руку в своей, подбадривая.
— Это будет долгий рассказ, — нервно усмехаюсь. И, вздохнув, начинаю.
Я ни на кого не смотрю, когда говорю. Но чувствую поддержку Мэтта, его касания, поглаживания по руке в особо сложные моменты рассказа…
