Утар смутилась и резко отвернулась, взмахнув косичками, потом спрятала лицо в ладони.
- Не бойся, я не выдам.
- Пойдёшь смотреть на женихов? - тихо спросила Утар, выглядывая из-за пальцев. - Их трое. Я уже видела.
А что на них смотреть-то? Проку в этом нет. Она уже выбрала. Два года назад, у озера, когда они на торгу были. Смотрели друг на друга... "Красивая ты, как луна", - сказал ей Тур. Она покраснела тогда и глаза спрятала, а он в лицо ей заглядывал. "Хочу, чтобы ты моей женой стала", - сказал он, трогая пальцем подвеску на её расшитой шапке. Она молчала, а потом кивнула, и Тур её рукав потрогал. Так и договорились.
- Я лучше пойду халат заканчивать. Завтра приедем уже. Мулга спросит - халат где? Что я отвечу-то...
- Глупая ты... Поговорила бы хоть с ними. Тебе выбрать дадут...
Алай вздохнула. Надо бы, конечно, из вежливости познакомиться. Всё же брачный хасэн. Нехорошо, если Утар туда замуж пойдёт и попрёки слышать будет за невежливость старшей сестры, хоть и двоюродной.
- Ладно. Пойдём, умоемся, - вздохнула она, потягиваясь и хватая халат.
Мулга, конечно, всё ещё спала. И ведь ни слова ей отец не скажет... Вот бы тоже так. Ну, Тур ласков с ней будет. Красавицей её зовёт, а весной на торгу серьги подарил. Алай их, конечно, спрятала, чтоб никто дознаваться не стал, откуда подарок. Доставала иногда и тайком перед бронзовым зеркалом Мулги примеряла. Ничего. Скоро наденет их, не таясь, и никто дурного не скажет.
На озерке было много народу. Один берег уже вытоптали кони, подходящие к водопою, а на втором девушки стирали бельё. Парни огородили верёвками круг для состязаний и выходили попарно друг против друга, кто с деревянными мечами, кто на кулаках.
- Вон те, - сказала Утар, толкая Алай локтем в бок. - Смотри, смотри! В синем, Дас, и те двое рядом с вороной лошадью. Ох, выросли как... Сколько мы их не видели? Три весны, да?
Алай присматривалась к парням издалека. Дас был выше остальных на ладонь, и волосы у него были очень тёмными, почти чёрными. Она помнила его: на прошлом осеннем торгу он очень ловко стрелял, расщепляя следующей стрелой древко предыдущей. Он ещё тогда немного хвастался, но Алай всё же не превзошёл. На последней стреле промахнулся.
Парни и девушки подходили к ним, приветствуя, и пересказывали новости и сплетни. Алай улыбалась всем и шутила, пока Нарэн не позвала её стирать.
- Ну что, приглянулся кто? - спросила тётя. - Который?
- Даже и не знаю, - улыбнулась Алай, про себя тяжело вздыхая. - У меня же есть ещё время?
- Скажи Охару спасибо. Не будь он таким гордым хасом, не дал бы тебе выбирать. Они все хорошие. Урус мой таким был, когда мы женились, да будет его Перерождение скорым.- Взгляд Нарэн стал печальным, и Алай вздохнула.
- Мне нужно закончить халат Мулги. Я пойду, наверное.
- Ох, а ты не закончила? Плохо. Накажут тебя. Ну ладно, иди тогда.
Алай сидела в повозке, откинув верх и полог, и вокруг неё летала приставучая муха.
- Ты зачем с ними говорила? - спросил Тур, резко запрыгивая в повозку. - Это что такое ты делаешь?
Алай дёрнулась, подхватывая мисочку с бусинами. Игла слетела с нити и упала куда-то на пол.
- Ох, напугал, - улыбнулась она, пытаясь глазами найти иголку. - Тур, помоги. Игла упала.
- Ты почему с ними пошла говорить? - повторил Тур, и она беспокойно взглянула ему в лицо. - Ты забыла, что мне обещалась?
- Прости... - виновато промолвила Алай, шаря по полу повозки. - Тур, поможешь? Не могу найти.
- Ладно, - сказал он и опустился на четвереньки рядом с ней. - Сюда, что ли, упала?
- Вон туда... Да. Где-то тут.
Он нашарил иглу под войлоками и передал ей. Алай перехватила её покрепче и надела на нить.
- Спасибо.
- Не делай так больше.
- Прости. Я из вежливости...
Он нахмурился и вышел. Алай улыбнулась. Вот как ревнует! Даже отец Мулгу так не ревнует. Ох, скорее бы озеро!
После стирки и обеда хасэны сняли шатры, и Алай помогала складывать войлоки в повозку, потом села на них и продолжила работу, с сожалением прислушиваясь к голосам и смеху верховых. Ох, Мулга, Мулга... Любит Мулга красивые наряды...
Аха-дада устала. Она спешилась и перебралась к Алай в повозку, в уголок. Сначала дада ехала молча, посматривала, как снуёт иголка Алай, подхватывая мелкие бусины, а потом прилегла и завела песню про красавицу, которая в ночь к любимому ускакала, а теперь вернуться не успевает. Ох и накажет красавицу отец...
Дада пела с закрытыми глазами. Алай подхватила мотив, напевая без слов, и звучание степи, звонкое, многоголосое, смешивалось с их песней, а запахи травы и пыли заполняли пространство, как вода заполняет котелок - плотно, без зазоров, целиком.
Сзади Тур и Охар гнали баранов. Пыль поднималась от иссушенной земли, повозка вздрагивала на кочках, два огромных окованных металлом колеса подпрыгивали, качая плошку на коленях Алай.
- Ну как, закончила? - спросил Тур, подъезжая к повозке. - Мы там игру затеяли. Пойдём к нам. Или хотя бы в степь прокатимся.
- Не могу. Ещё три цветка осталось. До ночи бы управиться...
- Пойдём! А то горбатая станешь, столько сидеть-то. И так Мать Даыл росту не дала...
- Прости...
Он нахмурился и развернул лошадь. Алай вздохнула. Она посмотрела на дада, спящую в уголке, и отложила халат.
- Подожди! - крикнула она Туру, догоняя его на Бус. - Подожди. Только мне вернуться надо будет.
- Йет! - крикнул Тур. - Йет, йет!
Стремительный галоп по высокой траве был как полёт. Кут бежала справа, золотой искрой выныривая из травы и снова скрываясь в ней.
- Возвращаться пора, - сказала Алай, глядя на горизонт. - А то не успею.
- Ну, завтра закончишь!
Алай с сожалением вздохнула, потом посмотрела на его радостное лицо и подъехала поближе. Тур огляделся по сторонам и взял её за руку.
- Будешь от меня скакать на свадьбах - не поддавайся, - сказал он, сжимая пальцы.- Я сам догоню.
- Конечно, догонишь, - улыбнулась Алай. - А вот стреляю я лучше тебя!
- Ты неплохо стреляешь. Но хвастать этим не стоит.
- Прости... Прости. Поехали обратно. Мне нужно закончить.
Бисеринки, мелкие, серебристые, ловко подцеплялись на иголку, и на халат садились, будто крошечные серебристые росинки на траву на излёте весны. Ой, красиво как... Только времени всё меньше. Не успеть. Зря она с Туром поехала.
- Всё, расставляем, - сказал отец, заглядывая в повозку. - Мать спит? Пусть спит.
Алай прикусила губу. Придётся ночью со светом сидеть. Опять не поест толком...
Шатры расставили, и дым костров и очагов поднялся в небо. Где-то плакал ребёнок, и ещё двое громко и задорно смеялись. Между шатрами ходили парни и девушки, желая друг другу приятной трапезы и спокойной ночи, а Алай сидела у порога шатра и всё нанизывала и нанизывала бусины на нить.
5. Озеро Тэвран
- Эй, вставай!
Она открыла глаза. Утар тормошила её за плечо.
- Что...
- Ты заснула прямо на пороге. Я ложилась, а ты всё сидела... Тур об тебя споткнулся впотьмах, ты не проснулась. Хорошо, светильник не уронила во сне, а то быть беде. Ох, Алай!
Она с ужасом закрыла рот рукой. Алай глянула и обмерла. Золотистый лисий мех на рукаве... Как же так...
- Ты опушку сожгла, - прошептала Утар. - Об светильник, наверное... Что делать-то...
- Хорошо, не сам халат... Мех сменить можно, а вот вышивка... Надо найти мех. Где Тур?
- С Уканом дерётся.
- Ладно. Мех быстрее найти надо, Утар. Мы к полудню подъедем к озеру. Мулга захочет халат надеть, надо успеть. Мне ещё вышивку закончить надо!
Хасэны постепенно просыпались. Женщины шли доить кобылиц и коров, разводили огонь в очагах и кормили младенцев, сидя на порогах шатров.
- Ну что? - спросила Утар на дальнем конце стойбища.
- Всех обошла. У Алым есть мех, но она не отдаст просто так. А денег нет! На украшение менять не хочет.
