Она засмеялась, хватаясь за мои плечи для равновесия. Сделав пару кругов, я понял, что ещё немного — и уроню нас обоих куда-нибудь, а потому остановился и спросил, глядя ей в глаза:
— Ну что? Едешь со мной?
— А разве у меня есть выбор?
— Конечно! Ты свободный человек и не военнообязанная…
— Я не в том смысле.
— А в каком?
Я знал, в каком, но хотел это услышать.
— Люблю тебя. Не хочу расставаться.
— Взаимно, малыш! — и поцеловал её в губы.
Глава 35. Конец
Настя
Я так витала в облаках несколько дней после получения известия о нашей с Ярославом эмиграции, что забыла совершенно обо всём. К тому же, было много суеты: пришлось съездить к маме за вещами, побегать в институт, пытаясь взять академ. Это сложно, в такие сжатые сроки да ещё при отсутствии многих сотрудников из-за летних отпусков. В конце концов, я просто махнула рукой, решив, что за границей мне это образование не пригодится, а до возвращения ещё дожить надо…
Но когда я приехала обратно в общагу, уже во всеоружии, Даша вдруг спросила:
— У тебя случайно прокладки или тампона не найдётся? У меня вдруг все закончились, не успела купить.
Я принялась искать в шкафчике средства гигиены, и тут меня как громом поразило: у нас ведь с ней примерно в одно время начинаются эти дни. У меня даже чуть раньше. А сейчас — ни капельки. Из-за стресса, что ли? Но у меня никогда, никогда не было сбоев, даже когда я в универ поступала и страшно нервничала…
Просидев, как на иголках, с полчаса, я решилась и отправилась в аптеку. Лучше знать, что происходит, чем вот так волноваться почём зря.
Пока ждала две минуты проявления полосок, пришёл Яр. Едва переступив порог, схватил меня за плечи и крепко-крепко обнял, а потом чмокнул в губы. Взасос мы при свидетелях не целуемся…
Но эти манипуляции придали мне сил: он со мной, он меня поддержит и защитит, что бы ни случилось — это же любовь. Ни слова не говоря, я взяла с тумбочки тест, спрятанный под салфеткой, и вывела молодого человека в коридор. Там мы вместе на него взглянули.
— Эт чё? — пропавшим голосом просипел Яр.
— Тест на беременность, — так же почти беззвучно ответила я.
Он сглотнул и прошёлся туда-сюда по коридору. Взъерошил волосы, прокашлялся, но всё равно заговорил хрипло:
— Как это возможно? Ты выпила таблетку тогда, после нашего первого раза?
— Какую таблетку? Ты мне ничего не говорил…
— Насть, ну ты же взрослая девочка, ты в курсе, что у нас был незащищённый акт!
— Да откуда мне что знать, Яр? Это был первый акт в моей жизни! Я понятия не имею ни про какие таблетки…
— … - он выругался нецензурно. — Это полный трэш, Насть, ты понимаешь? Мы с тобой в таком положении сейчас, нам вообще не до беременностей! Мы едем к чёрту на кулички, без средств, без образования, без языка — без нихрена!
— Ты хочешь сказать… — прошептала я еле слышно.
— Это слишком рано, — выдохнул Яр. — Мы сейчас не потянем ещё одного, полностью беспомощного.
— И это значит…
— Насть, у нас будут, обязательно будут дети! Но потом. Когда мы встанем на ноги и поженимся. Может, это скоро будет, может, не очень — я не знаю, как всё пойдёт. Ты же понимаешь, что я… ноль без палочки! В плане зарабатывания денег. Ну как я вас двоих потяну?! Мне нужна твоя помощь… Сейчас — никак нельзя…
— Понятно…
Стоять было тяжело. Я пошла в свою комнату, Яр бросился за мной, попытался обнять, я попыталась вырваться.
— Насть! — в его голосе зазвучали умоляющие нотки.
— Подожди, пожалуйста, дай мне время… — попросила я.
— Но у нас нет времени, мы послезавтра отчаливаем…
— Дай мне хоть пару часов.
— Ладно. — Он отпустил. — Насть, ты не обижайся, пожалуйста. Ты не обижаешься на меня?
— Дай мне время, Яр!
Он остался в коридоре, я вернулась в комнату. Легла на свою постель лицом к стене и горько, но беззвучно заплакала.
Ребёнок. У меня в животе малыш. Мой и Ярослава, сын или дочь. Против воли в голове всплывали лица воспитанников детдома. Разные: красивые и не очень, худенькие и пухленькие, чумазые и сияющие белыми щёчками… Убить. Убить ребёнка. Господи, да его просто оставить на минутку — страшно! Просто смотреть, как он плачет, когда я выхожу из помещения — невыносимо. Неужели я просто возьму и нажму на курок?! Чтобы не мучился с нами — глупыми и непутёвыми родителями. Чтобы спокойно встать на ноги, потусить за границей…
Но Яр сказал, что не может остаться, а я ужасно боюсь ехать беременной в чужую страну. Мы совсем без средств, и даже просто роды там будут стоить бешеных денег, а если какие-то осложнения..? Что же делать, господи, что делать?!
На телефон пришло сообщение.
Ярослав: "Малыш, я тоже этого не хочу. Но по-другому никак"
Настя: "Это ведь ребёнок, Яр. Наш ребёнок"
Ярослав: "Да какой ребёнок? Это просто пара клеток! Он ничего не почувствует, а что его ждёт, если он родится? Это же кабздец! На помойке будем семейную резиденцию организовывать или на вокзале? Ты серьёзно хочешь этого?"
Нет. Я этого не хочу. Но и убивать за номер в хостеле мне жутко.
Мы ещё немного попереписывались с горе-папашей, и я поняла, что не стоит пытаться его убедить. Мы разговариваем на слишком разных языках. Уведомлять его о своём решении я тоже не стала, потому что это выльется в очередную дискуссию, от которых меня уже тошнит и болит голова.
Я посетила на следующий день женскую консультацию вместе с Ярославом, но попросила его не входить внутрь. Прошла обычное обследование, получила неправления на анализы и УЗИ. Посидела, ещё раз взвешивая все за и против, и поняла — не смогу. Что толку перебирать аргументы, если у меня просто не поднимется рука?
Яр сидел на лавочке в тени большого тополя и весь трясся, как на иголках. Завидев меня, подскочил:
— Ну что? Всё?
Я кивнула, не уточняя. Он обнял меня, так нежно и тепло… Боже, как больно! Как тяжело отталкивать любимого человека ради того, кого даже не видела..! Но Яр выживет без меня, а эти несколько клеточек — нет.
На следующее утро Яр забрал меня из общаги с вещами и повёз в аэропорт. Я решила дойти до последней черты, чтобы он не остался на эмоциях, не попал в мясорубку, которую устроит для него генерал Савельев.
Мы прошли регистрацию (к счастью, в багаж ничего не сдавали, обошлись ручной кладью) и направились к зоне паспортного контроля. Яр хотел пропустить меня первой, но я сделала вид, что ищу в сумочке платок, который мне срочно понадобился. Парень благополучно миновал проверку — это означало, что мы успели, а генерал Савельев — нет. Ярослав ещё не попал в списки невыездных. Я пропустила вперёд себя следующего пассажира и помахала молодому человеку, стараясь удерживаться от слёз:
— Прости! Я не могу поехать с тобой!
— Что?! — взвился он и попытался пройти через турникет обратно, но тот был заблокирован.
Нисколько не смущаясь, Яр перепрыгнул железяку, чем сразу вызвал внимание охраны:
— Молодой человек! Вернитесь в зелёный коридор!
Они бросились к нему, а я — прочь. Шепча себе под нос:
— Прости! Прости… Я не могу!
Ярослав
Она ушла. А я ничего не смог сделать. Меня скрутили и почти силком утащили на посадку. Но я и не сопротивлялся. Понял по её лицу, что она больше не может быть рядом со мной. Потому что я предал нашу любовь и взаимное доверие.
За время, что осталось до посадки в самолёт, я несколько раз порывался наплевать на всё. Вернуться, остаться с ней, попасть в штраф роту или сбежать и спрятаться вдвоём в какие-нибудь леса. Но меня останавливало то, что уже слишком поздно. Я заставил её убить нашего ребёнка, и она возненавидела меня, и это уже не изменить.
