весьма... Специфичный. Это он из-за своей внешности так на девушках отрывается?..
Только теперь я решаю снять капюшон, позволяя девушке заметить мое присутствие.
— О какой сделке ты говорила? — бросаю я невзначай.
Я понимаю, что, скорее всего, она лишь дурачится и пытается заморочить мне голову, но упустить возможности спросить ее я не могу. Если вдруг принцесса сама захочет пойти на уступки — я, разумеется, воспользуюсь этой возможностью.
Девчушка ожидаемо тут же оживляется, переключая свое внимание целиком и полностью на меня, ерзая и приникая почти к самому краю полога, вцепляясь в меня пронзительно-ядовитым взглядом своих зеленых глаз.
— Хочешь договор стоимостью в камушек заключить? — бросает она так беспечно, словно мы не бесценную реликвию ее династии обсуждаем.
И тут же на краткую долю секунды она проникает пальцами за пазуху, и вытаскивает оттуда уже сжатый кулачок, неизбежно привлекая мое внимание. Впрочем, я не настолько наивен, чтобы поверить, будто девица и впрямь вот так просто явит мне сокровище на глазах у всех.
— Можешь и без договора попытаться его найти… — раскрыв пустую ладонь, принцесса грациозно водит по ней пальчиком. — Я даже не буду сопротивляться, так уж и быть.
Провоцирует меня. Или ждет, когда я допущу ошибку. Впрочем, несмотря на то, что я не могу предугадывать действия и намерения эльфийки из-за того, что не различаю оттенков ее запаха, не значит, что ей удастся меня облапошить. Посмотрим, кто из нас в конечном итоге окажется умнее.
— Как тебя зовут? — смотри-ка, я тоже умею быть уклончивым. Хотя, признаюсь, мысль о том, чтобы заключить магический договор, мне не дает покоя. Он мог бы стать решением проблем для нас обоих.
Мой вопрос отчего-то вызывает у девицы бешеный восторг — по крайней мере так я интерпретирую ее внезапно вспыхнувший огонек в глазах и плохо скрываемую полуулыбку, прежде чем принцесса вдруг не строит жутко обиженную рожицу, хватаясь обеими ладонями за сердце.
— Как так? Ты открываешь на меня охоту и похищаешь из дому, а сам и имени моего не знаешь?
Ее выходка даже каким-то образом зажигает в моей душе искру раздражения, и если б именно в эту секунду мой конь не решил споткнуться, отвлекая меня, я бы точно выложил девчонке многое.
Например, что мой отец, осадив десять лет назад королевский замок, приказал сжечь все архивы и документы, которые хоть как-то касались династии Черных эльфов. Или то, что долгие годы, любой эльф, что попадал к нему в руки, называл под страшными пытками совершенно противоречивые сведения о принцессе. Десятки имен, местоположений, легенд и слухов… И ничего, хоть немного похожего на правду.
Но я молчу. Какое-то время просто еду рядом, стараясь не смотреть на девчонку. Не хочу давать ей повода рассмотреть в моем взгляде что-то такое, что выдаст мои не самые светлые мысли.
— Мое имя Кай, — через какое-то время коротко бросаю я. — Можешь обращаться ко мне впредь именно так.
Только никаких “ваших величеств” или как там эльфы в своем королевстве любили раньше разбрасываться титулами. Альвы привыкли называть все и всех своими именами. А те, кому имя правителя неизвестно по тем или иным причинам, обращаются к нему просто и без изысков — “мой король”.
— Хорошо, величество, буду тебя звать, как потребуется.
У меня даже зубы норовят скрежетнуть от ее обращения ко мне — но я все же держу себя в руках. Пусть дурачится, сколько влезет.
В конце концов, мне тоже не обязательно звать ее по имени.
— Что ты хочешь за Камень?
В ответ на мой серьезный вопрос принцесса выдерживает паузу… И вдруг хихикает себе под нос, явно веселясь чему-то, чего я не могу понять.
— Ммм... Хочу побыть принцессой до самого конца. Ведь я, в конце концов, из королевской семьи. А мне приходилось притворяться крестьянкой, да к тому же человеком. Просто представь, насколько это унизительно для меня!
Она бредит? Или и впрямь собирается выдвинуть мне такие условия?
Встряхнув волосами, а после заправляя прядь за ухо, обнажая острый кончик, принцесса с улыбкой продолжает, совершенно не обращая внимания на мой несколько озадаченный вид:
— Хочу красивые наряды, балы, пиры... Хочу толпы поклонников, которые будут слагать обо мне баллады. И никаких кандалов, — с этими словами она звякнула наручниками на своих запястьях.
То, о чем говорит эта девица, было квинтэссенцией всего, что я не любил в эльфах. Того, что все в них не любили. Прежняя королевская чета отличалась неслыханным транжирством и расточительством. Как и все эльфы до этого. То, как небрежно отзывалась принцесса о людях, говорило о ней не лучшим образом. Когда к власти пришли альвы, все люди стали жить куда лучше, чем до этого. Сборы и подати наконец пошли на улучшение уровня жизни всей страны, а не одного отдельно взятого королевского двора. Окажись принцесса среди крестьян еще двадцать лет назад — могла бы умереть с голоду. Сейчас же по ней нельзя было сказать, что она сильно голодала или была чем-то обделена. Впрочем, свои рассуждения я бы мог оставить при себе, ведь цель у меня была совсем иная, нежели чем наставить на путь истинный избалованную девчонку.
— Какого размера толпа поклонников тебе нужна, и сколько балов ты намерена провести?
Если уж мы говорим о подобной цене, у всего должен быть предел. Все можно измерить, даже такую размытую формулировку желаний, как у принцессы сейчас.
— Не знаю, — все так же беспечно пожимает плечами девица. — Пока не надоест.
Ухватившись обеими руками за край повозки, она кладет подбородок на них сверху, продолжая лукаво сверлить меня взглядом.
— Отвечай точнее, — все так же невозмутимо отзываюсь я.
— Тебе бы тоже не мешало попробовать, а то уже морщинка между бровей появляется, до того ты серьёзный.
Последнее предложение могло бы, пожалуй, даже вызвать у меня улыбку, если б я позволил себе поверить, что наивность и детская прямолинейность этой девчонки могут быть искренними. Но я все еще не знаю ее истинных намерений и эмоций, чувствуя лишь одурманивающий пряно-сладкий запах ее природы, и следовательно — всегда должен оглядываться на то, что принцесса и подобные ей слишком привыкли играть и любыми средствами и хитростью добиваться своего.
— Обойдусь без толп поклонников, спасибо, — слышал бы меня сейчас кто из приближенных, не поверил бы, что король, подражая манере своей пленницы, тоже пытается шутить. Впрочем, если роскошь,
