постарше. И юный граф с удовольствием присоединился к их компании. Привели же детей не мамочки, а бабули, которые решили разыграть из себя перед своими детьми хороших нянек, при этом не утруждаясь, а свалив все на няньку.
Сарин салон графини посещали не часто. Вернее, никогда. Розенталь была первой. И Шмолович распиналась перед ее сиятельством, как могла. Молодая мама, сама того не подозревая, стала для баронессы и дочери купца первой гильдии козырной картой.
Постепенно все отошли от будоражащих новостей, успокоились и бал продолжил свое мерное течение. Начались танцы. Марьяну даже пригасил один, похожий на ее петуха, молодой человек на Виргинскую кадриль. Но когда узнал, что она пришла сюда с сыном, от дальнейшего знакомства отказался.
Молодую женщину это нисколько не напрягало. Она, наслаждаясь и разглядывая танцующих, сидела в кресле, периодически проверяя своего мальчика. Верес же был счастлив новой компании и, казалось, о матери не вспоминал.
В какой-то момент мажордом объявил:
– Герцог Гольденброук!
Бомонд на секунду замолчал, встречая любопытными взглядами новоприбывшего. Затем разговоры вернулись в прежнее русло. И, возможно, все бы так и продолжало размеренно течь, если бы не визгливой голос обиженной мадам:
– Ой, посмотрите, у них с графиней Розенталь костюмы одинаковые!
В этот же миг Марьяне показалось, что небо рушиться на нее, подминая под своими обломками. Она мысленно прокляла тот миг и час, когда пошла за покупками в благотворительный магазин. Кто же думал, что герцоги приходят на рауты к мадам Шмолович, предварительно сдав ставший малым костюм в комиссионку?
В том, что костюм явно не с плеча герцога в его нынешнем виде, стало ясно после того, когда она покрасневшая и смущенная подняла глаза на мужчину застывшего у входной двери.
Герцог был высок и широкоплеч. Длинные ноги в ботфортах обтягивали точно такие же как у нее синие панталоны. А плечи прятал синий фрак. Только больше ничего привлекательного в образе гостя не было.
Не понятно, какими его волосы были в молодости, но сейчас это была густая копна седых волос, которые достигали ему до плеч и торчали в разные стороны. Правую сторону лица мужчины рассекал жутки шрам, затрагивая глаз. От этого взгляд казался устрашающим.
– Ах, ваша светлость, какими судьбами? – тут же вышла вперед мадам Шмолович, приветствуя дорогого гостя.
Раненая щека мужчины болезненно дернулась. То ли от недовольства, то ли от того, что он пытался улыбнуться, а стянутая коже не давала это сделать. Несмотря на уродство, герцог притягивал внимание графини, что она не могла оторвать от него взгляд. Потом поняв, что так неприлично рассматривать человека с уродствами, через силу отвела взгляд.
– Сара, мы же договаривались, что для друзей я Алан! – пророкотал густым басом герцог. – А где тот гость, который, как и я, покупает костюмы у Грандона?
Графиня Розенталь так была загружена последние дни, что даже не удосужилась посмотреть на производителя своего торжественного наряда. И сейчас с ужасом обнаружила, что это производство самого дорогого модельера Орбурга.
– Вы должны нас представить друг другу! – настаивал герцог.
– Во-первых, не гость, а гостья! – поправила Голденброука Шмолович. – И да, я с удовольствием представлю вам Марьяну и ее очаровательного сына!
С этими словами Сара поплыла в сторону графини как огромная баржа, резрезая корабельным носом на своем пути толпы гостей. Музыка стихла. И весь бомонд замолк и вытянул шеи.
Наконец, герцог в сопровождении хозяйки подошли к Марьяне. Он бегло охватил ее взглядом, зацепившись на мелкой вышивке на лацкане фрака «ГА». Грандона звали Микаэлем. И он всегда ставил инициалы покупателя, а не свои. Такой маленький фирменный знак мастера. У Гарьяны как минимум тое должна была стоять бува «М». Алан с кривой улыбкой представился:
– Герцог Алан Гольденброук, к вашим услугам, мадам! – стремительно выкинул вперед руку, бесцеремонно сгробастал ладонь Марьяны и легко прикоснулся к ней обжигающе горячими и сухими губами.
– Марьяна Розенталь, ваша светлость! – приседать в книксене она не стала. Это очень глупо бы выглядело в панталонах, поэтому просто слега по-мужски поклонилась.
– А где ваш очаровательный сынишка? – в ответ поинтересовался герцог.
– Мадам Шмолович организовала для таких матерей, как я, специальную детскую комнату. Он там нашел себе новых друзей и весело играет.
Каких таких матерей Марьяна не озвучила. Позора ей и так хватило. Благо, герцог сгладил неловкую ситуацию своим высказыванием. А он же с легкой улыбкой предложил:
– Тогда позвольте пригласить вас на тур вальсура? – скривился в ответ. Шрам делал его улыбку похожей на жуткий оскал. – Если вас, конечно, не смущает, мой внешний вид.
Что оставалось бедной женщине? Нет, его лицо ее не смущало. И графиня покорно кивнула в ответ, вкладывая свои ледяные пальцы в его горячую руку. Складывалось впечатление, что внутри Гольденброука горит камин, согревающий мужчину и всех тех, кто с ним соприкасается.
– Простите за нескромный вопрос, – начал разговор герцог негромким голосом, как только они под звуки музыки заскользили по гладкому паркету, – каким образом к вам попал мой костюм, в котором я ходил на выпускной вечер в школе?
С этими словами он глазами показал на вышивку с инициалами, отрезая Марьяне последние пути к отступлению. Она решила, что в данной ситуации изворачиваться и что-то сочинять выйдет себе дороже, поэтому простодушно пожала плечами и с усмешкой произнесла:
– Секрета здесь нет. Я его купила в благотворительном магазине на распродаже. А как он туда попал, спрашивать нужно не меня.
Герцог в ответ заразительно захохотал, привлекая внимание других пар. На них и так уже поглядывали: пара, одета одинаково, непроизвольно притягивала к себе взгляды. Марьяна сильнее сжала губы. Она успела отвыкнуть от пристального внимания толпы.
– И все-таки я вас раздражаю, – отсмеявшись, покачал головой герцог.
– Нет, с чего вы это взяли? – женщина подняла на него удивленный взгляд. Глаза герцога, темно-темно синие с золотистыми крапинками внимательно смотрели на нее. Вернее, один глаз. Куда направлен взгляд второго из-за травмированного века понять было невозможно. А затем добавила:
– У вас глаза как у моего сынишки. Я очень редко встречала такой цвет.
– Возможно, мы с его отцом были родственниками. Хотя Розенталей я в нашем родовом древе не помню, – по-своему объяснил совпадение Голденброук.
– Я оставила девичью фамилию и дала ее сыну, – Марьяна уже пожалела, что затеяла весь это разговор, пытаясь уйти от скользкой темы с костюмом. В итоге вышло только хуже.
– Вы рискнули родить ребенка, не будучи замужней дамой? – задал еще один бестактный вопрос герцог. Но презрения на его лице она не