От этого обещания на сердце стало теплее. Ещё несколько недель назад я бы не поверила, что суровый и вечно недовольный Арвин Макрой может вот так запросто назначать свидания.
— Обязательно сходим! — пообещала и, расхрабрившись, чмокнула его в щёку.
— Ох, Эрна, — покачал он головой. — Что ты делаешь со мной? Что делаешь…
А я не делала ровным счётом ничего криминального. Соблазнил девушку, так и возьми на себя ответственность. Не всё же мне одной страдать.
Утром, едва покормив льва, который начал испытывать ко мне более тёплые чувства, а, наевшись, даже ластился, я отправилась на почту. Одна, вопреки собственным опасениям угодить в какую-нибудь передрягу в чужом мире.
Забрав ждавший меня на почте конверт, способный, как я надеялась, приоткрыть завесу тайны моего происхождения, ощутила жгучее нетерпение. Конечно, правильнее было бы дождаться возвращения домой и уже потом вскрыть ответ детектива, но грызущее чувство срочности не давало поступить благоразумно. Я вышла с почты, прошла несколько метров и заглянула в первое попавшееся кафе. Благо теперь, имея пусть и скромный, но заработок, я могла себе позволить хотя бы изредка завтракать вне дома.
Заказала заварник с чаем и булочку со сладкими бобами и присела за столик в самом дальнем углу, чтобы лишний раз не попадаться на глаза посетителям.
— Ну, что… — прошептала я, доставая из сумочки конверт. — Настал час икс.
Безжалостно сломала сургуч, которым был запечатан пергамент, и трясущимися руками вынула из конверта исписанные мелким почерком листы. Их было… один, два, три — я насчитала целых четыре.
Четыре листа бабушкиного прошлого.
Глава 18
Детектив, не размениваясь на ненужные дифирамбы, с первых строк переходил сразу к делу.
Эрна Мавиа Лоренц — единственная дочь Дарио Лоренца и его супруги Ноэлии Лоренц, в девичестве Пекора.
Родилась и выросла в террионе Гевор, поселение Рокка. С семи с половиной лет ходила в Роккийскую общую школу. В десять лет была переведена в магический класс повышенной сложности. Закончила школу с отличием.
В возрасте девятнадцати лет отправилась в столицу, чтобы пойти по стопам отца и поступить в Докийскую Королевскую Академию на факультет Прикладной монстрологии. Экзамен провалила, поскольку, как и её родители, не обладала наследственным даром.
Посвятила весь последующий год подготовке к повторным экзаменам и снова подала документы. Была принята в Академию в последней волне. Теоретические дисциплины освоены на отлично. Практические — удовлетворительно или хорошо. Несмотря на отсутствие родового дара, сумела заработать репутацию подающего надежды монстролога. Практику проходила в Академии и весной этого года получила диплом.
Примерно месяц назад была зарегистрирована в качестве Помощницы монстролога. Поступила на службу к Арвину Макрою, Монстрологу первого ранга и Почётному члену Королевского совета.
На этом сухое описание жизни бабушки заканчивалось и начиналось не менее сухое перечисление дат, в которые происходили самые важные события её жизни. День рождения, поступление в школу, выпуск, зачисление в университет и прочее.
За этим шёл лист с адресами, по которым она ранее проживала, а также именами родственников и близких друзей. На предпоследнем листе были перечислены её школьные и академические преподаватели. В общем, скучнее информации не придумаешь. Поэтому я спешно взяла в руки последний лист. Он, в отличие от предыдущих, был исписан плотным и уже не таким формальным текстом. Начинался он с многозначительного вступления из двух букв:
P.S.:
На сим я посчитал ваш заказ исполненным и уже собирался отправить это письмо, но любопытство, а оно присуще всем детективам, сыграло со мной злую шутку. Я не удержался и нырнул глубже в возможное происхождение малоизвестного рода, не обладавшего передающимся из поколения в поколение даром и при этом отчаянно пытавшегося найти своё место в столь сложной профессии монстролога.
Изучив архивы, я не нашёл ответов, зато обнаружил очень много вопросов. И все они оказались ведущими к одному единственному, основанному лишь на моём детективном чутье выводу.
Род Лоренцов не существовал до недавних пор. В записях он появился лишь в тот год, когда со света полностью исчез легендарный род Каттура. В нём рождались монстрологи-ловцы, наделённые редким даром располагать к себе магических животных и управлять ими.
Этот дар, принёсший им славу и богатство, стал и их погибелью. Охотники за редкими способностями, наконец научившись извлекать дар из тела, выбрали род Каттура своей первой жертвой. Они преследовали носителей дара до тех пор, пока, по их мнению, не осталось ни одного выжившего. Увы, но к тому времени, когда развернулась серьёзная борьба с охотниками, целый род потомственных монстрологов уже канул в лету.
Вы спросите, при чём здесь семья Лоренц, если они не обладают родовым даром? Я лишь пожму плечами и скажу вам, что родовой дар можно не только отнять силой, но и добровольно отдать кому-то на временное хранение. Выводы из этого вы вольны сделать сами.
Благодарю за интереснейший заказ,
Ваш Томас Баргман.
Несколько раз я перечитала послание, оставленное детективом на последнем листе. Неужели он намекал, что Лоренцы — это лишённые дара потомки рода Каттура? Смелый и, похоже, ничем не подкреплённый вывод. Но Томас Баргман и сам признался, что пришёл к такому заключению, полагаясь лишь на своё чутьё.
От волнения сердце в груди забилось чаще. Этот въедливый детектив мог оказаться прав. Хотя у настоящей Эрны Лоренц родового дара не было, зато у меня он, возможно, был. И по описанию очень походил на тот, что упоминал в своём письме Томас Баргман. Способность располагать к себе магических животных и управлять ими. Вместо радости, что судьба сжалилась над обделёнными Лоренцами, вернув им утерянные способности, я почувствовала беспокойство.
Если, как сказал детектив, уцелевший Каттура передал кому-то свой дар на хранение и сменил фамилию, то хороший ли знак, что этот дар начал проявляться? И ещё худшим знаком было с лёгкостью угаданное прошлое бабушкиной семьи. Если его разгадал Томас Баргман, то мог и кто-то другой.
Хотелось бы верить, что всех охотников за способностями сумели поймать и призвать к ответу. Но так ли это на самом деле? По моей спине пробежала волна мурашек. Я поёжилась и вновь опустила взгляд на разложенные на столике листы.
— Преподаватели, — прошептала я с тревогой. Отчего-то мысль о вездесущем друге Арвина не давала покоя и сейчас.
Потому я бегло прошлась взглядом по списку, не рассчитывая увидеть в нём знакомых имён, но желая на всякий случай убедиться. Каково же было моё изумление, когда среди академических преподавателей мне всё же встретилось одно очень знакомое имя:
«Горкан Шарлоу — вёл Теорию печатей. С третьего курса — куратор группы», — так написал детектив.
Я прочла имя ещё раз, но ошибки быть не могло. Это тот самый Горкан, который так настойчиво заглядывал к Арвину на чай и при этом делал вид, что не был знаком с Эрной Лоренц. И будь она обычной студенткой, то подобную забывчивость ещё можно было бы понять. Но Горкан Шарлоу с третьего курса являлся куратором группы, в которой училась моя бабушка. А значит, прекрасно знал её не только по имени, но и в лицо.
Знал, но не выдал этого ни мне, ни Арвину.
Я сгребла листы со стола и трясущимися руками запихнула в конверт.
Возможное наличие у меня дара и родственная связь с исчезнувшими Каттура беспокоили не так сильно, как знакомый Арвина, который в любой момент мог уличить меня в обмане. Если об этом знает он, то однажды узнает и кто-то другой. В каких целях Горкан Шарлоу умолчал о моём притворстве? И как скоро и кому расскажет о нём?
Мне нестерпимо захотелось оказаться поближе к Арвину. Заглянуть ему в глаза и убедиться, что он не откажется от меня, когда узнает правду. Мне хотелось верить, что он не станет осуждать меня за обман и не выдаст законникам.
