— Ты никак за ум взялся. Козни не строишь, брата со свету сжить не пытаешься, и людей своей ухмылкой не распугиваешь.
— Поверь, дорогая, их есть кому пугать, — ответил он и первым зашел в галерею, а я едва не прошла сквозь него. Он застыл прямо на пороге, чертыхнулся и резко развернулся ко мне. И от его взгляда у меня сжалось сердце так, что стало невыносимо трудно дышать.
— Уходи, — прошептал он одними губами, но я не могла даже с места двинуться. Просто не могла. Один лишь шаг, войти внутрь, и я снова увижу его. Вот теперь я вцепилась в ручку двери и, к своему удивлению, оторвала ее. А потом не удержала и ручка упала на пол с громким звуком.
— Азраэль?! Не ожидал увидеть тебя здесь, тем более в такое время, — услышала я до боли знакомый голос, а в душе зародилась паника. Даже там, в гильдии я не рисковала так, как здесь. Ведь Рейвен мог без труда просканировать его и увидеть меня его глазами. Черт, черт, черт. И почему я ввязалась в этот глупый спор…
— Не спится что-то, — напряженно ответил он.
— Вот и мне. Завтра совет. Буду рад тебя там увидеть.
— Прости, но все ваши игры с Корнуэлом мне порядком надоели. Если бы ты хотел убрать его, давно убрал.
— Иногда он бывает полезен.
— И весьма ценные советы дает, ты бы прислушался к ним.
— Насчет женитьбы?
От этих слов у меня голова закружилась, зато ступор ушел вместе с болью. Знала, что моя вечная спутница боль вернется, но не сейчас. Мой анвар решил жениться. А я даже ударить его за эти мысли не могу.
— Пока это меня не интересует.
«Пока», какое мерзкое слово.
— К тому же Макс прекрасно справляется со своей ролью громоотвода.
— Надолго ли? — хмыкнул Азраэль.
Наследник не ответил.
— Ладно, я не буду тебе мешать, — проговорил Азраэль и собирался уже уйти, но Рейвен остановил его.
— Не стоит, я уже закончил.
А потом исчез. Я почувствовала дуновение ветра, открываемого портала, и сползла по стене. И ведь Азраэль так ловко заслонял меня спиной, что я не увидела его. Какой он теперь? В домашней обстановке. Судя по голосу, он очень устал. Много работает и почти не спит. И не ждет в его постели никакая Аделька или Сильванка. Интересно, а кого ему предлагают на роль невесты?
— Видимо, на сегодня поход в галерею откладывается, — глухо проговорил Азраэль и отвернулся, но я успела заметить в его глазах что-то… напоминающее боль.
— Ну, уж нет. Раз мы пришли, — встрепенулась я и первая вошла в галерею. И тогда меня поверг новый шок. В том месте, где когда-то висел огромный во всю стену портрет моих родителей, висел мой собственный. То, какой я была.
— Это что такое?
— Картина, — пожал плечами Азраэль, — Не самая лучшая, на мой взгляд, но Рейвену нравится именно такой твой образ, может, потому, что нового не видел.
— А ты и рад, — съязвила я, но в ответ тоже получила колкость.
— Нет. Мне все равно. Пусть наслаждается этой мазней. У меня есть ты настоящая.
— Сволочь.
— Больно? Мне тоже больно, когда ты бледнеешь и трясешься, стоит только о нем заговорить.
— Да пошел ты!
— Не забывай, милая, это ты ко мне приходишь.
— Значит, больше не приду.
— Слова, слова. Сколько ты продержалась сейчас? Три дня? Не сомневаюсь, что завтра или послезавтра снова заявишься.
— Да я лучше… я лучше… — он меня достал. Поковырял самое больное место и сейчас наслаждался результатом. А я ничего не могла с этим поделать. Впрочем… кое-что все же могу.
— Посмотрим, — ответила с той самой упрямой улыбкой, которая, знала, так его раздражала и растворилась в воздухе.
А он поскрежетал зубами и саданул по многострадальной двери так, что она с петель слетела. И что на него нашло? Зачем было так цеплять, доводить? Но он знал, почему это сделал, почему так хотел сделать ей больно. Потому что сам не мог выносить этого. Ее постоянной, упрямой, неизменной тяги к другому.
* * *
Утро встретило нас серыми, темными тучами над головой и проливным дождем. А еще Мира снова на меня пялилась, как на диковинную зверушку, и Колан, наш теперь уже пленник, к этому ее взгляду присоединился. Я нахмурилась. Может, разговариваю во сне? Хотела спросить, но не решилась. Что-то боязно стало. Да и не к месту сейчас такие разговоры вести.
— Что делать будем? — спросила я, разводя костер. Ветер притащил кролика, и где только нашел? Слава Всевидящей, мертвого, а то Мира бы в обморок грохнулась. Ей досталось свежевание и, собственно, готовка.
— С чем?
— С пленником. Мне все равно. Можем здесь бросить. Глядишь, грибники подберут. Хотя, могут и звери раньше добраться.
— Не надо зверей, — побледнела девушка, — Рей, миленькая, а давай он с нами поедет?
— Мира. Не забывай, что он пленник. И если с кормлением мы с тобой как-нибудь справимся, то у него и другие потребности имеются. Поэтому нужно решать сейчас.
Она покусала губы и тяжело вздохнула. Видимо, дельных мыслей в голову не пришло. Впрочем, как и у меня.
— И что же нам с вами делать, уважаемый? — подошла я к пленнику. В его голову тоже хороших идей не забредало. А жаль.
Завтрак выдался необычайно напряженным. А все эти двое голубков… Видели бы вы, как она его кормила, и как при этом он на нее смотрел.
— Если ты так любишь, почему тащишь ее на суд? — рискнула спросить я, когда Мира ушла за водой, — Ведь знаешь, что ждет ее там.
— Это мой долг, — ответил он после длительного молчания. И то, как решительно он это сказал, заставило меня сжать кулаки от негодования.
— Долг. Что это за долг такой, обрекать любимого человека на публичный суд?
— Она совершила преступление.
— И что? А ты не совершал? Да и какое это преступление? Судя по ее забитому виду и несчастным глазам, все, что могла совершить, так это…
— Она убила человека, — перебил он меня и смотрел на меня с таким видом, словно я сейчас побегу за ней, приволоку за волосы к нему и прям тут совершу самосуд. Идиот.
— Надо же. А по виду не скажешь, — хмыкнула я, — Но это не повод предавать любовь. Если ты любишь, конечно. А вот если попользоваться решил…
Он заревел на мой намек, а я обрадовалась. Конечно, сейчас не поймет, но ростки сомнений, глядишь, посадить в его тупой башке удастся.
— Значит, нет. Тогда грош цена всем твоим мотивам. И знаешь, я еще не встречала настолько доброго и светлого существа. Да за такое сокровище любой кому хочешь глотку перегрызет. Ты, видимо, не из их числа.
— Что ты знаешь, ведьма!
— Я знаю, что любовь — это большой дар. И приходит она, дай Всевидящая, если раз в жизни. А иногда ведь совсем не приходит. Ее беречь надо, лелеять, как величайшее сокровище. А не убивать медленно и по капле. И никакой долг любовь не заменит. Надеюсь, поймешь когда-нибудь. А если нет, то значит, не стоишь ты этой самой любви.
