Склоны высоких гор освещались палящим солнцем и имели золотисто-коричневый оттенок. Переселенцы двинулись в сторону известного прохода сквозь этот горный кряж, милях этак в десяти к югу. Эбби же побрела в противоположном направлении, туда, где, похоже, растений было побольше. Когда их обоз вошел в эту пустыню, Эбби с удивлением обнаружила, что даже такая почва рождает богатую растительную жизнь. Повсюду высились зеленые колючие кактусы и деревья джошуа с шишковатыми сучками. Правда, большинство растений все же были низкими и имели пыльно-коричневый или темно-зеленый цвета. А ведь на их ферме, оставшейся далеко позади, в западной Пенсильвании, растения уже погибли. А вот здесь почему-то — нет. На большинстве растений встречались изящные маленькие цветы. Да, здешняя жизнь приспособилась к редким дождям.
Эбби нашла ореховое растение, которое индейцы называли жожобой. «Масло из семян этого растения поможет подлечить обожженную кожу переселенцев», — подумала она. Мокрый Дикарь говорил Эбби, что пашо верде с желтыми цветами и похожие на него кусты кассии вполне могут произрастать в здешних местах. Эбби знала, что эти растения из семейства александрийского листа, а, стало быть, их можно использовать в качестве слабительного. А еще Эбби надеялась отыскать лавандовый пустырник, который поможет при расстройстве желудка, да и раны им можно исцелять. А пустынная гречиха пригодится как закрепляющее средство.
Эбби была целительницей на ферме Уиннов, оставшейся теперь далеко позади. С помощью трав и собственной интуиции она лечила и скотину, и людей; соседи частенько обращались к ней за помощью. Ее никто не учил этому. Такие необыкновенные способности девушки, да еще посещающие ее видения, выделяли се среди других. Одни искали ее помощи, другие уклонялись от общения с ней, побаивались Эбби, хотя она была со всеми дружелюбна.
Эбби подозревала, что и решение отца перебраться на Запад было отчасти вызвано его желанием помочь ей начать все дела заново. Кроме того, отец думал и о Люси: ведь репутация Эбби портила отношение окружающих к ее старшей сестре. Люси было уже двадцать четыре года, и, имея нескольких кавалеров, она оставалась не замужем. А Эбби, которая была на два года моложе ее, казалось, вообще никогда не выйдет замуж. Ни один мужчина не проявлял к ней ни малейшего интереса, и она прекрасно понимала почему. Кому же захочется иметь жену, которая обладает способностью испытывать странные предчувствия, впоследствии сбывающиеся? Она ведь даже не скрывала свои видения. Ну разве могла она промолчать и позволить погибнуть маленькой Мэри Вулкотт?
Песчаная почва под ногами была неровной, так что Эбби приходилось осторожно прокладывать себе дорогу. Она часто наклонялась, чтобы рассмотреть приземистые растения, но делать это надо было аккуратно, чтобы не запутаться в подоле своей длинной юбки. Эбби то и дело распрямлялась, в раздражении дергая ленты своей шляпки. Находя нужное растение, она аккуратно обрезала с него ножом веточки или собирала семена и опускала их в свою корзинку. Время от времени она обнаруживала совершенно незнакомые ей растения. Она их тоже срезала и брала с собой, чтобы потом показать Мокрому Дикарю.
Животных на своем пути она встретила немного, например одинокого скорпиона. Увидела даже след, оставленный змеей…
А солнце палило безжалостно. Его неистовый резкий свет, как бы отражаясь от песка, резал глаза. Кожа Эбби просто пылала, зной затруднял дыхание. Эбби очень хотелось пить. Время от времени ей казалось, что она видит в отдалении водоемы. Но понимала, что это всего лишь миражи, порожденные поднимавшимся над пустыней зноем.
Прошел примерно час, Эбби оглянулась. Обоз уже находился на приличном расстоянии от нее. Ей надо было возвращаться. Но внутренний голос советовал идти дальше, вдоль подножия этой горы.
Вскоре Эбби набрела на скопление пересохших на вид ветвистых растений. Она узнала так называемые дымчатые деревья. Поблизости росли кусты кайя, усыпанные белыми цветами. Она мгновенно вспомнила, что росли они обычно в старых руслах рек! Значит, где-то поблизости должна быть вода…
Эбби огляделась. Она находилась уже примерно в полумиле от обоза. За это время она успела обогнуть выступ в основании горы и теперь с трудом могла различить белые покрытия повозок.
Эбби вдруг покачнулась, внезапно испытав головокружение. Закрыв глаза, она насладилась так и не осуществленным ощущением — будто вволю пьет освежающую воду. А когда открыла глаза, то перед ней предстало неясное мерцающее видение: небольшая деревянная хижина у подножия горы. И так же, как и предыдущей ночью, Эбби почувствовала, что всматривается в это будто чужими глазами и испытывает чужие ощущения тоски и одиночества. И этот другой вовсе не томился от жажды, как она.
Вдруг ее сознание метнулось к Арлену, ей показалось, что именно его эмоции она и разделяла. И в то же время Эбби понимала, что это не так: ведь Арлен находился сейчас далеко отсюда, скакал где-то верхом, выискивая воду. Он не мог быть рядом, здесь, среди гор.
Эбби на мгновение закрыла глаза и тотчас открыла — благодаря собственной интуиции, она вдруг почувствовала надежду выжить. Эбби поверила в то, что вскоре сможет насладиться желанной водой.
Покружив по этому месту некоторое время, она сообразила, что пересохшее русло в глубоких трещинах горы было скрыто от обоза. Иначе его легко мог бы обнаружить любой. Эбби понимала, что подобные русла берут начало из стоков воды во время редких ураганных ливней. От этого русла в горе даже возникло довольно длинное по протяженности углубление. Эбби немного прошлась, вдоль него к созданному водой проходу. Русло оказалось достаточно широким, чтобы по нему смогли пройти повозки. «А почему бы не пойти именно этим маршрутом? — подумала Эбби. — Тогда обоз быстрее обогнул бы гору и вышел к желанной воде».
Арлен и Мокрый Дикарь возвратились на рассвете следующего дня… ни с чем.
— Мой народ не может дать нам даже немного воды, — объяснил Мокрый Дикарь голосом, полным сожаления.
На языке индейцев-кахуиллов «Мокрый Дикарь» означал «Медведь». Эбби считала, что у него была внешность типичного индейца из детской книжки с картинками: высокие скулы, широкий нос, полные губы… И все-таки индеец выглядел, да и вел себя цивилизованнее, чем некоторые из знакомых Эбби белых мужчин. Носил он тканые рубашки и штаны из оленьей кожи, как и переселенцы, у которых Мокрый Дикарь был проводником. А теперь в его грустных черных глазах блуждала тревога, которую Эбби прежде не замечала.
Многие из его племени умерли от жажды, — пояснил Арлен, когда индеец одиноко побрел прочь. — Страдают там все — и дети, и старики. А он не в силах им помочь. И тем не менее он попросил воды для нас, хотя я видел, как непросто ему было обращаться с такой просьбой к своему умирающему народу…
