не были на волосок от жуткой смерти в плавающих астероидах.
Я даже не понимаю, восхищает ли он меня, или пугает до дрожи в кончиках пальцев.
— Почему они напали? Что им было нужно?
— Не знаю, Диана, Эм приказал обрубить всю связь.
— Ч-что? — тупо спрашиваю я.
Звездолет уже приземлился, а я все так же сижу на приборной панели. Энже сделала мне и себе укол сыворотки, а члены команды, включая Пириана и Мулцибера, судя по всему, уже покинули корабль.
— Думаю, им нужна была ты, — хмуро отвечает Энже.
— И ты позволила бы ему убить нас? — ужасаюсь я.
— Именно, что нас, — бубнит она.
Опять недоговаривает, говорит только полуправду каким-то загадками. Но я больше не намерена отступать. Раз меня вернули в Адские земли, то я выясню всё.
— Энже, умоляю, я больше не могу жить в этом хитросплетении тайн! — подхожу к ней вплотную, хмуро заглядывая в глаза. — Прошу, поделись со мной!
Она смотрит на меня очень внимательно, а потом быстро шепчет:
— Я создала кинетическую бомбу таким образом, что ее температура не поднимается выше пятидесяти градусов Цельсия. Для нас, обычных людей, она такая же смертоносная, как и любая другая. Разгорается, порождает ударную волну, но… Не убивает таких, как…
— Как кто? — напрягаюсь я.
— Как Мулцибер, — она сталкивается со мной совершенно удивительным по своей безжалостности взглядом. — Ты не могла не замечать, что его температура тела куда выше, чем у обычного человека. И защитная реакция этого механизма — раскалятся, когда рецепторы подают сигнал об опасности. Это одна из особенностей его ДНК и уникального состава крови из-за рождения в Адских Землях.
— Я не понимаю…
— Он убил бы всех нас, но сам остался в живых, — она поджимает губы, и я не вполне уверена, что она вменяема в этот момент. — Это послужило бы хорошим уроком его безжалостности.
— Ты, что, серьезно? Думаешь, он бы стал переживать? — пораженно произношу я. — Уроком, Энже? Наши смерти для тебя и него это просто урок?
Она смотрит так же прямо, поджав губы, совершенно не моргая:
— Думаю, вернуть его человечность может только катастрофа. И если он планирует устроить ее сам, то что ж… Его нам не остановить.
Я пытаюсь переварить эту информацию, но это оказывается выше моих сил.
— Энже, — я вся напрягаюсь, — с какой целью ты вообще создала «Аишу»?
— Для одного человека, — она явно не желает продолжать разговор. Закидывает спортивную сумку, в которой что-то звенит, себе на плечо. — Он хочет спасти то, что дорого нам обоим. Пойдем, Диана. Мы дома.
Дома…
Слишком много событий произошло, с того момента, как я тайно проникла на корабль Диаго. Я словно прожила целую жизнь, и вот, вернулась в вечный мрак Острога.
На трапе меня встречает знакомый запах костров и почти полное отсутствие ветра. Звезды сияют в небе, и я думаю о том, что лучше наблюдать их вот так — находясь не среди, а под ними. Гравий перекатывается под все еще босыми ногами, а факелы освещают дорожку к огромному особняку Мулцибера.
Разглядывая это почти готическое сооружение, я друг понимаю, что и правда чувствую себя… Нет, не дома, но словно на родной земле. И это пугает. Очень сильно.
— А наш гость? — запоздало вспоминаю я. — Тот, что спас нас. Он отказался от предложения?
— Вернется, — отзывается Энже через спину, — завтра прибудет, у него незавершенная миссия.
Дом распахивает перед нами двери в лице горничной, склонившейся в поклоне.
— Ну, удачи, — усмехается Энже, видя Мулцибера, растянувшегося в кресле гостиной возле камина с бокалом в руке. — Я, пожалуй, тоже напьюсь сегодня. Ну же, Диана, — весело смотрит в мое напряженное лицо, — мы выжили! Юху!
— Да, уж, действительно, юху…
— Да ну, вас, молодежь! Не умеете развлекаться.
И с этими словами она идет к ступенькам, чтобы подняться в свою комнату.
Я было пытаюсь последовать ее примеру, но властный голос меня останавливает:
— Далеко собралась?
— Я устала, — замираю в коридоре, — мне нужно в душ.
— Потом сходишь, — безапелляционной сталью. — Подойди ко мне.
И я подчиняюсь, зная, что если ослушаюсь, то он силой притащит меня к камину.
Шлепаю босая по полу, волоча за собой запыленные штанины.
— Впервые вижу женщину, — усмехается Мулцибер, делая глоток янтарной жидкости из бокала, — которая умудряется выглядеть красавицей в подобных вещах.
— Это твои вещи, — отзываюсь я на автомате, но в груди расплывается тепло от его такого странного, но все же, комплимента.
— Тем более, — улыбается он, и пламя огня пляшет на его жестком лице, делая заостренные черты еще более хищными. А я задыхаюсь от слабости в коленях и от того, как невозможно он красив. И эти неоновые глаза, в которых пляшут отголоски огня, гипнотизируют, подчиняя себе тело уж в который раз. — Так почему ты недовольна, Диана? — еще один глоток, и он выглядит скучающе-равнодушным. И я уже знаю, что это его самое опасное состояние.
— Ты готов был убить нас! — шепчу я. — Убить, но не сдаться!
— Они не планировали брать пленных, — Мулцибер кривит лицо.
— Правда? — складываю руки на груди, в бешенстве смотря на него. — А может стоило узнать это вместо того, чтобы обрубать всю связь?
Резко поворачивается, впиваясь в мое лицо, и тут же находит ответ:
— Ну разумеется… Энже.
— Она не виновата! Это ты! Ты был готов погубить все в округе, лишь бы выйти победителем! — я задыхаюсь и не могу остановиться, хоть и вижу по его лицу, что лимит терпения давно исчерпан.
С секунду изучает меня, а потом спокойно произносит:
— Да. Я был готов на это.
А я просто замираю с открытым ртом, в неверии смотря на него.
Он даже не стал отрицать!
— Что, таким я тебе больше не нравлюсь? — кривая усмешка на губах, но в глазах я вижу, что ему далеко не плевать, на то, что я отвечу.
— Нет, — отчеканиваю едва дыша, — таким, не нравишься.
Сначала он темнеет лицом, словно пытаясь переварить то, что я сказала, и я уже жалею о том, что вообще открыла рот. Уголки губ несколько раз поднимаются и опускаются, он словно борется сам с собой, мотая головой, и я молюсь, чтобы демон не победил в этой схватке.
— Твою мать! — вскакивает с кресла, резко отпихивая его ногой и разбивает бокал, бросая его в камин. Огонь жадно сжирает горячительную жидкость, пахнув на нас пламенем и я вся сжимаюсь, пытаясь выдержать его жесткий взгляд. — Не смей на меня так смотреть! — оказывается рядом в один шаг и хватает за горло,
