— У нелюдей другие порядки, и довольно нелепые, — согласился Агидиус. — И если Маскарон так умен, как говорят, он поймет, что свою собачонку нужно правильно дрессировать и учить не лаять на важных гостей…
Голоса утихли, исчезнув в глубине туннеля. Майя же стояла, сжав кулаки до боли и слыша, как сердце вот-вот прорвется через грудную клетку.
Агидиус, чтоб его вурдалак покусал! Сравнил ее с домашним животным! И почему? Потому что она девушка, а он привык такими торговать, а не вести с ними разговоры?
Она вспомнила, как колдун весь совет держал ее за пустое место. Больше всего на свете ей захотелось кинуться вслед за ним с проклятиями и кулаками. Но она оставалась стоять и глубоко дышать, усмиряя порыв.
Отец учил, что именно в такие моменты ослепляющего гнева нужно не терять контроля. А здесь, в окружении опасных чудищ и еще более опасных людей, на беспечность она права не имеет.
Майя вышла из-за колонны и, убедившись, что ее никто не видит, поспешила обратно в главный зал. На миг она увидела в темной водной глади образ сидящей на престоле девушки. И все там казалось вроде хорошо, кроме одного: кресло и девушку оплетают цепи.
Майя не замедляя шаг зашла в туннель, оставляя озеро позади.
Пусть венец украшал ее голову, но для настоящей власти просто сидеть на троне ей недостаточно.
***
В последнее время Майя плохо спала, ее преследовали кошмары. Она просыпалась с криком на губах и ощупывала себя, боясь обнаружить на запястьях железные обручи. И в этот раз она снова проснулась в холодном поту.
Ей опять приснился тот странный сон.
Толпа людей идет по тусклому, черно-белому, как фотография, городу. Если бы не жуткие химеры на зданиях, Майя бы и не узнала Цветоч. Ничего здесь не осталось от знакомых ей улиц: ни цветных зданий, ни ярко разодетых жителей. Все серое, холодное и обреченное.
И тут среди толпы мелькает темно-красное пятно. Майя видит знакомую фигуру. Эльдар стоит к ней спиной, лица его не рассмотреть. Но его волосы цвета вина она ни с чем не перепутает. Майя отчаянно пытается пробраться к нему мимо людей. Но тех так много, невозможно протиснуться.
Эльдар уходит. Майя кричит, но он не слышит. Она продолжает проталкиваться через толпу. А людей все больше, и среди них ей все теснее. Город, как болото, затягивает ее, и поток толпы уносит куда-то вглубь, в чрево каменного монстра…
***
В дверь постучали. Открыв глаза, Майя осознала, что снова уснула и остаток дня ей удалось немного поспать без сновидений. В спальню вошла Смех и стала отодвигать шторы, пропуская в комнату вечерний свет. Жители Мира Теней сумрачные создания, потому день стал для Майи ночью, а ночь — днем.
— Пора вставать, дорогая Княгиня! — весело воскликнула служанка. — Тебя ждут великие дела!
— Да, достаточно бездельничать! — к Майе повернулась Грех своей грустной гримасой. — Пусть Мастер к тебе благосклонен, не думай, что мы должны бегать за тобой. Давай вставай! Кому нужна княгиня, что только прохлаждается?
— И я вам доброго вечера, Смех и Грех, — спокойно отозвалась Майя. За недели, проведенные с двуликой куклой, она привыкла воспринимать бурчание Грех, как шумовой фон.
Грех еще что-то недовольно проворчала, и служанка вышла. Майя потянулась к графину с водой. В голову словно налили свинца. Обычное ее состояние после темных шабашей, когда она ни капли вина не попробовала, но всю ночь купалась в ауре темной магии.
Не считая этого, ее новый дом оказался не так уж плох. Маскарон давал ей все для жизни и даже больше. В ее спальне, не меньшей чем у мага в маске, стояла изысканная гарнитура, цвета тут преобладали темные, узоры острые. Поначалу Майя никак не могла привыкнуть к ее размерам, у нее всегда были небольшие уютные комнатки.
Особенно казалась перебором большое ложе из дуба с богатой резьбой и балдахином, но Маскарон объяснил, что княгине стоит привыкать не только к дорогому креслу, но и к дорогой кровати.
— Хотя если считаешь, что для одного человека это слишком много, спорить не стану. Даже с радостью докажу тебе, что двоим там куда уютней, — искушено улыбнулся маг.
После этого у Майи все вопросы к спальне отпали. К тому же массивный шкаф с книгами, которые Маскарон подготовил для нее, и пустыми полками для ее собственных пополнений, девушку только восхитил.
Однако после вчерашнего вся эта роскошь и блеск вдруг стали казаться такими зыбким, словно песочный замок. Прошлой ночью ее резко спустили на землю, напомнив, что пусть все это походит на сказку о превращении обычной девушки в принцессу, она отнюдь не принцесса. И Маскарон совсем не крестная фея, которая готовит ее к прекрасному балу. Ее ждала война.
Стоя в душе под прохладным потоком, Майя окончательно проснулась и осознала глубину возникшей проблемы.
Если Агидиус продолжит гнуть свое, кого из них послушает маг? Ведь как бы ей не хотелось признавать, а у нее куда меньше шансов договориться с Лордом Сумрачным. Лесной народ слишком свободолюбив и горд, чтобы склонять колено даже при угрозе смерти.
«Аргументы Агидиуса явно перевешивают», — кисло подумала Майя. А затем у нее возникла мысль: правда ли судьба леса ее волнует только из-за Эльдара?
Сумрачный Двор — его второй дом, а лесной народ — его народ. Разрушение леса Тысячи Шепотов он ей никогда не простит.
Майя зажмурилась, подставив лицо воде в надежде, что это хоть немного поможет прояснить мысли. Она не знала, что должна думать об Эльдаре, а потому старалась о нем не думать. Однако пока получалось плохо.
Но стоило вспомнить вчерашний пренебрежительный тон Агидиуса, и она уже, скрепя зубами, заботилась только тем, как пресечь колдуна. Все-таки больше всего ей не хотелось уступать этому напыщенному жуку.
Когда Майя спустилась в столовую, Маскарон уже сидел за столом и доедал кусок пирога с омлетом и беконом. Он был одет на выход: в изящной белой рубашке и черной жилетке. У правого локтя лежала газета.
— Моя Княгиня, — просиял улыбкой маг, — тебе хорошо спалось?
Майя немного помедлила, вспомнив сон, но вместо ответа только кивнула и села за стол напротив мага. На протяжении завтрака она поглядывала на мужчину. Тот уже приступил к кофе и задумчиво читал газету. Сама же Майя ковырялась в пироге, без особого аппетита отправляя по маленькому кусочку в рот.
Тяжело осознавать, что твои противники держат тебя за пустое место.
А еще тяжелее понимать, что хоть твой союзник сильнее всех их, Майя не могла точно знать, чего ожидать от мага в маске. Спустя два месяца обучения у Маскарона он все еще не открыл ей тайну Армии Тварей. Стоило ей только об этом заикнуться, как маг умело переводил тему.
— Знаешь, я кое-чего не понимаю, — начала Майя. Маскарон опустил газету и поднял на нее внимательный взгляд зеленых глаз. — Зачем нам поддержка кого-то, вроде Агидиуса, если у тебя целая Армия?
— Он полезный человек.
— Он мерзкий.
— И тем не менее полезный. Я ведь тебе уже говорил, что моя цель построить новое Чарогорье. Увы, Армия способна только разрушать, а для возрождения края потребуются лучшие маги.
— Ты хотел сказать, худшие, — поправила Майя.
— Именно. Достаточно скверные, чтобы наши любые враги дважды подумали, прежде чем лезть в наше новое княжество. У Агидиуса крупнейшая темная гильдия. Зачем отказываться от такого плодовитого дерева, пусть у нас и есть свой сад.
Майя промолчала. Отчасти она понимала, почему Маскарон собирает союзников. В войне поддержка пригодится в любом случае. Но Агидиус выглядел отвратительно даже по меркам Мира Теней, как насквозь прогнивший плод.
— Тебе стоит доверять мне, Майя, — произнес маг, словно поняв ее мысли. — Если будешь делать, как я скажу, станешь величайшей колдуньей Чарогорья.
Он поднялся. Смех тут же поднесла ему плащ и цилиндр. Маскарон обошел стол и положил руку на плечо Майи. Ладонь у него оказались, как обычно, прохладная.
