— Подожди! Но если это всё не бред, и это другой, чужой для меня мир, то каким образом ваши ушедшие услышали и поняли? И как мы с тобой общаемся? — мозг привыкший анализировать и сопоставлять, вцепился в это несоответствие, чтобы выдернуть сознание из этого сюрреалистического бреда.
— Здесь только души, тень твоего сознания, отражение твоей собственной жизненной энергии. Здесь не нужно знание языка или чего-то ещё. — Улыбался Ядгар. — Здесь нет времени, не мучает жажда или голод, не хочется спать… Но когда я выведу тебя из граней, всё будет по-другому.
— А мне обязательно из этих граней выходить и откликаться на этот ваш ритуальный зов? — уточнила на всякий случай, уж больно меня не прельщала жизнь среди настолько отвратительных порядков.
— Не обязательно, но тогда ты очень быстро уйдёшь на ту сторону граней. — Он осторожно потянул меня в сторону мягкого мерцания почти на краю площадки. — Пойдём?
Не смотря на все свои сомнения, я всё-таки не стала упираться. Выбор был или пойти с Ядгаром, или остаться здесь и умереть. В странное, еле-еле заметное сияние, я входила, крепко держась за руку мужчины, только промелькнувшей мыслью отметив, что идём мы на тот самый голос, зов которого я слышала ранее.
Как объяснил мне Ядгар, чужую душу можно пригласить, попросить прийти, но невозможно заставить. По крайней мере, дроу такого не умели.
Пройдя словно сквозь толщу воды, мы оказались в странной пещере. Уж сколько я успела их повидать за последние годы, но это было что-то совсем странное. Стены и куполообразный свод пещеры, только угадывались, потому что были скрыты за сплошным ковром тёмно-фиолетовых, почти черных цветов, напоминающих лилию или орхидею. Края лепестков слабо светились, но из-за количества цветов, освещения вполне хватало.
Никогда в живую не видела флуоресцентных растений! Тем более, я всегда считала, что таким свойством обладают мхи, грибы, водоросли. Но чтобы цветы? Хотя, Лиля, ты о чём? Тут вон магия в ходу. Мир, в котором не родилось своего Торквемады и ведьмы победили.
Повсюду стояли плашки, в которых в какой-то смоле плавали горящие фитили. От этих светильников исходил слишком душный аромат, отдаленно напоминающий ладан. Зеркально гладкий, обсидиановый пол пещеры отражал все эти огоньки, превращаясь в отражение звёздного неба. И было полное ощущение, что идёшь по воздуху над бездонной пропастью перевёрнутого неба. Белым, искрящимся порошком, на этой пропасти была нарисована странная фигура, напоминающая знак бесконечности, в петлях которой было два тела.
Стоило нам появиться, как сидящая в изголовье одного из тел женщина вскинула лицо, но смотрела, словно сквозь нас.
— Она нас видит? — еле слышным шёпотом уточнила, спрятавшись за спину Ядгара.
— Нет, Огонёк, не видит и не слышит. Но эта мать сейчас в трансе, поэтому почуяла наше появление. — Объяснил мне мужчина.
— И что здесь происходит? — решила выяснить подробности.
— Ритуал призыва. Мать встречает душу, вот там твой проводник. И её сил почти не осталось, очень скоро этот ритуал выпьет ее досуха. — Как можно подробнее объяснял мне дроу. — А вот и причина, по которой тебя звали. Видишь тело, рядом с которым сидит одна из матерей? Эта дроу погибла и её напоили особым зельем, уничтожающим память. Матери решили вернуть этому телу жизнь, призвав душу из другого мира и передав ей остатки памяти погибшей, если они есть.
Осмелев, я не только вышла из-за спины Ядгара, но и подошла к телу, в которое меня звали. Погибшая была одета в костюм из тонкой кожи, плотно обтягивающий её тело. Тренированное, надо сказать, тело, я была в этом уверена, даже не видя тело сквозь одежду.
Некоторые детали костюма напоминали хитиновые пластины насекомых, но я могла и ошибаться. Всё-таки это не привычная мне реальность. Зато вот состояние этого тела было для меня более, чем привычно. Труп. Окончательный и бесповоротный.
Мало того, что девушку напоили какой-то дрянью, судя по количеству дырок с запекшейся вокруг них кровью, её ещё и утыкали как подушечку для иголок булавками. Только беглым взглядом я отметила более двух десятков ран, некоторые были настолько глубокими, что по ранам, виднеющиеся в разрывах костюма, было непонятно, с какой стороны наносились удары. Но то, что тут был перерублен позвоночник, и скорее всего не в одном месте, даже к гадалке не ходи. На убийцы видимо настолько были уверены в живучести конкретно этой дроу, что ещё вдобавок и горло перерезали.
— И это вот это тело эти престарелые леди собираются оживить? — удивлённо посмотрела на Ядгара я. — Да тут перечисление повреждений, несовместимых с жизнью, на три листа мелким почерком! Девушка при жизни явно знала толк в развлечениях и умела находить себе врагов.
— Старшая наследница, принцесса дома, — Ядгар показал мне на перстень-печатку на руке девушки и широкий браслет на запястье, потом ткнул в переплетение каких-то цепочек, болтающихся на плече. — Пятый дом. Сейчас попробую объяснить понятно для тебя… Военная разведка, нашего народа. Сильнейшие бойцы.
— Видно, её это не спасло! Судя по тому, что ты тут по опознавательным знакам прошёлся, со своими убийцами она встречалась при полном параде. Но думаю, нам здесь делать нечего. — Хоть ты тремя магиями обложись, тут можно только похоронить, судя по перечисленным регалиям, с почестями.
— Даже не попытаешься? — с какой-то обречённой надеждой спросил меня Ядгар.
— Попытаюсь что? Допустим, при помощи вашей магии, я соединюсь с этим телом. И всё, что меня ждёт, это максимум несколько минут болезненных судорог. И зачем оно мне? Если уж умирать, то тихо и безболезненно. — Объяснила я свое категорическое несогласие переживать подобную смерть.
Если уж мне суждено было уйти рано, иначе бы моя душа не откликнулась, как сказал Ядгар, то не вот так, не в чужом изувеченной теле.
Я развернулась к Ядгару, собираясь попросить вернуть меня обратно на утёс. Но застыла в удивлении, по лицу мужчины одна за другой прошли болезненные судороги, его тело стало, словно терять краски и истончаться.
Чисто на рефлексе я буквально прыгнула к нему и крепко прижалась к исчезающему мужчине всем телом. Следующие несколько минут напомнили мне, как я однажды с дур ума влезла в «центрифугу», в которой тренируют лётчиков. Вот и тут всё вращалось с бешеной скоростью, тошнота подступила к горлу, глаза заболели.
Хотя почему я испытала эти ощущения, если была вроде как бестелесным духом, я не поняла. Долго размышлять на эту тему мне не дал полный боли мужской стон.
Я вскочила с колен, на которые упала вывалившись из темной круговерти в это место. Оглядевшись, я заметила невысокую площадку или платформу вокруг огромного искрящегося сталагмита, к которому был прикован мужчина. Я даже не сомневалась, кто является этим мужчиной. А рядом с ним стояла женщина-дроу с острым прутом, конец которого она только что опустила в стоящую рядом жаровню.
Запах паленого мяса не оставлял сомнений, для чего она раскаляет прут, и что будет сейчас делать. Даже я, человек далёкий от магии от слова совсем и совершенно неверующий во всю эту метафизическую составляющую нашей жизни, знала о том, что по заверениям эзотериков, больше всего энергии или силы можно отнять у живого существа в момент, когда он испытывает сильную боль. Отсюда все эти якобы магические ритуальные мучительства и пытки.
Этой дряни видно было скучно ждать, когда прут раскалится так, как ей надо, потому что она подошла и со всей силы впечатала окованный мыс сапога под рёбра Ядгара.
— Бесполезная падаль, кусок дохлого мяса. — Каждое слово она сопровождала ударом. — Вечно норовишь сдохнуть.
Она схватилась за прут, вытаскивая его из жаровни и занося руку для удара. Забыв о собственном состоянии, и что я могу только наблюдать и слушать, я рванула к ней, со всей силы желая её оттолкнуть.
Яркой вспышкой мелькнула мысль, что раз в потоке меня удерживали ушедшие, то неужели нет никого, кого замучила эта садистка, и кто хотел бы ей отомстить. Честно, я бы с огромным удовольствием поделилась бы с ними собственными силами или жизнью, что там помогает мне существовать в этом мире, лишь бы хорошенько вмазать этой твари.
