- Не о том ты думаешь, господин надворный советник, - горько усмехнулся в усы офицер. – Надобно понять, куда она делась.
- Так я и пытаюсь понять. – Александр Сергеевич уставился на короткую записку, лежащую перед ним на столе, обитом сукном. В послании не было ничего примечательного – обычная личная переписка, гласившая, что Анна Алексеевна Терепова, получившая накануне расчет в доме Ильинских, решила все-таки уехать из Петербурга, чем очень огорчила Николая.
Судя по всему, что-то между этими голубками все же случилось, и Аннушка решилась покинуть столицу, чтобы не усложнять жизнь своего возлюбленного. В глазах сыщика это было столь очевидно, что даже думать тут было не о чем.
- Чтобы узнать, куда она направилась, надобно было дворника опросить, околоточного, жильцов. Может, кто что и видел? Опрашивал?
Николай закатил глаза.
- Ну, конечно! Дворник сказал, что барышня решились уехать. А больше ее никто и не видел, ибо глубокая ночь была на дворе, Александр Сергеевич. – Раздраженно ответил офицер.
- Исходя из этой информации, имеем, что она уехала. А куда может уехать барышня, лишившись места и пожелавшая прервать все отношения? – Размышлял сыщик.
На этих словах Николай поморщился, словно его кровоточащую рану разворошили, причиняя боль.
- Думаю, она вернулась к родителям. – Подвел итог своим размышлениям Гнездилов. – И тебе, мой друг, придется с этим смириться.
Николай вновь заходил по комнате.
- Я поеду к ее отцу и попрошу руки этой чертовки. Ума не приложу, почему она решила все без моего ведома?
- А ты объявлял Анне о своих планах, когда нагрянул в ночи на квартиру ее дяди? – Прищурившись, спросил сыщик.
На мгновение ему показалось, что Ильинский покраснел. Это было столь мимолетно, что Александр Сергеевич подумал бы, что ему показалось. Зная натуру графа, Гнездилов был уверен - молодого Ильинского не могли смутить никакие пикантные подробности, которыми зачастую между собой делились приятели. На фоне того тень смущения, промелькнувшая на лице друга, поразила Гнездилова чуть ли не больше, чем сам факт пропажи Анны Алексеевны. Видимо, Николай крупно влип, влюбившись в Аннушку не на шутку. Гнездилов вздохнул – что правда, то правда, граф никогда не умел выбирать женщин умом. В первый раз его подвело сердце, когда он выбрал Лилит. Теперь же все повторилось с гувернанткой. И пусть они были совершенно разными, одинаковым оставался тот факт, что ни одна, ни другая не годилась на роль избранницы молодого графа.
- Что ты пялишься на меня, Александр Сергеевич? – Николай нервно тряхнул своими светлыми прядями. – Я думал поговорить с ней с утра.
- Это существенно меняет дело, - продолжал шутить Гнездилов. – В известной присказке индюк попал в суп, потому что думал долго. Ты как тот индюк, Ильинский. Теперь остается лишь выяснить, кем является ее отец и где именно они проживают в Орловской губернии. Поговорю сегодня с твоей сестрой, возможно, она знает больше, чем мы.
Кроме того, что гувернантка являлась племянницей графа Терепова, больше у молодых людей сведений об Ане не было. Они не знали, ни откуда она приехала, ни куда могла уехать. Это было удивительным, ведь, обычно прежде чем взять прислугу в приличный дом, просматривались их рекомендации и документы. В случае с Анной все случилось так стремительно, да и матушка отнеслась весьма халатно к проверкам, положившись лишь на личную симпатию.
- Думаю, также имеет смысл поговорить с ее дядюшкой, как только он вернется из очередной своей экспедиции. – Предложил сыщик. – Помнится, Анна Алексеевна упоминала, что он может вернуться через месяц. Так что напиши ему письмо, наведывайся на квартиру, одним словом – стереги его приезд. Я со своей стороны сделаю запрос по линии полиции, узнаю, проживают ли в Орловской губернии Тереповы?
- А я попробую выяснить все, что известно в войсках об Алексее Георгиевиче Терепове. Кое-какие связи у меня остались в армии.
На том сошлись. Гнездилов остался на службе, а Николай уехал в военное ведомство, решив: чем раньше он сделает запрос, тем быстрее получит ответ.
Как только Николай покинул кабинет сыщика, в дверь постучали и солдат, дежуривший в тот день в сыскном управлении, доложил, что Гнездилову велено передать послание. С удивлением Александр Сергеевич принял письмо из рук служивого:
- Кто оставил?
- Мальчишка. Говорит, что он – сын дворника из дома на Пятой Рождественской. И это письмо для вас передала одна сударыня.
Сыщик ощутимо напрягся – слишком часто в последнее время он слышал об этой улице. К тому же, на Пятой Рождественской находилась и квартира, которую арендовал граф Терепов.
Гнездилов хмыкнул и, поблагодарив, принял послание. Любопытство разобрало его. Письмо это было довольно странным: на нем не значилось ни адресата, ни подписи, даже конверт как таковой отсутствовал. Большой белый лист, исписанный мелким, но разборчивым почерком, был сложен письменами внутрь и запечатан сургучом. На печати красовался герб Тереповых, и Гнездилов разве что не застонал от осознания, что Николя разминулся с вестовым ровно в минуту. Он дернулся было догнать Ильинского где-то во дворе, пока тот еще не уехал, но заметил сверху приписку «Только для Вас» и осекся, вглядываясь в текст.
«Здравствуйте, Александр Сергеевич!
Если Вы читаете это письмо, значит я-таки решилась, и сейчас в Петербурге отсутствую. Мне очень трудно далось это решение, но после скандала, учиненного Лилит в доме Ильинских, я больше не могу служить у них. Но это все мелочи, на самом деле письмо мое совершенно о другом.
За время своего знакомства с семейством Ильинских я очень прикипела к ним: к Сашеньке, к Натали, к Татьяне Александровне, и, конечно, к Николя. Перед Вами мне нет смысла скрываться, я действительно люблю графа. Но это снова не то, что я на самом деле хотела Вам сообщить. Простите мне мою сбивчивость, я очень волнуюсь. Дело в том, Александр Сергеевич, что только Вам я могу доверить всю правду. Как распорядиться ею, решать лишь Вам, но я надеюсь на Ваше благоразумие.
Вернусь к тому, что я очень прикипела к семейству Ильинских. Скоро и Вы станете его частью, а значит, вместе с Николаем возьмете на себя роль заботы о семействе в будущем – о родителях, о Натали, о ваших будущих детях. И только потому - из любви и теплого к ним отношения, я хотела бы предупредить Вас вот, о чем.
Дело в том, что Империи осталось не так много лет. Страшные события ожидают страну, Александр Сергеевич, и я молю Вас, в тяжкие времена вспомните об этом письме. Оно поможет вам защитить семью, уберечь ее от кошмарных событий будущего.
Описывать все я не могу, нет времени, но просто запомните: 28 июня 1914 года в Сараево будет убит наследник Австро-Венгерского престола эрцгерцог Франц Фердинанд. В результате этого произойдет целый ряд событий, который в конечном итоге приведет к тому, что 28 июля 1914 года Австро-Венгрия объявит Сербии войну. И в эту войну вступит Российская Империя. Александр Сергеевич, это будет началом конца. Война продлится несколько лет, но даже это не самое страшное. В феврале 1917 года в результате предательства НиколайIIотречется от престола. Управление перейдет к Временному Правительству. В октябре оно будет свергнуто и в стране установится советская власть. За Революцией последует ужасающая Гражданская война, которая принесет горе многим тысячам людей. Все сословия будут разрушены, все капиталы отняты, а дворянство ждет эмиграция. Пожалуйста, вспомните об этом письме, когда начнется Первая Мировая и позаботьтесь о графском семействе.
Думаю, вы вправе посчитать меня сумасшедшей или даже агентом иностранных служб, но поверьте, я знаю об этих событиях потому, что в 1912 году оказалась в Петербурге почти случайно. Я не связана ни с террористической ячейкой, ни с преступниками. А все события, которые ждут вас в будущем для меня лишь факты из учебника истории, каким бы невероятным это не казалось. Умоляю Вас, Александр Сергеевич, отнеситесь к моим словам серьезно.
