И даже не представляла, что здесь может быть так оживленно.
Неожиданно ее взгляд упал на мужской отдел. Там было пусто, тихо и на вешалках абсолютно спокойно висели рубашки, пуловеры и брюки с панталонами. Брюки мужчины обычно носили на работу, а в панталонах в обтяжку щеголяли на праздниках и торжественных мероприятиях. Никто не знает, какой чертенок поселился в мозгах женщины, но она выбрала себе синий фрак с панталонами в тон и белоснежную рубаху. А также нашла к ним золотой галстук и такой же золотистый берет. Этикет позволял женщинам на балы приходить в беретах, украшенных перьями экзотических птиц.
Экзотических птиц в хозяйстве Марьяны не было. Зато на заднем дворе жил петух, хвост которого на солнце переливался черно-зелено-синими красками. Хозяйки поместья решила, что от петуха не убудет, если он парой-тройкой поделиться с ней.
Гардероб Вереса, естественно, тоже не остался без изменений и пополнился двумя штанишками и дюжиной совершенно новых трусиков. Видимо, кто-то купил не по размеру, а потом сдал в магазин.
Утром следующего дня мать-одиночка начала собираться на бал, решив непозволительно много времени посвятить себе. Ничего подобного она давно не делала. И хотя ранним утром вечернюю ванну с маслами и лепестками роз никто не принимает, иного выхода у женщины не было.
Графиня отправилась в запущенный сад, чтобы собрать корзинку цветочных головок. Благо, цветение роз было в разгаре, а сорняки еще не полностью поглотили когда-то ухоженный сад. А заодно попросить старика-конюха приглядеть за Вересом. Брин, конечно, был не лучшей нянькой. Но обычно с утра он был трезв как стеклышко. И лишь к обеду, раздобыв очередную порцию улетного пойла, отправлялся, по его словам, в «волшебную страну».
– Доброе утро! – завидев слугу, поздоровалась хозяйка.
– Доброе! – отозвался конюх, с кряхтением вставая с кучи соломы, на которой спал.
– Брин, у меня к тебе сегодня просьба не по чину, – заметив, как мужчина нахмурился, Марьяна торопливо добавила:
– Рюмочку вургунского я тебе обещаю!
Даже в аристократических кругах ходили легенды о золотом вине Розентелей. К сожалению, осталось меньше половины бочки от былого богатства. Только гостей в имении графов давно никто не приглашал. Не подавать же куриные яйца в качестве закуски? Поэтому потратить рюмочку на конюха она вполне могла.
– Если рюмочку, то я завсегда готов! – широко улыбнулся щербатым ртом конюх. – На рынок съездить или еще чаво?
Его просторечное «чаво» раньше шокировало графиню. Да сейчас она давно к нему привыкла и давно не обращала внимания. Это было наименьшее из всех зол, что ее окружали.
– Ты не смог бы пару часиков приглядеть за Вересом?
– За графенком? – остатки вчерашнего похмелья тут же выветрились из пропитого насквозь мозга мужчины. – Я, конечно, могу, коли доверите. Только играть мы будем в мои игры, а не в ваши высоко пинтектуальные.
Марьяна немного замешкалась, попытавшись понять смысл слова «пинтекутальный». Затем решила, что это своеобразный перевод на просторечный язык слова «интеллектуальный». Усмехнулась про себя, а вслух согласилась:
– Хорошо, Брин. Главное, чтобы он после твоего воспитания остался жив-здоров.
– Обижаете, барыня! – покачал головой старик. – Я своих десятерых вырастил. Все до сих пор процветают!
Что дети конюха процветают, графиня сомневалась. Иначе они давно забрали бы к себе горе-отца. Хотя, возможно, алкоголизм был причиной, по которой он жил на ее конюшне, помогая запрягать единственную лошадку в бричку и ремонтируя по мере необходимости последнюю.
– Хорошо, хорошо! Верю, – засмеялась мадам Розенталь. – Только попрошу сегодня не пить. Ты мне нужен будешь в качестве возницы. Мы с Вересом на бал поедем. Не прилично будет, если я сама буду бричкой править.
В итоге счастливый малый перекочевал в объятия дедушки, которого очень любил дергать за нечесаную бороду, помахал матери рукой и крикнул:
– Кака, мама! Кака! – что в переводе с личного языка юного графа на общечеловеческий означало «пока». А Марьяна пошла готовиться к балу.
Как она давно не принимала горячую ванну! Это случалась лишь в те редкие мгновения, когда приезжал в гости двоюродный брат Чарльз Минихан. Он был ее единственным ныне здравствующим родственником. Но жена и пятеро малышей, требующие пристального внимания, не позволяли проверять ему кузину слишком часто. И сейчас графиня включила воду, бросила в нее согревающий кристалл, цветочные головки, собранные в саду и мыльную стружку, чтобы создать ароматную пенку.
Марьяна была слабеньким водным магом первого уровня. Для женщин большего и не требовалось. Их ценили за другие качества. Верес Родвэй родился воздушником и развился до второго уровня. Пара из них вышла бы не плохая. Только этому помешала война. Как известно, войны редко кому идут на пользу и несут что-то хорошее.
И сейчас она скинула свое домашнее платье серого цвета и с удовольствием погрузилась в воду. Платья давно стали серыми. Не потому что траур закончился, а потому, что банально вылиняли и выгорели на солнце. Прикрыв газа, застонала от счастья и настроилась получить удовольствие.
Марьяна в воде нежилась долго, периодически подогревая воду и прогоняя от себя тревожные мысли о сыне. Если бы с ним случилась неприятность, она тут же про это узнала бы. Связывающий кулончик постоянно висел у нее на шее. Точно такой же украшал и шейку малыша. И Брин действительно нянчится мог. Только плату брал слишком высокую, выбывая из строя на целые сутки.
Наконец, она решила, что пора и честь знать. Вылезла из воды, насухо вытерлась пушистым полотенцем и, завернувшись в банный халат, пошла за ребенком.
Издали заслышав смех сына, Марьяна обрадовалась. Похоже, мальчугану с дедушкой Бри понравилось. Когда же наконец дошла до них, не знала, то ли плакать, то ли смеяться. Нет, с юным Вересом ничего плохого не случилось. Он счастливый и довольный под подбадривающе окрики конюха:
– Давай, графчук, угости кису коклеткой под соусом! – макал в коровью лепешку кусочек хлеба, а затем безуспешно пытался скормить угощение дворовому коту. Благо, себе в рот потом не отправлял. В этом случае с матерью точно бы приключился инфаркт.
Поблагодарив конюха и пообещав напоить его после бала, Марьяна пошла отмывать сына. «Соус» приятных ароматов ему не добавил. И подозрительные коричнево-зеленоватые следы красовались на его рубашечке и крохотных ручках.
Отдраив сына, графиня поняла, что теперь нужно мыть ее саму снова. Она успела взмокнуть и испачкаться в «соусе». Выгрузив из ванной ребенка и насухо вытерев, залезла в воду снова. Только на этот раз наслаждаться процедурой не пришлось. Сынуля топтался рядом, периодически кидая маме в ванну резиновых утят, маговоз и два больших игрушечных магобиля. Обязанностью Марьяны было достать их и вернуть сыну.
