— Тебе это удавалось.
— И еще удастся ни раз, — фыркнула смешливо девушка.
— Так куда мы идем? — Балаам повторил тревожащий его вопрос.
— К ведьме. Мила должна была вернуть твои силы позже, но я не могу так с тобой поступить. Я знаю, каково это — чувство беспомощности, тем более для того, кто за тысячи лет привык к могуществу. И, кажется, я доверяю тебе больше, чем ты сам, — она взяла Балаама за руку.
У реки их ожидали. Принц инстинктивно замедлил шаг, крепче сжимая ладонь волчицы. Враг смотрел на него с превосходством, распахнув иссиня-черные крылья; прищурив алые глаза, принюхивался, задрав гордо подбородок.
“Бывший враг”, — напомнил себе Балаам, приближаясь, не давая Андрасу повода для насмешек.
За спиной врага присев прямо на землю, златовласая ворожея активно перетирала что-то на камне, скидывая приготовленное в медный чан.
— Бал просил не делать этого, — эту фразу Андрас произнёс вместо слов приветствия, обращаясь к Ксении. — Он просил вернуть ему силы лишь перед возвращением в его время.
— Я помню, но считаю, что так будет правильней. Бал многое забыл с тех пор, а я помню, — твердо ответила волчица. И принц Преисподней в очередной раз восхитился своей избранной — храброй и по-настоящему преданной.
— Как бы не пришлось расхлебывать последствия твоего импульсивного желания, — не унимался Андрас. — Если он, — серебро меча, материализовавшего в руке маркиза, опасно поблескивало под лучами светила, — вмешается в события нашего времени, неизвестно, чем все может закончиться.
На заднем плане ведьма плавно поднялась на ноги, стирая остатки трав о подол платья:
— Ты верно забыл, как обессиленный путешествовал по Чистилищу, — обратилась она к Андрасу.
Демон раздраженно дернул крыльями:
— Прошло так много лет, любимая, как ты предала меня, сговорившись за моей спиной с Фурфуром, — прошипел, кривясь и морщась от обиды, — я точно позабыл подробности. Как ты и сказала.
— Я могу освежить воспоминания, — фыркнула златовласка, совершенно не проникнувшись оскорбленным видом Андраса, — хоть сейчас, — она сложила правую ладонь лодочкой и сдула в его сторону зеленоватую пыль. Демон дернулся, а ведьма же звонко рассмеялась, подныривая под размашистые крылья и обнимая его. — Прости. Я не смогла удержаться, — прижалась к мужской груди, лукаво щурясь. — У меня все готово, — она перевела взгляд на Балаама. — Идем. А тебе, великий маркиз, лучше подняться в небо. Не хочу зацепить заклятьем.
Ворожея ловко освободилась от объятий, вернулась к месту, где на камне стояла медная чаща, подманила жестом Балаама ближе:
— Режь, — протянула ритуальный клинок, — с твоей кровью восстановление сил пройдет быстрей. И мне…, — протянула раскрытую кисть.
Алые капли с шелестом падали на сухоцветы, стекая по стеблям и бутонам, смешивались с черной мелкой пылью на дне сосуда.
— Достаточно, — ведьма заговорила низким потусторонним голосом. Привычным движением она обтерла кровь с ладони о платье и щелкнув пальцами, отправила крохотный язычок пламени точно в центр сухоцветов.
Балааму показалось, что огонь погас, но он, словно влага, впитался в стебли и вспыхнул ярче, охватывая все содержимое чащи.
Густой чад проникал в легкие демона. Дышать становилось тяжелее, ему приходилось прикладывать немало усилий, чтобы втянуть воздух и после вытолкнуть его из себя.
Реальность же смазалась, поплыла, отделяя Ксению и Андраса от происходящего на поляне.
Магия сосредоточилась внутри небольшого круга, где ведьма напевала строчки на древнем языке. Ее движения обрели тягучесть; ее слова проникали под грудину Балаама легкой вибрацией и жаром — пламенем Преисподней.
Пламя полилось по венам, покрывая мужское тело алыми росчерками. Расползалось от солнечного сплетения к шее, лицу, прячась в густых темных волосах, выныривая и завиваясь костяными полыхающими наростами; по рукам, ногам и телу — сливаясь лавой и трансформируя их, придавая устрашающий угловатый вид конечностям и суставам; на спине — собираясь нестерпимым жаром, расправляя и разворачивая матовые графитовые крылья.
Принц Преисподней распахнул крылья, взмахнул ими, поднимая в воздух мелкие листочки и закручивая крохотным торнадо пепел сухоцветов из чаши. Взмахнул раз, второй и рассмеялся. Раскатисто, пугающе, с удовольствием.
Длинные предплечья демона лизали языки пламени, а в раскрытой ладони материализовался меч.
— Ну привет, — прошептал Балаам, со свистом рассекая воздух. Сила клокотала в его теле, заполнила моментально, захлестнула. — Восхитительно!
Языки пламени собрались на острие меча, делая из него подобие факела.
— Ну, что я вам говорил?.. — великий маркиз кружил над головами. — Он же тронулся от счастья.
Балаам выразительно фыркнул и, оттолкнувшись от земли, поднялся в небо. Задрав голову, работал крыльями, летел навстречу облакам, набрав достаточную высоту, завис на мгновение и спикировал, словно хищная птица.
— Точно тронулся умом, — Андрас предупредительно закрыл собой златовласую ворожею.
— Он просто наслаждается. Его пьянит сила, — ведьма улыбалась, наблюдая за маневрами Балаама.
Наконец демон спустился, тряхнул крыльями, расправляя растрепавшиеся в полете перья:
— Благодарю, ведьма, — его грудь высоко вздымалась, красивые губы не переставали улыбаться, приоткрывая острые клыки. — Не люблю оставаться в долгу. Что тебе нужно?
— Ничего. Ты — из нашего времени уже расплатился, — ведьма поправила графитовое перо, игнорируя шумный, полный недовольства вздох Андраса.
— Вдвойне прекрасно, — принц благодарно склонил голову. — А сможет ли такая сильная ведьма как ты, вернуть меня назад? Сегодня же…
— Ох, демоны, — ворожея наигранно покачала головой из стороны в сторону. — Думаешь, принц Преисподней, на меня подействует твоя неприкрытая лесть?
— Она на всех действует, — отозвался Балаам.
Ведьма звонко и беззлобно расхохоталась:
— Я никогда не перестаю вам удивляться, — она подарила первый насмешливый взгляд Андрасу, а второй уже Балааму. — Демоны… демоны. Советую опробовать свое обаяние на Луне, — указала пальцем вверх. — Как только, принц, ты лестью заставишь ее изменить своим привычкам, и небесное светило от новолуния сразу перейдет к полнолунию, прошу, приходи. Не стесняйся, — продолжала хохотать, утирая слезы.
— Я благодарен тебе, Ксения, — произнес Балаам, как только размашистые черные крылья маркиза исчезли с горизонта.
— Это все Мила, меня не за что благодарить, — волчица излучала искреннюю, совершенно неподдельную радость. — Теперь ты можешь полетать с Авророй. Она будет рада.
В этот момент принц не думал, что обыкновенные полеты превратятся для него в пытку. Двухнедельную изощренную пытку. Пытку, которой позавидовал бы самый искусный мастер.
— А я могу вот так! — девочка поднималась в воздух, активно размахивала руками, изображая пловца. — Или так, — переворачивалась на спину, успевала сделать пару "гребков" и падала вниз.
— Это опасно, — внизу взволнованно наблюдала волчица. — Аврора, я просила тебя больше так не делать! — старалась перекричать детский радостный визг.
Маленькая демоница, ловко, как кошка, переворачивалась в воздухе со спины на живот.
— Не поймаешь! — она искусно изображала глухоту, продолжая хвастаться умением пикировать перед Балаамом. — Не поймаешь, — подныривала под ветви деревьев, прячась в листве. — А теперь я ловлю.
А принц Преисподней наблюдал за дочерью словно через стекло. Перед ним разыгрывалось его идеальное будущее. В нем было все, что демон желал. Безраздельная и искренняя любовь. Потомство, что радовало не меньше избранной. Преданность. И от этого с каждым днем, каждым часом, каждой минутой Балаам чувствовал себя обокраденным. Лишенным тысяч мгновений, что он не помнил и надеялся прожить вернувшись в свое время.
И каждая минута счастья — не его счастья, заставляла чувствовать себя предателем. Ненавидеть себя. Ненавидеть тех, кто лишил его юной волчицы. Ведь пока он здесь наслаждался жизнью, она была одна. Осталась без его защиты. Одна с Авророй под сердцем…
