Выбралась из оврага, выпрямилась, тяжело дыша и утирая выступивший на шее под волосами пот. И получила шишкой по макушке.
— Что за… — вскинула я голову, и увидела висящий на ветке вниз головой пушистый зеленый шарик, глядящий на меня огромными глазами.
— Мама, — пискнула я, попятившись. Мой кошмар начинал приобретать реальные черты. Это что ж, я сейчас обратно в овраг полечу? Искалечусь же окончательно!
— Не мама, а Пушистик, — почему-то не гулким басом, как в моем сне, а вполне приятным баритоном сообщил меховой шарик. — Мама твоя умерла уже лет десять назад.
— Чего? — обалдела я. — Когда умерла?
— С тобой все в порядке? — поинтересовался шарик и спланировал вниз, зависнув у меня перед глазами. — Тебя так стукнули, что память отшибло?
Кажется, в этот раз пушистик есть меня не собирался, и я осторожно перевела дух и опасливо спросила:
— Ты кто?
— Здорово тебя приложило, — пробормотал глазастик. — Вообще-то я — твой фамильяр.
— Фа… кто?!
— Фамильяр, — недовольно проговорил шарик и встопорщил шерстку, увеличившись в размерах. — И меня это жутко злит.
— Почему? — удивилась я. Во всех книжках, которые я раньше читала, фамильяры были довольны своей участью, любили хозяев и всячески им помогали.
— Потому, — хмуро ответил фамильяр. — Пошли уже домой, пока тебя снова на костре не сожгли. Восстанавливай тебя потом из пепла. Я тебе не раб, так меня эксплуатировать.
У меня ослабли колени, и я с трудом удержалась на ногах:
— На… на ко-о-стре? Со… сожгли?
— Слушай, — пушистик медленно облетел меня, внимательно разглядывая, и вернулся на прежнее место: — А ты и правда какая-то не такая. Что-то мне это не нравится. Пошли-ка в избушку, там поговорим.
— По… о… шли, — голос не слушался, заставляя заикаться.
Страшная какая-то сказочка у меня получается. Вот нет чтобы мне любовными романами увлекаться. А то — фэнтези. А там постоянно кого-то убивают, на кострах сжигают, мечами разрубают… Хотя и фэнтези бывает безопасное. Что бы мне на отбор невест для принца не попасть? Я бы там на балах танцевала, принцу глазки строила. Нет же, угодила в какой-то кошмар!
Кто я тут? Ведьма?
Видимо, раз уж меня на костре сжигали. И, судя по словам моего фамильяра, не однажды.
Но это же больно!
Нет, бежать отсюда! Бежать, пока не поздно!
Я сделала шаг, но тут же остановилась и застонала от осознания: бежать-то мне некуда! Я ж в коме, и пока из нее не выйду, никуда отсюда не денусь. Так что нужно просто послушаться Пушистика и побыстрее убраться от оврага в неведомую мне избушку.
— Куда идти-то? Веди давай! — откуда только такие командирские нотки в голосе прорезались? С перепугу, не иначе.
— Нет, все-таки это — ты, — хмыкнул Пушистик. — Раскомандовалась.
И поплыл впереди меня, помахивая загнутым, как у белки, хвостом.
А лапки у него, оказывается, есть. Тоже пушистые, с коготками на конце. Хорошими такими коготками… когтищами…
И с чего он мне подчиняться вздумал, с таким-то арсеналом: зубы, когти, летать умеет. Как я его заставила?
Хотя, нет, не я. Какая-то ведьма.
Некоторое время мы шли молча, а потом я все-таки нарушила молчание:
— Как хоть меня зовут?
Пушистик с недоумением покосился на меня, что-то буркнул себе под нос, но все-таки ответил:
— Василинка.
— Васька, значит, — вздохнула я.
Ох, и бедная у меня фантазия! Даже в бреду не смогла себе имя поинтереснее придумать!
— Вспомнила, что ль? — Пушистик бросил на меня настороженный взгляд, но я только головой в ответ мотнула, и мы опять замолчали.
Так, в молчании, дошли до развилки, и тут мой фамильяр внезапно нырнул в густо растущие кусты. Я растеряно затопталась на месте. Лезть в колючки не хотелось, но и оставаться одной в незнакомом мире тоже было неприятно.
— Ну, чего застряла? — послышался сердитый голос, и я, решившись, шагнула следом.
Как ни странно, я просочилась сквозь кусты, ни разу не зацепившись и не оцарапавшись. Прошла сквозь заросли, как нож через масло.
— Тыж их сама заколдовывала, кровью поила, — проворчал ожидавший меня Пушистик, встретив мой недоумевающий взгляд. — Иди уже.
И снова полетел вперед. Я поплелась следом. Но на этот раз мы шли без всяких тропинок, и я печально думала, что без Пушистика дорогу обратно не найду. У меня — топографический кретинизм, меня в лес без провожатых пускать нельзя, в трех соснах заблужусь.
Вскоре деревья расступились, открыв небольшую полянку, посередине которой росло высокое и чрезвычайно толстое дерево с ярко-малиновыми листьями и темно- синими плодами, напоминающими очень крупную вишню.
Да что ж это здесь все такое разноцветное? Сюрреализм какой-то.
— Сама так захотела, — буркнул Пушистик, которому мои мысли, видимо, тайны не составляли. И это мне не понравилось. Мало ли о чем я подумать решу. Не обо всем этому шарику знать нужно.
— От шарика слышу, — опять разозлился фамильяр, и я вспомнила голос в голове и встрепенулась:
— Слушай, это ты со мной разговаривал, когда я только очнулась? «Радуйся, что жива осталась», «Поторопись, ведьма»?
— А кто еще? — фыркнул фамильяр.
Ну, слава богу. А то я всерьез думала, что у меня шизофрения началась. Но, значит, мы с фамильяром можем мысленно переговариваться, да еще и на расстоянии? Это радует. Но надо проверить.
«Я что, действительно ведьма?» — мысленно спросила я.
«Угу», — Пушистик даже качнулся в воздухе, подтверждая мои слова. Это он так головой кивнул?
Но то, что мы умеем общаться телепатически, радует. При такой опасной жизни, как у здешней ведьмы, это умение может понадобиться.
Мы подошли к дереву, и я остановилась, с удивлением разглядывая небольшую дверцу, вырезанную прямо в его стволе.
Странно, я же, вроде, ведьма, а не эльф, чтобы в стволе жить. Ведьмы — они в избушках обитают, у печки травы сушат, в горшках отвары варят. А в дупле этом, поди, и печь не разожжешь?
— Чего встала? Заходи! — приказал Пушистик.
Интересно, чего это он раскомандовался? Кто из нас фамильяр: я или он? Кто кого слушаться должен?
Но любопытство победило, и я, пообещав себе разобраться с этим хамом позже, дернула ручку, открыла дверь и вошла внутрь.
И поморщилась, увидев захламленную донельзя комнату. Ощущение складывалось, что здесь ни разу уборку не делали.
По углам висела паутина с застрявшими в ней засушенными мухами, потолок был какого-то грязно-серого цвета, как и белье на незаправленной кровати, одежда кучами валялась на стульях и на полу, на замызганном столе и не менее заляпанном подоконнике стояли вперемешку немытые чашки и плошки, колбочки и пробирки, ручные весы и пакетики с порошками. А вдоль стен висели пучки высохшей и уже пропылившейся травы.
— Это что? — возмущенно спросила я. — Это я тут живу?
— Угу, — весело подтвердил Пушистик. — Настоящее ведьмино жилище.
— Понятно, — я задумчиво огляделась. Я, конечно, чистюлей никогда не была, мама меня частенько ругала за бардак в комнате, но такого безобразия я не допускала. Я тут и есть не смогу, побрезгую.
Значит, для начала наводим порядок, а потом уже будем обедать и разговаривать.
— Где тут ведро и тряпка? — я решительно закатала целый рукав, а тот, который висел на ниточке, просто оторвала, чтобы не мешался. Переодеваться буду, когда уборку закончу. Все равно сейчас вся перемажусь.
Пушистик поднялся под потолок и хмыкнул:
— Понятия не имею.
Вот ведь… фамильяр недоделанный. Нет, чтобы помочь! Впрочем, может ведьма никогда не прибиралась и у нее этого ведра просто нет?
Я снова обвела взглядом комнату.
Надо же, и печка есть, правда, крохотная, но, чтобы прогреть эту комнатушку, ее мощности хватит. И еду, наверное, на ней же готовят? Хм, я ее хоть растопить-то сумею или придется ягодами с дерева питаться?
Желудок недовольно что-то буркнул, вспомнив о еде, но я прислушиваться не стала. Да и мысли о растопке из головы выбросила. Об этом я подумаю, когда время подойдет. Сейчас нужно найти ведро и тряпку.
