Что, если там с ним в кровати Ондина?
Какую чудовищную боль он испытает, увидев их вместе!
Что, если они не просто спят, а…
Стиснув зубы, Арквэн распахнул дверь. К огромному его облегчению, никого, кроме хвостатого засранца, в комнате не было. От грохота двери, ударившей в стену, генерал дернулся и едва не упал с кровати.
Он резко повернул голову на шум:
— Что ты тут делаешь?
У Арквэна от злости дрожали руки. Стоило вспомнить чужие похотливые прикосновения, чувство гадливости при виде чужой девицы на своих бедрах, жестокое разочарование, охватившее его после нескольких минут беспредельного счастья, и глаза застилала багровая пелена.
— Зачем ты отправил ко мне ту подстилку?
От ярости горло свело спазмом, и голос прозвучал хрипло, незнакомо.
Отпираться Сверр не стал.
— Что, не понравилась? — спросил он цинично, и Арквэну до ужаса, до зуда в пальцах захотелось его ударить. Врезать промеж наглых глаз. Избить до кровавых соплей.
— Думаешь, мне все равно с кем? — прошипел принц, сжав кулаки. — Любая сойдет? Лишь бы рыжая?
— Думаю, у тебя давно не было бабы, вот ты и прицепился к моей женщине.
Что он сказал?
Прицепился к его женщине?
Арквэн оскалился, по-собачьи обнажив верхний ряд зубов.
— Я ее люблю, тупая твоя башка! И тоже имею на нее право.
Тут уже Сверр вскинулся и зарычал, показав клыки.
— Никаких прав на нее у тебя нет, понял? Ондина — моя истинная. — Он сидел на постели, обнаженный до пояса, и дыхание с шумом вырывалось из его раздувающихся ноздрей. — Не лезь к нам. Просто потрахайся с кем-то, и тебя отпустит.
— Я не сдамся! Хочешь или нет, тебе придется делиться.
— Делиться? — Сверр вскочил на ноги и теперь наступал на Арквэна с лицом, перекошенным от гнева. Мышцы его широкой груди подрагивали. На лбу и у висков вздулись вены. — Я и так всю жизнь с тобой делюсь. Мои родители погибли. Из-за тебя. Я вырос в этой эльфийской дыре, вдали от своего народа. Из-за тебя. Я в плен попал. Из-за тебя. Тридцать лет жизни просто вычеркнуты из памяти. Из-за тебя. Что еще ты хочешь у меня отнять? Любимую женщину? Последнее, что у меня осталось?
— Я не виноват, что так получилось, — Арквэн упрямо поджал губы. — Я не просил меня спасать. Не просил демонов соединять наши сердца. Мне жаль твоих родителей. Думаешь, мне нравится быть кругом тебе обязанным? Думаешь, я в восторге от того, что хочу чужую невесту?
Глаза волка опасно сверкнули.
Арквэн продолжал со злостью выплевывать слова:
— Или ты считаешь, что я всю жизнь мечтал делить с кем-то свою женщину? Смотреть на то, как она целует другого мужчину, как отдается ему, рожает не моих детей? Просто предел мечтаний! Так ты считаешь?
— Так возьми и найди себе самку, для которой будешь единственным!
Они уже стояли вплотную и орали друг другу в лицо.
— Не могу! Я люблю Ондину.
— Это твои проблемы!
— Я тоже хочу быть счастлив!
— Да мне плевать! Ты просто вор!
— Может, мне лучше было не рождаться? Умереть во младенчестве?
— Может!
И они сцепились в клубок безудержной ярости. Кулак Сверра с хрустом обрушился на лицо Арквэна, ломая недавно зажившую носовую перегородку. В ответ Арквэн поставил другу синяк под глазом. Сверр в долгу не остался и костяшками пальцев нашел челюсть принца — во все стороны разлетелись брызги кровавой слюны. Подсечка — и оба рычащих мужчины повалились на пол, осыпая друг друга беспорядочными ударами.
Они не церемонились. Не соблюдали правил честного боя. Дубасили друг друга почем зря. Руками и ногами. Пускали в ход ногти и зубы. Хватали за волосы. Били куда придется. Не стеснялись даже зарядить коленом в пах.
Когда дверь в комнату распахнулась, Сверр сидел на Арквэне верхом и в бешенстве раз за разом опускал кулак на его лицо. Скалясь, он показывал сопернику ряд окровавленных зубов с черной дырой на месте выбитого резца. Один его глаз заплыл и не открывался, губа лопнула и заливала кровью подбородок. Арквэн выглядел не лучше. Его как будто пропустили через молот и наковальню.
— Хватит!
Сердитый окрик Ондины заставил кулак Сверра застыть в воздухе. С трудом Арквэн повернул голову к двери и разлепил опухшие веки. На его теле не было живого места.
— Что вы тут устроили? — уперла руки в бока Ондина.
— Он заслужил. Сказал, что мне придется тебя с ним делить, — капризным тоном пожаловался Сверр.
— Придется, — спокойно кивнула она.
У Сверра приоткрылся рот. Кадык на шее дернулся.
— Но… — его брови заломились, и на лице проступило беспомощное, ранимое выражение. — То есть… ты согласна с ним… спать?
Выглядел он так, будто сейчас начнет разваливаться на части.
— Я люблю вас обоих, — ответила Ондина.
Сверр моргнул, раз, другой, и внезапно обмяк, словно лишившись костей. Спина его сгорбилась, плечи поникли.
— Обоих? И меня? — робкая улыбка тронула разбитые губы Арквэна. Он закашлялся и сплюнул на пол кровавую слюну.
— Ступайте ко мне, драчуны, я вылечу ваши раны, — вид у Ондины был суровый, но голос ласкал уши мягкой бархаткой.
Кряхтя, Арквэн сбросил с себя соперника и попытался подняться на ноги, но не смог — так и остался на четвереньках. Ондина сама к нему приблизилась и нежно погладила по спутанным волосам. Принц прижался к ее бедру большим ласковым котом.
— Обоих? — Сверр лежал на полу и стеклянными глазами смотрел в потолок. — То есть ты готова впустить его в свою постель? Может, и детей ему родишь?
— Рожу.
Арквэн просиял. Даже под маской крови и синяками было видно, как озарилось счастьем его лицо. А взгляд Сверра потух, и сам он словно окаменел.
— Тебе придется смириться, — увещевала Ондина. — Наши судьбы сплетены. Такова воля богов.
— Воля богов, — глухо отозвался Сверр. — А моя воля хоть когда-нибудь в этой жизни будет иметь значение?
Почувствовав, как целительная магия Ондины ненавязчиво касается его ран, он сердито отмахнулся от нее и поднялся с пола.
— Что насчет моих желаний, Бездна? Почему мне никогда не дают выбора?
И окровавленный, избитый волк, подволакивая правую ногу, поковылял к двери.
Глава 21
В который раз за вечер я тихо постучала в закрытую дверь.
Нет ответа.
По ту сторону глухой деревянной створки ни звука.
Уже неделю Сверр не выходил из своей комнаты. Что он там делал в одиночестве, в этой вязкой подозрительной тишине? Почему не хотел поговорить даже со мной, своей истинной?
Иногда, обеспокоенная, я призывала на помощь внутреннее зрение, чтобы убедиться: с ним все в порядке. Вот и сейчас, опустив веки, я увидела его темную, сгорбленную фигуру на фоне окна. Небритый, помятый, Сверр сидел на разбуренной постели и не шевелился. Каждый раз — одна и та же поза. Изо дня в день картина не менялась. Согнутая спина, окаменевшие плечи, руки, безвольно лежащие на коленях, глаза в красной сеточке воспаленных сосудов. Иногда, правда, Сверр на кровати не сидел, а лежал, но это зрелище было даже более жутким: мой избранник напоминал живой труп.
— Как он? — раздался за спиной приглушенный голос. — Не откликается?
Арквэн с болью смотрел на дверь.
— Ему нужно время.
Вертикальная морщинка на лбу моего эльфа углубилась, уголки губ опустились ниже.
С лица Арквэна повреждения я убрала, а Сверр прикоснуться к себе не позволил. Ни рукой, ни магией.
Смотреть на него избитого, отказавшегося от лечения, было сущей мукой.
— И не ест? — Арквэн вздохнул.
На полу под дверью стоял нетронутый поднос с ужином: служанке упрямец тоже не открыл дверь.
— Все наладится, — я нежно потянулась к принцу, и тот с готовностью прижался щекой к моей ладони. Кожа его была гладкой и прохладной. Наслаждаясь прикосновением, Арквэн опустил веки и накрыл мою руку своей. Сердце щемило от того, с какой жадностью он всякий раз ловил крохи моего внимания. Как же сильно Арквэн нуждался в близости! Сколько нерастраченной любви было в его сердце! Он ждал моих ласк, а свои предлагал робко, неуверенно, словно опасался, что в любой момент может быть отвергнут.
