Регулятор температуры горячей воды ограничен отметкой 45 градусов по Цельсию, а уровень установки слива в джакузи не позволит наполнить его достаточно, чтобы взрослый человек мог погрузиться в воду с головой. Окна палаты не забраны решётками, но Элен, как человек знакомый с современными технологиями, готова была спорить на миллион долларов, что стёкла в них стоят пуленепробиваемые, способные выдержать удар чемпиона мира по боксу. Ах да, и входная дверь была примечательная, выполненная из тугоплавкой брони, как в лаборатории высокотемпературных процессов.
– Срочно убеждаем психотерапевта в моей полной вменяемости и бежим отсюда, пока я не взялась экспериментировать со стёклами и соскребать «позолоту» на спектроскопический анализ, – пробормотала Элен, возвращаясь в ванную комнату и вставая под душ: среднестатистические американки начинают утро с душевой кабинки!
К восьми утра она имела самый благопристойный вид, если не учитывать неприглядность наряда. Стук в дверь её несколько удивил: Элен не сталкивалась раньше с тем, что медперсонал стучится в палаты пациентов. Громоздкая дверь бесшумно и плавно приоткрылась, в комнату заглянула чересчур улыбчивая медсестра с наигранно доброжелательным «Доброе утро!»
– Доброе, – максимально приветливо откликнулась Элен, не вставая со стула и не двигаясь. Раз её тут держат за буйнопомешанную, надо вести себя предельно осторожно. Любой жест мог создать у женщины ложное впечатление, что ей грозит опасность нападения с её стороны, и попробуй докажи потом психотерапевту, что вазочку ты взяла в руки лишь для того, чтобы переставить её на подоконник.
– Как себя чувствуешь? Хорошо? Рада слышать! Я привезла тебе завтрак.
В комнату въехал сервировочный столик, и медсестра принялась споро расставлять на столе перед окном различные блюда, снимая с них крышки. Палата наполнилась аппетитными ароматами, а ассортимент выбора поразил Элен до глубины души. Никакой овсянки с апельсиновым соком, как в больнице, где ей год назад удаляли аппендицит! На столе красовались фаршированные яйца, сэндвичи с ветчиной, помидорами и листьями свежего салата, омлет с грибами, миниатюрные круассаны с начинками нескольких видов, чай, какао и полная корзинка разнообразных свежих фруктов.
– Если желаешь кофе, то можешь выпить его в кафе в общем зале – бармен уже на месте, – щебетала медсестра. – Мороженое и десерты тоже в кафе.
– С-спасибо. Мне можно свободно выходить из палаты?!
– Конечно, ты же не в тюрьме! – широко, но не слишком искренне улыбнулась медсестра. – Не нервничай понапрасну: современные нейропсихиатрические больницы ничуть не похожи на жуткие психлечебницы прошлых веков! Небуйные пациенты могут перемещаться по местам общего пользования своего отделения: посетить уютный зал с кафе и мини-библиотекой, комнату для настольных игр и кинозал, где можно посмотреть телевизор или любое кино из имеющихся в фильмотеке. Заходить в палаты других пациентов строжайше запрещено! Ну а в случае нервных припадков или иного неадекватного поведения ты будешь изолирована в своём помещении.
– Замечательно, – пробормотала Элен, тревожившаяся всё больше и больше и не удержавшаяся от насущного вопроса: – Сколько стоит суточное пребывание в вашей больнице?
– О, опять-таки не волнуйся! Решая острую проблему нехватки специализированных учреждений нашего профиля, власти штата полностью оплачивают счета за десятидневное лечение застрахованного лица – восполняют всё, что не перекрывает страховка, – соловьём распелась медсестра.
– Я хочу расплатиться сама, наличными, – объяснила Элен, и личико молоденькой медсестры недоуменно вытянулось:
– Этот нюанс тебе лучше обсудить с доктором Хэллом. Ты уверена, что хорошо себя чувствуешь?
Закономерный вопрос: никакой нормальный американец не будет отказываться от оплаты его лечения властями штата и страховыми организациями. Элен растянула губы в милой улыбке, кивнула и спросила:
– Как мне увидеть доктора Хэлла?
– Тебя пригласят на приём после завтрака. Вот стандартный комплект больничной одежды твоего размера – переоденься перед выходом из палаты. В гардеробе на первом этаже тебе выдадут куртку, если ты пожелаешь выйти в сад в ветреную погоду, – заученно стрекотала медсестра, всячески подчёркивая высказанный ранее постулат: психлечебница – не тюрьма. – Все личные вещи будут тебе отданы при выписке или по разрешению лечащего врача.
В ожидании приглашения Элен расположилась в рекомендованном медсестрой кафе, попивая бесплатный(!) капучино и отламывая кусочки столь же бесплатного мороженого в изящной вазочке. Удивительно, что власти штата оплачивают даже десерты! Оказывается, числиться пациентом психиатрического отделения куда выгоднее, чем пациентом хирургов. Яркий, светло-бордовый спортивный костюм, выданный медсестрой, был абсолютно новым, красовался лейблом известной фирмы и очень неплохо смотрелся на подтянутой фигурке Элен. Как говорится: мелочь, а приятно.
– Совсем курить нельзя? – долетел до неё через открытое окно унылый мужской голос. Разговаривали на крыльце больницы, расположенном под кафе этажом ниже.
– Совсем, – отрезал знакомый, умопомрачительно сексуальный голос вчерашнего сногсшибательного психотерапевта. – Никакого взаимодействия с огнём и легковоспламеняющимися объектами!
– А выпить можно?
– Ни в коем случае: алкоголь сильно снижает степень самоконтроля, и ты точно потянешься за сигаретой.
– Ну, хоть ругаться можно? – проворчал недовольный голос, и доктор Хэлл ответил с непробиваемым олимпийским спокойствием:
– Крайне нежелательно. Выругаешься, отведёшь душу, захочешь перекурить – а тебе нельзя!!!
Стукнула дверь больницы. Тихо бубнящий под нос унылый голос стал удаляться в направлении главных больничных ворот. Элен отставила вазочку из-под мороженого, и тут её позвали на приём к лечащему врачу.
...
Катастрофическое воздействие на неё доктора Хэлла к утру так и не прошло: ослепительный доктор по-прежнему выводил её из состояния равновесия, каждый взгляд на него бросал в жар и возбуждал совершенно ненормальные фантазии. Пришлось решительно запретить себе сожалеть, что сидит на стуле в спортивном костюме, а не в вечернем платье с глубоким декольте! Стараясь смотреть куда угодно, но только не на красавца в кресле, Элен флегматично, на пониженных тонах полчаса жаловалась, ловко и как бы невзначай подводя доктора к правильному объяснению её вчерашнего срыва. К подоплёке вчерашних событий, безопасной для её репутации разумного человека:
– Три года без полноценного отдыха! Работа, учёба и снова работа, в четырёх стенах с рассвета до заката. Последнюю ночь провела без сна, редактируя статью в научные журналы, к утру шумело в ушах и сильно разболелась голова, но у меня было практическое занятие со студентами, которое невозможно взять и отменить!
– Понимаю: на фоне переутомления даже у здоровых людей случаются галлюцинации, – кивнул психотерапевт.
– Наверное, так оно и есть, – захлопала ресницами Элен, благодаря природу за свои большие и наивные голубые глазки. – А вечером я узнала, что мой парень женат! Ухаживал за мной целый месяц, мерзавец,
