— Это безопасно? — Осторожно поинтересовалась я.
— Ты думаешь, я мог бы послать столь ценного человека в опасное место? — Он холодно сверкнул глазами, вновь отворачиваясь к окну. И далось ему это окно! Такое ощущение, что брат просто не хочет встречаться со мной взглядом…или опасается.
— Я оповещу правителя об его приезде. И да… — он чуть помедлил, выдерживая эффектную паузу — Тебе придется его сопровождать.
Что? Нет, не так, ЧТОООО?? Я снова открыла рот, чтобы возмутиться уже вслух, но все слова застряли где-то внутри, напоровшись на воспитание. Ибо даже с братом я не могла себе позволить настолько нецензурные выражения.
— Отправляетесь завтра. — Добил он, даже не обернувшись. — Свободна.
Захлопнув рот, я молча вышла на деревянных ногах, ибо спорить с данном случае было попросту бесполезно.
— Что? — Обеспокоенно выдохнул Ниль, встретив мой помертвевший взгляд. — Что он сказал?
Я отрицательно помотала головой,
— Ничего, он не сказал мне ровным счетом ничего, Ниль.
— И как поездка? И соседи? — Юноша явно растерялся, схватив мои холодные руки, безуспешно пытаясь их согреть. Ведь мерзли они вовсе не от холода.
— А это я, наверняка, и сама скоро узнаю, — прошептала я, направляясь вниз по коридору, в свои комнаты.
Ниль оставил меня в моей гостиной, а сам побежал на кухню за графином воды.
Я стояла, тупо уставившись в окно, как и брат несколько минут назад, и не видела ничего за ним, не веря в происходящее. Подобные поступки были совсем не свойственны моему рассудительному брату. Вот так, толком не объяснив своего решения, отправить черт знает куда… Сопровождать? Ну что за бред?! Мысли спутались. Обычно, попадая в нестандартную ситуацию, мозг охватывает ступор, в поисках подобного же нестандартного решения, а потом и вовсе паника, если решение не находится. Вот и я оказалась близка к панике, так и не разобравшись толком, как относиться к этой странной ситуации.
Тишину разрушил Ниль, со звоном шмякнув на подоконник поднос с графином, стаканом, и маленькой вазой с цветами так, что потревожил сонную мышь. Она завошкалась на своей жердочке и недовольно вытаращила на нас алые кругляши глаз. Друг поспешно наливал для меня воду, а я рассматривала засушенный букет, улавливая слабый аромат, разливающийся по телу волной такого необходимого сейчас спокойствия и умиротворения.
Когда то, в честь победы над эрсиорхами, предки засадили этими маленькими ароматными цветами весь остров, и теперь для каждого тсарнианца они были символом дома, его неотъемлемой частью.
— Фиолели? Спасибо. — Чуть отпив из подставленного стакана, я улыбнулась.
Друг кивнул, оглядывая меня с беспокойством. Стакан вернулся на поднос, а ваза перекочевала в мои руки. Я вдохнула аромат ванильной горечи так сильно, как только могли вместить мои легкие. Но и этого показалось недостаточным. Отломив маленькую веточку с соцветием, я воткнула ее в прическу, дабы аромат спокойствия не давал мне поддаваться панике. Захотелось спать. Ох уж эта моя вечная реакция на стресс…
Я кивнула Нилю, направляясь в спальню. Кто как не он был лучше всех осведомлен об этой моей особенности. Понятливо кивнув, юноша оставил меня одну. Сначала отдохну, а уже потом, на свежую голову расскажу ему все. Ах да… Пока не забыла…
Вернувшись к окну, я распахнула его в морозное утро и отодвинула маленькую задвижку мышиной клетки.
— Убирайся. Ты свободна!
Мышь недоверчиво покосилась распахнутую дверцу, и начала неуклюже цепляться крыльями за прутья, поспешно пробираясь к выходу. Оказавшись снаружи, она потянула ноздрями холодный воздух, и сморщила уродливую мордочку.
— Давай, выметайся, — поторопила я, замерзая. — Я тебе не нравлюсь, ты мне не нравишься, нам не быть вместе. Прощай!
Для пущей убедительности я еще и встряхнула клетку. Мышь мгновенно вспорхнула, и скрылась где-то за пределами досягаемости. Я облегчено выдохнула, закрывая окно. Но в последнюю секунду, в его узкую щель скользнула недолго отсутствующее создание, и вцепилось острыми зубами прямо мне в запястье! Я взвизгнула от неожиданности и боли, пытаясь стряхнуть мерзкую тварь. Но не тут-то было. Мышь вцепилась намертво, и не желала выпускать добычу. Сонливость сдуло мгновенно!
Я прыгала по комнате с полминуты, закусив губу, с черной жуткой кляксой на руке, махая и дергая ею во всех направлениях, пока не задела раму своего недавнего подарка. Та загудела и мигом отозвалась голубоватым свечением по периметру. Мышь замерла, перестав бить крыльями, и отцепилась, перелетев на раму. Она уселась на самый ее верх и нагло скалилась окровавленными зубами, будто издеваясь.
Тяжело дыша, и не сводя с нее гневного взгляда, я медленно нащупала на подоконнике вазу, и прицельно метнула, яростно надеясь, что буду последней, чью кровь эта мерзость попробует в своей жизни. Но нет, пролетев чуть ниже, чем следовало, ваза попала в полотно, ровно в лоб моему изображению, и пропала в нем, оставив тающий голубоватый след. Мышь помедлила пару секунд, и стремительно метнулась вслед за цветами, оставив на картине такой же след. Я застыла. Рамка продолжала пульсировать, гипнотизируя свечением.
Медленно, шаг за шагом, я подошла, и осторожно оглядела картину со всех сторон. Ни следа от мыши, или вазы… ничего. Я коснулась пальцем портрета, и не почувствовала под ним никакой опоры. Рука просто прошла насквозь, исчезая, словно картина была иллюзией. Полюбовавшись на культю, я вдруг испугалась, и поспешила выдернуть конечность из жутковатой картины. Но не успела. Чья-то чужая сильная рука крепко схватила мою ладонь с той стороны и яростно дернула. Не успев даже пискнуть, я в ужасе глядела, будто в замедленном времени, как ко мне за доли секунды приближается мое собственное насмешливое лицо. С силой зажмурившись, я провалилась в темноту.
2
Вы когда-нибудь летали во сне? Прекрасное ощущение, не правда ли? А если вниз? И не лететь, а стремительно падать с невозможностью сделать даже крошечный вдох? Тонкая грань между сном и явью, какова она, и как ее определить? По ощущениям, которые я испытывала на данный момент, можно было почти со стопроцентной вероятностью сказать — вот она, эта неуловимая грань!
Жуткое чувство падения длилось не дольше пары секунд, но даже за это малое время перед внутренним взором пронеслась вся моя недолгая жизнь… пока я не ударилась со всего размаху о чью-то твердую грудь. Мужскую, судя по всему.
Когда первые секунды шока миновали, чужие теплые руки на моих локтях подсказали, что я только что счастливо избежала удара о куда более твердый пол. Хотя рассыпаться в благодарностях было рановато. Медленно отстранившись, я резко отпрянула, шагнув назад и подняла глаза.
Первое, что я увидела на уровне взгляда была проклятая мышь. С комфортом распластавшись на внушительном плече, обтянутом рубиновой тканью, она млела от удовольствия и томно щурила красные зенки, пока ее уродливую голову нежно поглаживали мужские пальцы.
А вот и сам их обладатель. Встретив чужой темный взгляд, я сглотнула, едва не отшатнувшись еще дальше, но из чувства чистого упрямства осталась стоять на месте, не отведя глаз, и даже не моргнув. Лишь задрожавшие ресницы на секунду выдали царившее внутри смятение. Вот что значит замковое воспитание! И кем же был этот любитель жутковатых домашних питомцев? Явно не рядовым работником, судя хотябы по одежде. Незнакомец был одет в рубинового цвета клифт с магнитными заклепками, и тонкую белую рубашку под ним, причем ткани были явно не из дешевых. Эрсиорхи определенно знали толк в моде… И отчего я решила, что передо мной именно один из них? Разглядывая незнакомое лицо, я осторожно завела руку за спину. Рама была на месте. Не то, чтобы я собралась тут же позорно сбежать в обратном направлении, просто хотелось лишний раз убедиться в ее наличии. Едва она приветственно загудела от прикосновения, как тут же мне навстречу протянулась вверх ладонью рука, оставив без внимания погрустневшую мышь, и до моих ушей донеслось спокойно-настороженное:
