– Не скажу! – мотает головой, затем поясняет. – Не все они желают, чтобы об их местонахождении знали.
Ну, конечно! Закатываю глаза. Ещё несколько оболтусов из богатеньких семей, возомнивших себя «не такими».
– Они, хотя бы, маги? – продолжаю допрос.
– Не все, – глядя на меня в упор, отвечает Кристиан, затем добавляет примирительно. – Но большинство – да.
– Хотя бы так, – цежу сквозь зубы. – Надеюсь, они не оказали на тебя дурного влияния. Впрочем, неважно, ведь теперь ты дома.
Забрасываю эту удочку осторожно. Не стоит сразу пугать его новостью, что на этом его баловство и странствия закончены.
Мне кажется, я слышу скрип зубов, но вслух Кристиан ничего не говорит.
За ужином сын непривычно тих. Смотрит перед собой в тарелку и молчит.
Пытаюсь завязать разговор. Получается скверно.
За столом гнетущая атмосфера, от которой я давно отвык.
Что-то не так. Чего-то не хватает. Или… кого-то?
Хмурюсь, глядя на пустой стул жены. Вот уж кому всегда удаётся быть в прекрасном настроении и освещать всё вокруг мягким теплом. Таким, казалось бы, незаметным, само собой разумеющимся. Таким уже привычным, обыденным.
Но вот её нет – и вокруг будто холодная ночь настала. И мне это не нравится. Я хочу обратно своё солнце.
– Гант, – жестом подзываю дворецкого, и когда он останавливается рядом и склоняет голову. – А где Элира?
– Сейчас же распоряжусь узнать, что задержало леди Стилл, лорд Стилл, – чинно кивает дворецкий.
– Не стоит, я сам, – промокаю сухие губы, отбрасываю салфетку на тарелку с нетронутой едой, и встаю из-за стола.
Ловлю на себе странный взгляд Кристиана. Какой-то испуганный, что ли… Хм.
Ладно, потом, не до этого.
Быстро пересекаю Большой зал, коридор, поднимаюсь по лестнице, снова коридор. Без стука нажимаю ручку двери и вхожу. Хм, в гостиной пусто. Неужели, до сих пор сидит за книжками?
Решаю напоследок заглянуть в спальню жены, дверь в которую приоткрыта.
Толкаю её кончиками пальцев. Так и есть. Вот и пропажа. Лежит, как ни в чём ни бывало, прямо поверх заправленной кровати.
Скрещиваю руки на груди, наклоняю голову набок:
– Ну, и? Что за дела? Почему не спустилась?
Элира.
Стычка с Кристианом неожиданно разбередила в душе старые раны. Сама не думала, что поведу себя так, это вообще на меня не похоже. И сейчас немного стыдно за свою несдержанность.
Стыдно и в то же время безразлично. Не хочу никого видеть.
Чувствую себя… пустой. Как вошла, так и упала на кровать прямо в платье. Нет сил ни пошевелиться, ни переодеться.
Ничего не хочется, совсем. Только чтобы не трогали и оставили в покое.
Но у кого-то на этот счёт явно другие планы. Эти уверенные шаги слышу и узнаю ещё с порога. Так может двигаться только один человек – хозяин поместья.
Меньше всего я хочу сейчас видеть Лэйтона.
Пусть он меня не найдёт, пожалуйста! Но шаги приближаются, потом и вовсе замирают у меня в комнате.
– Ну, и? Что за дела? Почему не спустилась?
Не двигаюсь, не шевелюсь, вообще никак не реагирую. Пусть мне повезёт! Пусть он решит, что я сплю, и уйдёт. Пожалуйста. Потому что у меня сейчас вообще никаких сил спорить и что-то объяснять.
Но мне не везёт.
Кровать прогибается под чужим весом, и я едва ли не скатываюсь в образовавшееся углубление. Вцепляюсь кончиками пальцев в покрывало и сильнее отворачиваюсь.
– Элира, – насмешливый голос за спиной, мягкий и обволакивающий. – Ты чего здесь спряталась, м? Идём вниз. Я же вижу, что ты меня слышишь, ну?
Чувствую, как ведёт рукой вдоль моей спины. В другое время я бы уже разомлела, но не сейчас. Сейчас внутри горит непонятно откуда взявшийся протест. Отчаянно мотаю головой, показывая своё отношение к происходящему.
– Так, ну всё, – сильные руки приподнимают меня за плечи, не оставляя ни единого шанса.
Тогда я подскакиваю сама, вырываюсь из его рук:
– Не хочу! Я ведь сказала: нет! – сердито отползаю подальше от края кровати к её изголовью.
Мои щёки раскраснелись, волосы растрёпаны. Лэйтон обескураженно моргает:
– Почему? В чём дело?
– Ни в чём, – отвечаю поспешно. – Просто не хочу. Могу я не хотеть чего-то? Сегодня я не хочу ужинать. С тобой и этим твоим… Кристианом.
Лэйтон замирает. Подозрительно прищуривается, чуть отводя голову в сторону:
– Мой сын чем-то тебя обидел? Что-то сказал?
Бросаю на него быстрый испуганный взгляд, не понимая, как он так сразу догадался. Слишком быстро начинаю мотать головой:
– Нет.
– А мне кажется, ты сейчас лжёшь, – лицо Лэйтона мигом становится отстранённо-холодным, жёстким. – Выкладывай.
– Я сказала: нет! Что вам всем от меня надо? Оставьте меня в покое! Все!
Только на последней фразе до меня доходит, что я кричу, а по щекам бегут ручейки слёз. Лэйтон смотрит на меня расширенными от удивления глазами.
Ещё бы: милая удобная жена, которая без единой жалобы перенесла трудное путешествие и стойко держалась во время домашних ссор, вдруг устроила истерику на ровном месте.
Мне кажется, что я вижу в его глазах разочарование, и это становится последней каплей.
Чувство стыда накрывает мощной лавиной. Я прячу лицо в ладонях и рыдаю, рыдаю, рыдаю. Плечи вздрагивают, ладони насквозь промокли от слёз и скользят по щекам, но я упорно держу их и не отвожу.
Пусть он уже напугается окончательно и уйдёт! Пусть уйдёт, пожалуйста, потому что это невыносимо!
Внезапно чувствую себя в кольце сильных рук Лэйтона. Он с усилием притягивает меня себе на грудь. Я пытаюсь сопротивляться, пытаюсь отстраниться. Не позволяет.
С лёгкостью ломает моё сопротивление, и вот я уже лью свои горькие слёзы ему на шёлковый жилет, который стремительно намокает.
– Не получается, – шепчу в перерывах между всхлипами, – у меня ничего не получается.
О чём я? О синем верисе в его чашке? И моих тщетных попытках найти ещё какую-то информацию в библиотеке? О том, что мой конец с каждым днём всё ближе? Об испорченных отношениях с сыном Лэйтона? Обо всём этом вместе взятом?
Чувствую мягкие поглаживания по спине и волосам и тихий шёпот в макушку:
– Тшшш, всё хорошо, хорошо. Девочка моя, всё хорошо.
Это действует, я начинаю успокаиваться, затихать. Жёсткий корсет сдавливает грудь, и я не могу сделать глубокий вздох.
Чувствую вдруг, как Лэйтон начинает ослаблять шнуровку у меня на спине. Трактую это по своему, как желание немедленной близости с его стороны:
– Нет! – упираюсь кулачками ему в грудь и дёргаю плечом. – Не трогай меня! У меня женские дни.
Левая бровь Лэйтона иронично приподнимается:
– Я и не собирался, но мило, что ты думаешь об этом даже сейчас.
Смотрим с ним друг на друга. Я сердито-настороженно, он насмешливо, наконец, он произносит:
– Собирайся, – проводит большим пальцем у меня по щеке, вытирая слёзы.
– Куда? – спрашиваю испуганно.
– Поужинаем у меня в комнате, и там же переночуем.
Мне вдруг становится страшно выходить так далеко из своей привычной зоны комфорта. Ещё и низ живота болит, и вообще я ощущаю себя развалюхой в «эти» дни.
– Пожалуй, я останусь здесь.
Лэйтон уже поднялся с кровати, и я на мгновение поражаюсь произошедшей в нём перемене. Куда только подевался участливый и нежный мужчина, которому удалось меня успокоить?
Его место вновь занял надменный владетель северных земель. Он убирает руки в карманы брюк и смотрит на меня сверху вниз, обдавая холодом льдистых синих глаз:
– Разве я спросил тебя, желаешь ли ты остаться здесь, Элира? Я так сказал? – и, не дожидаясь моего ответа, отвечает сам. – Нет, я такого не говорил. Мне нужен результат, и быстро.
Он кивает на сгибы моих локтей, которые сейчас надёжно прикрыты рукавами платья.
– Наше с тобой тесное общение ускоряет процесс. Значит, будем тесно общаться. А сейчас поднимайся и иди за мной. Сейчас же.
Смотрю на него сердито снизу вверх из-под насупленных бровей.
