встреча с чужаком.
Пока не вспомнила, что за разговор невольно подслушала перед этим и что привело меня в мое тайное убежище, куда наведываюсь я довольно редко. В те дни многое вызывало у меня сомнения, но я точно знала, что тайным оно быть перестало, а еще – что все равно приду туда вновь.
Раздвинув тяжелые шторы, мать впустила в комнату приветливый ветерок. Она улыбнулась – свежий бриз всегда ее радовал, но когда ее взгляд упал на меня, улыбка погасла.
– Ты вся в грязи.
Проклятье. Возможно, дозорный был прав – я действительно глупа. Ибо не потрудилась взглянуть на себя в зеркале туалетного столика, прежде чем завалиться в постель.
– Забыла вчера умыться, – пробормотала я.
Королева Синшелла задержала на мне взгляд на несколько секунд – я испугалась, что она вот-вот все поймет, – но, укоризненно поцокав языком, пробормотала что-то себе под нос и, выглянув за дверь, крикнула Линке, чтобы та набрала для меня ванну. Когда мать снова повернулась ко мне, все морщины на ее лице – немногочисленные, несмотря на то что ей было уже около двух сотен лет, – сильно углубились.
– Пошевеливайся. Мы с отцом ждем тебя к обеду.
У меня засосало под ложечкой. И от страха, и от голода.
– У меня дела в садах на южной стороне.
– Нет у тебя никаких дел, – ласково возразила она. – Поторопись, еда остывает.
Услышав эту затертую фразу, я еле сдержалась, чтобы не закатить глаза, и скинула одеяло, только когда она вышла.
Пока я раздевалась, в покои вошла Линка – пикси с довольно простенькими способностями – и сразу принялась наполнять ванну в смежной комнате. И вдруг ахнула – я напряглась и обернулась к ней: она стояла, зажав рот своей бледно-розовой ладошкой.
– Опал, что, во имя звезд, с вами стряслось?
Повернувшись к туалетному столику, который был завален смешанными мною самой духами, гребнями, тиарами, румянами и недочитанными книгами, я поняла, что она видит мое отражение в зеркале, и у меня внутри все сжалось.
– А-а, это… – Я быстро придумала отговорку, понадеявшись, что та ее устроит. – У меня тренировка была поздно вечером.
– Ваш отец обычно не так… – Линка искала подходящие слова, но не находила их – что было объяснимо.
– Не в настроении был, видимо, – пробормотала я и прошмыгнула мимо служанки в ванную комнату.
Из теплых глубин ванны поднимались ароматы карамели и ванили, и я залезла в воду. Мышцы ныли сильнее, чем я ожидала, но Линка, к счастью, добавила в ванну соленый имбирь, от которого ушибы заживали быстрее.
– Я думала, ваш отец провел весь вечер на совещании с генералами.
Ослепи меня звезды. Мне была знакома эта напевная интонация в ее голосе, этот блеск в ее лазурных глазах. Она учуяла мою ложь – пикси это было свойственно, о чем я слишком часто забывала, – и теперь не отстанет от меня, пока не узнает правду.
Ей я могла довериться. Я знала Линку с тех пор, как сама была семилетним детенышем, а она – юной девушкой, поступившей в услужение в замок Грейсвудов. Однако с болью в сердце я понимала, что доверие это оправдано ровно до тех пор, пока она не сочтет, что я в опасности.
– Наткнулась на воина в полях за замком, – пробормотала я и, выдернув из ее протянутой руки мочалку, обмакнула ту в воду.
– То есть там, где лежит ваше дерево. Последний переход на ту сторону.
Я взглянула на нее – она смотрела на меня, изогнув бровь; я нашла этот переход много лет назад, еще в детстве, и тогда, не сумев сдержать восторга, поведала ей об этом, за что теперь на себя сердилась.
– Сейчас не время для загадок, Опал. У вас все руки и ноги в синяках, да и ссадины не до конца зажили.
Я не осознавала, как же сильно мне досталось от меча того багрового типа. Умывая лицо тряпицей, я нахмурилась. Не от меча, напомнила я себе, а от падений наземь, когда от него уклонялась.
– Ладно, – раздраженно буркнула я, оттирая плечи от грязи. – Я выразила тревогу, что в последнее время маловато упражняюсь, и он решил потрафить мне.
– Кто это был? Эльн? – Она имела в виду капитана гвардии, что был у отца в фаворе; Эльн часто тренировал меня в подростковые годы, когда отец был занят. Так уж вышло, что он был занят почти всегда.
Дело обстояло таким образом до тех пор, пока однажды я не закатила сцену и чуть не совершила нечто непростительное. Тогда Эльн счел, что я плохо себя чувствую, но отец все понял. Он по-прежнему был убежден, что навыков у меня и так достаточно, и я могу подождать, пока он найдет для меня время.
Багровый волк явно считал иначе.
Возможно, я знала меньше, чем хотелось бы, но кое в чем была уверена. Отец хотел тренировать меня сам, потому что был готов на все ради сохранения моей тайны. Если пойдут слухи о моих способностях, это не приведет ни к чему хорошему, только посеет страх, превратит меня в мишень и никак не поможет спасти умирающее королевство.
– Нет, – отрезала я, всем своим видом сообщая, что больше ничего не скажу.
Тяжко вздохнув, Линка милосердно перевела тему, но мне от этого легче не стало.
– Не знаю, слышали ли вы, но мне бы не хотелось, чтобы эта новость застала вас врасплох…
– Я знаю, – сказала я, снова утопив тряпицу в воде. – Про принца Брона.
Линка прекратила рыться на полках, где хранились масла, соли, гребни и прочие банные принадлежности, и поднесла мне полотенце.
– Вы же знаете, что вас хотят за него выдать.
– Я слышала, как это обсуждалось, да, – сказала я и закончила с мытьем. Комната сочилась тягостной тишиной, как тряпица, которую я отжала и повесила на край ванны, – водой. Я встала, Линка завернула меня в полотенце и заткнула его углы под мышки, затем встретилась со мной взглядами, но тут же потупилась.
– Кажется, теперь я понимаю, зачем вы тренировались, хотя совершенно в этом не нуждаетесь.
И правда – с тех пор как мы с отцом в последний раз бились на мечах, минуло несколько зим. У него были куда более неотложные дела: армия Вордана засылала в наше королевство малочисленные группы шпионов, которые убивали дворян и высокопоставленных чиновников, и постоянно устраивала засады в Королевской бухте. И пусть последняя располагалась в Эррине – человечьем королевстве, – мы были вынуждены вести торговые дела через эту бухту, поскольку с северо-востока Нодойю окружали сплошь узкие проливы и скалистые отмели.
Слабое место, о котором кровавый властитель знал.
– Это игра, – заключил отец во время военного совета несколько месяцев назад. – Он играет с нами. Мы – мышки, а он свирепый кот. Он выматывает нас, готовясь нанести смертельный удар.
В тот миг я подслушивала под дверью, и у меня комок подкатил к горлу, а лепестки роз, собранные мной в саду – я собиралась заточить их аромат в бутыль, – выпали из моей дрожащей ладони.
Бесполезная игрушка. Будучи единственной наследницей престола – брат погиб еще до моего рождения, сражаясь вместе с моими дедами в битве за ныне разрушенные мосты, – я не сидела взаперти, но принимать участие в этой, казалось, нескончаемой войне мне не дозволялось.
И вчера ночью тот дозорный, враг, который мог меня убить – которому, пожалуй, следовало это сделать, – явственно мне об этом напомнил.
Я могла бы быть мечом. Я могла бы принести пользу. Но меня хотели использовать как орало.
– Это для твоего же блага, – прорычал отец, который сидел во главе огромного деревянного стола и жевал оленину, а ладонь его сжалась в кулак. – И не только – ты продолжишь наш род. И поторопись с решением этого вопроса, пока ты под защитой людей. Можешь хоть отослать свое дитя в королевства за морем – мне все равно. Но попомни мои слова, Опал. – Отец понизил голос. – Он придет за нашими головами, и пора бы нам хоть как-то подготовиться к будущему, а не отмахиваться от него. Совершенно ясно, что победить его мы не способны. Не способен никто. И если он говорит, что пришел наш черед… – Отец лишь развел руками, не удосужившись закончить предложение – впрочем, все было понятно и без слов.
Багровый дозорный сказал то же самое.
Попомни мои слова.
Дитя. За море. С каждым равнодушным словом, вылетавшим из его уст, моя паника только росла – я чуть не сломала вилку, которую держала в руке.
– Я не могу спариваться с человеком.
– Тебе и не придется, – сказала сидевшая рядом со мной мать. – Если они согласятся на помолвку,
