и не имел пивного живота, как у некоторых. Его движения были ловкими, грациозными, точно выверенными. Он будто и не дрался вовсе, а танцевал, с силой и изяществом исполняя виртуозные па. Да, магические силы еще не восстановились после переноса, но и без этого Гектор мог ответить с достоинством. Что два неповоротливых амбала против великого мага, на счету которого имелось больше сотни чернокнижников, темных волшебников и демонов?
Гектор подпустил одного горца ближе, толкнул босой пятой и, одновременно приобретая ускорение, всадил кулак в мощную челюсть второго, выбив тому несколько передних зубов.
— Ой… — выдохнула Алена, прижимая к губам подрагивающую ладонь. Она только в боевиках видела, как супергерои одним ударом уделывают сразу двоих, а зубы красочно разлетаются в стороны вместе с каплями крови. Страшно… Страшно волнительно!
— Фы фне фупы фыбил… — пожаловался горец.
Злость помогла ему подняться, но окончательно лишила рассудка. Разбежавшись, он решил взять Темного лорда тараном. Но тот просто отошел в сторону, и злобный горец воткнулся в ближайшее дерево.
— Убью-ю-ю!.. — пообещал второй, замахиваясь саблей.
Хорошая сталь, заговоренная. За такую на черном рынке можно выручить приличную сумму — на билеты до Амитары не хватит, но на приличный ужин (по меркам Темного лорда) — вполне.
Вот и Гектору сабля понравилась. И горец, получив удар под дых и хук справа, любезно ей поделился. Точнее, отдал Темному лорду в полное распоряжение.
Взвесив оружие в руке, Гектор победно ухмыльнулся. Горцы тем временем, поняв, что жить им хочется гораздо больше, чем любви и ласки, стали тихо-о-онечко отползать в сторону ближайших кустиков.
— Эй, а рюкзачки-то оставьте, — “любезно” попросил Темный лорд.
На его открытой ладони замерцала шаровая молния — магия возвращалась к нему. Вкупе с дьявольской усмешкой смотрелось это крайне убедительно. Горцы побросали не только рюкзаки, но и припрятанные во внутренних карманах мешочки с деньгами.
Вечером, сидя за братским костром горцев, они станут рассказывать, как на них напали во-о-от такой оборотень и кракен с во-о-о-т такими когтями и пастью (не говорить же, что их голыми руками уделал голый мужик). А еще именно эти двое пустят слух о том, что в спокойной прежде местности появилась ведьма. Настоящая — рыжая, способная призвать какое угодно чудовище и даже маленького песика превратить в демона.
Все это время Аленка во все глаза наблюдала за Гектором. Его нагота все еще смущала ее, но способности восхищали больше “Ну и песий лорд, — думала она, — ну и сукин же сын”.
— Почему Темный лорд? — спросила она, отводя взгляд от паха повернувшегося к ней Гектора. — Ты же блондин.
На лицо его вернулась привычная надменная маска.
— Вот дереве… Аилен Красс, — ее новое имя он произнес как какое-то ругательство. — Я владею темной магией на сотом, самом высшем уровне. А тебя интересует исключительно цвет волос?
Вместо ответа Аленка развернулась на сто восемьдесят градусов и направилась в противоположную от Гектора сторону.
Но тот каким-то неведомым образом вновь встал у нее на пути.
— Ничего не забыла? — иронично спросил он, демонстрируя идеально белые и ровные зубы.
— Чего тебе? — буркнула Аленка.
Улыбка Гектора стала шире. Шагнув к ней почти вплотную, одной рукой он обвил ее талию, а второй приподнял подбородок, вынуждая смотреть в его темные, как сам грех, глаза. — Кое-кто обещал меня холить и лелеять за спасение. И я жду заслуженной награды.
— Ч-что ты имеешь в виду? — нерешительно спросила Аленка, облизнув мгновенно пересохшие губы. Даже неизвестно, что хуже: два горца или один обнаженный Темный лорд, от которого ее уж точно никто не спасет.
— Начнём с поцелуя, — решительно проговорил он.
— Нет! — выпалила Аленка, упираясь кулаками ему в грудь и одновременно делая шаг назад. — Я тут вспомнила: у меня дома утюг остался включенным. И полы не вымыты… И…
— Не играй со мной, — предупредил Темный лорд, склоняя голову и почти касаясь ее губ своими. Дыхание его, вопреки ожиданию (все же какое-то время он был собакой) было свежим с оттенками мяты и корицы. — Не терплю лгуний, даже хорошеньких.
Аленка прикрыла глаза и нервно сглотнула.
— Изы-ы-ди… — произнесла единственное, что пришло на ум.
“Пык” — и Темный лорд будто лопнул, съеживаясь и уменьшаясь в размерах. Там, где только что стоял возбужденный и обнаженный мужчина, сидел донельзя разгневанный маленький песель.
— Фух, таким ты мне больше нравишься, — выдохнула Аленка. Приободрилась, одернула платье и улыбнулась. — В какую сторону идти?
Лес выглядел совершенно одинаково, куда не глянь. И пусть таких необычных деревьев с фиолетовыми, серыми и почти черными листьями Алена еще не встречала, земля под ногами была привычно твердой, а по голубому небу с двумя солнцами плыли белые барашки облаков.
— Надо вернуться на поляну, — недовольно пробормотал Темный лорд в собачьем обличье. — Посмотреть, что у тех двоих в рюкзаках. Да и золото подобрать — хоть какая-то, но награда.
Рыться в чужих вещах оказалось делом препротивным, хотя крайне познавательным. В рюкзаках горцев отыскались два холщовых мешка с необычным светящимся красным орнаментом. И больше ничего.
— Что это? — поинтересовалась Алена, извлекая странное содержимое и рассматривая на свету.
Пес в это время благосклонно наблюдал, даже не предприняв попытки помочь.
— Заговоренные торбы, что же еще, — вздохнул он так, словно объяснял невежде, сколько будет дважды два. — К тому же, заполненные до отказа. Ты на них смотреть будешь, или все же развяжешь?
Внутри оказался целый клад: одежда, какие-то книги, бронзовые подсвечники, фарфоровая посуда не самого худшего качества, даже несколько диванов и кресел. Алена вытаскивала из торб круглые горошины, и они при соприкосновении с воздухом принимали истинные размеры.
— Чудеса в… торбе, — восхищенно произнесла она. — Откуда все это?
Темный лорд закатил глаза и, хлопнув себя по лбу, обреченно произнес:
— Ты же понимаешь, что мы не каких-нибудь грибников в лесу встретили, а воров и мародеров. К чему спрашивать очевидные вещи?
— Фу… — Алена отбросила в сторону платье, которое до этого с интересом рассматривала. — Я не надену ворованное. Тем более, если это вещи погибших людей.
Мордашка песика приняла еще более обреченное выражение.
— Этим людям уже все равно, в отличие от тебя, — кивком головы песель указал на одежду самой Алены: шерстяное платье и
