и гнев вместе с магией хлынул по жилам.
На руках вспыхнули блокираторы.
Свет был настолько силен, что пробился сквозь ткань рукавов. Увидев его, принц и верховный маг многозначительно переглянулись. Наверное, оценили мой уровень.
– Господа, внешность у лейвы – не главное, – напомнил им ректор. – Всего несколько магических манипуляций – и она будет выглядеть не хуже придворных красавиц.
– Зато ноги прямые! – едко заметила я.
– И ужасный характер, – парировал Хорген.
– Ладно, Инна, можете быть свободны, – Делианарис махнул рукой.
Дверь открылась, указывая на выход.
Я недоверчиво посмотрела на принца.
Это все? Значит, он не рассказал о нашем столкновении? Меня не накажут?
На душе моментально полегчало. Но, похоже, я рано обрадовалась.
Поймав мой взгляд, Рандир усмехнулся.
В тот момент я поняла, что наказание еще впереди. И не ошиблась…
***
На следующее утро Тесла сообщил мне новое расписание.
– Что? – удивилась, разглядывая единственную строчку.
“Индивидуальные занятия с таром Рандиром”.
– Что это значит?
Но вместо ответа Тесла начал пищать, сигналя, что мне следует поторопиться, иначе опоздаю на завтрак.
Я быстро приняла душ, оделась, уже привычно закрутила волосы и накрыла энненом. С отвращением опустила на лицо вуаль. Эта штука была самой раздражающей из всего гардероба. Из-за неё постоянно приходилось прищуриваться, чтобы ясно видеть окружающее. Даже остроконечная шапка так не мешала. К тому же благодаря эннену осанка у меня стала намного лучше – приходилось постоянно держать спину прямой, чтобы дурацкий конус не соскользнул с головы.
От вуали же не было вообще никакой пользы. Сплошные неудобства.
Впрочем, лейв об их удобстве никто и не спрашивал. Сказали, надо закрывать лицо, чтобы не смущать нежные души (или сердца, или что у них там есть?) мужеского пола, значит, извольте закрывать и не задавайте лишних вопросов.
Местные средневековые нравы меня дико злили. Но я старалась держать себя в руках. Ведь при каждой вспышке раздражения моя магия пыталась прорваться наружу. А я уже видела, как жалко это выглядит со стороны. К тому же ощущения при этом были не слишком приятные. Лучше уж научиться терпению.
Как там говорили на медитации? Глубокий вдох и медленный выдох. Повторять, пока не поможет.
И, как ни странно, это действительно начало мне помогать. По крайней мере, вспышки были уже не такими частыми, как в первые дни.
Правда, несколько таров нервировали меня особенно сильно. И тут уже не помогали ни вдохи, ни выдохи.
На ректора, Ардена и принца с верховным магом я продолжала реагировать весьма остро. И ничего не могла с этим поделать.
На завтрак пришла в задумчивости. Ниаррэ это сразу заметила.
Она покрутила головой, убедилась, что сегодня дежурит тар Дрохевайн, и зашептала.
– Инна, что-то случилось?
Я подняла на неё взгляд, удивляясь проницательности подруги.
– А как ты догадалась?
– Это легко, – невесело хмыкнула она и начала загибать пальцы. – Во-первых, на тебе лица нет. А во-вторых, ты даже не поздоровалась. И это произошло впервые за всё время нашего знакомства.
– Прости, – я поняла, что слишком глубоко погрузилась в свои размышления.
Ниаррэ была самым близким мне здесь человеком. Пусть и нимфой. И обижать её пренебрежением совсем не хотелось.
– Помнишь, я говорила тебе, что ректор ищет мне преподавателя для индивидуальных занятий?
Она кивнула:
– Да, ты говорила.
– Так вот, – тяжелый вздох, – он нашёл.
– Это же здорово… – не поняла мою печаль Ниаррэ и добавила: – Или нет?
– Совсем не здорово! – забывшись, я сказала это громче, чем было необходимо. – Мало того, что их двое. Так ещё один их них – принц, а второй – верховный маг Арбадона.
– Что?
– С тобой будет заниматься сам принц?
– Верховный маг?
– Индивидуальные занятия?
Ну вот, докричалась. Сидевшие рядом девушки услышали мои слова и начали с любопытством выспрашивать подробности. А там и с соседних столиков стали доноситься вопросы.
– Лейвы!
Тар Дрохевайн был самым интеллигентным в академии Саартог, но, когда он начинал говорить таким тоном, все тут же вспоминали о дисциплине.
Соседки замолчали, продолжая вопрошать меня глазами. Но я опустила взгляд в свою тарелку и нарочито не замечала любопытства. Вот же длинный у меня язык!
Бабушка была права.
Ниаррэ тоже больше не расспрашивала. Но я чувствовала изумление, с которым она смотрела на меня.
Вдруг нимфа накрыла ладонью мою руку и быстро проговорила:
– Держись!
Я подняла на неё взгляд. Ниаррэ внезапно увлеклась своим завтраком. Зато столовую наполнили непонятные шепотки. Они росли, множились. И, как ни странно, тар Дрохевайн больше не повышал на нас голос.
Что это с ним такое?
Я обернулась, отыскивая его взглядом, и застонала.
Похоже, нормально позавтракать сегодня не удастся. Потому что от входа в мою сторону с улыбкой голливудской звезды шёл Рандир.
Принц двигался с прирождённым изяществом аристократа. Позволял лейвам любоваться собой. И надо сказать, что выглядел превосходно. Кожа сияла, глаза блестели, зубы сверкали. Я даже немного позавидовала его способности так ослепительно выглядеть с утра пораньше.
Лейвы открыто любовались им и вздыхали. По столовой катились волны громкого шёпота – те, кто знал, кто такой Рандир, сейчас делились информацией с теми, кто ещё не был в курсе.
Едва он остановился возле столика, за которым сидела я, в столовой раздалось дружное “ах”.
А когда принц, отодвинув стул, занял место слева от меня, я почувствовала со всех сторон уколы завистливых взглядов.
Вот же принесла нелёгкая этого Рандира!
– Лейвы! – заговорил тар Дрохевайн.
В его тоне звучало даже не предупреждение – мольба вспомнить о чём-то. И это подействовало.
Я, например, тут же вспомнила, что Рандир – член королевской семьи, и приветствовать его надо как-то по-особенному. Тар Дрохевайн что-то такое рассказывал.
Вспомнили мы все вместе. Стулья дружно заскрежетали по полу, а мы резко вскочили на ноги.
У тара Дрохевайна перекосило лицо, словно у бедняги болели все зубы. А принц остался невозмутим.
– Пожалуйста, садитесь, лейвы, – произнёс он мягким, очаровывающим девушек баритоном. – В стенах Академии я – один из таров, поэтому нет необходимости соблюдать дворцовый этикет.
Стулья снова заскрежетали. На этот раз невпопад.
Судя по лицу тара Дрохевайна, в эти минуты зубы причиняли ему неописуемые мучения. Я отбросила человеколюбивую мысль подойти к нему и посоветовать обратиться к врачу. Что-то, видимо интуиция, подсказало, что это будет ошибкой. И мучают тара вовсе не зубы.
Повинуясь движению принца, к нему подъехал раздаточный столик. Рандир, задумавшись лишь на мгновение, взял кусок пирога, запечённую рыбу и овощи, три бутерброда с копчёным мясом, порезанным тонкими ломтиками и украшенным веточкой
