Искренне не понимаю, что двигало Чантэль Рутланд, когда она привела эту во всех отношениях неприятную женщину в свой дом. Лично я бы выгнала ее прямо сейчас.
Но против воли погибшей жены Теодора и матери Брианны я, разумеется, идти не могла.
Мишка, которого мы с Брианной почти доделали Сеоны и Дерила, был раз эдак в десять больше того розового. Из тех, которые вместе с тысяче одной розой дарят девушке, а она потом выкладывает фотки в соцсетях.
Ну, я рассудила, что, раз свадебный подарок, то подарок — основательный такой. Крупный.
Брианна как раз дошивала для него красный атласный бант, а я с помощью своей «мишечной» магии делала красные сердечки на лапах. Мы болтали и смеялись, но в какой-то момент я снова с грустью поймала себя на мысли о том, что жалею, что Бри не моя дочка.
За работой время пролетело незаметно. А после обеда наш красавец был готов!
Главное, чем он был замечателен, так это, конечно же, размерами! Топтыгин вышел больше человеческого роста, то есть просто огромный, уютный, белый-пребелый. Именно на этом снежно-белом так здорово и контрастно смотрелся ярко-красный бант!
Теодор помог с упаковкой, предоставив необычную прозрачную ткань, чем-то похожую на полиэтиленовую пленку из нашего мира. После чего мы отправили медведя прямиком Сеоне Бравис домой.
Успели аккурат перед венчанием!
А на следующий день Сеона и Дерил явились в Трентон, чтобы рассыпаться в восторгах и благодарностях. Я опасалась, что все это окажется ошибкой и медведь не сможет защитить девушку от ночных кошмаров, насылаемых марой… Но боялась я зря.
Белоснежный медведь с красным бантом дал ей свою защиту. И это было здорово — осознавать, что я смогла помочь этим добрым молодым людям. Но, пожалуй, еще приятнее мне было ловить на себе внимательный взгляд мужа. Да, он теперь смотрел на меня как-то по-новому. В золотисто-карих глазах вспыхивали теплые искры.
Я грелась в этом взгляде… И с замиранием сердца ждала его в своей спальне… Почему он не приходил?
Кстати, невзирая на то, что я категорически отказывалась от платы за медведя, Сеона все-таки мне ее вручила — красивый золотой медальон в форме сердца.
— Не обижайте меня отказом, миледи, — тихо сказала девушка. — Вы не представляете, как мне было тяжко каждый раз засыпать в страхе очутиться этом бесконечном лабиринте кошмаров.
В отличие от первой встречи, она выглядела такой радостной и румяной, такой оживленной. Я не смогла отказать и взяла медальон.
Когда наши гости ушли, Теодор учтиво попросил разрешения посмотреть вещицу и объявил, что этот медальон — старинная работа одного известного ювелира.
В его голосе послышалось уважение. И подозреваю я, это уважение было в первую очередь не к ювелиру, а ко мне. Впрочем, может, я и ошибалась. Если честно, мне хотелось в этом ошибаться.
С той самой поры в городе и пошла слава о моих медведях. И в Трентон зачастили посетители. Среди них я часто видела людей со своей свадьбы. Да, тех самых гостей, которые на моей свадьбе глядели на меня с презрением, неприятием и даже издевкой.
Но теперь от всего этого не осталось и следа. Все в городе спешили обзавестись чудесными медведями «от Рутланд». Даже те, к кому мара еще не являлась, хотели заранее обезопасить себя и своих детей.
Приехала и сама леди Марв — хотела заказать мишку для своего внука.
Я не отказывала никому. Даже Лидии Гарднер, которая явилась явно не ради того, чтобы заказать мишку, а для того, чтобы напроситься на ужин и покрасоваться перед Теодором в новом платье с кошмарными оранжевыми блестками.
Бедняжка не знала, что в связи с делами на мануфактуре муж сегодня обещал быть около полуночи. Мне как-то обедать с ней тоже не улыбалось, но из злорадства я сообщила о том, что Теодора с нами не будет слишком поздно. Отказаться Лидии было уже невозможно, потому она сидела и давилась ужином, изображая из себя любезность.
И то развлечение. Я вот удивляюсь таким дамам — ладно, бы был Теодор свободен, но ведь нет, внаглую же лезет. При живой жене!
Но отказывать Гарднер я все равно не стала. Правда, с изрядной долей злорадства поставила ее в самый конец своего списка.
Честно говоря, я и сама не заметила, как этот самый список как-то незаметно увеличился до такой степени, что я всерьез стала задумываться о том, что мне нужна помощница.
Нет, Брианна, конечно, помогала, всюду следуя за мной, как маленький хвостик, но мы не справлялись. Нужны были еще одни руки… А еще какое-то помещение, где можно было бы продавать медведей, чтобы посетители бесконечной рекой не текли в Трентон.
Мне нужно было… свое место.
И идею о том, где можно было бы его устроить, подал Теодор.
— Мне всегда нравилось помещение рядом с моим магазином, — сказал он как-то за завтраком.
— Рядом со «Швейным делом»? — нахмурилась я. — Там же этот самый, уличный фастфуд… Ну, кокореци продают.
И поморщилась, вспомнив шкворчавшие на гриле личинки. Вернее, внутренности.
— Вот именно, — поморщился эсквайр. — Намного больше меня устроило, если рядом была не эта харчевня, а маленький и уютный магазинчик, где бы вы продавали своих мишек, миледи.
Собственный магазинчик! В своем мире я и мечтать о таком не могла!
— Вы говорили, что хозяин не хочет его продавать, — припомнила я. — Что ему уж больно нравится расположение в центре города…
— Это так, — Теодор кивнул и отбросил салфетку. — Но недавно я краем уха услышал, будто он жаловался, что не может спать по ночам.
— Хотите сказать, мара пришла и к нему? — широко раскрыла глаза я. — Она же нападает только на женщин и детей…
— Я не могу понять вашу магию миледи, — негромко проговорил муж, пристально глядя мне в глаза. — Для меня она чудная… Странная. Но тем не менее, она работает. Этими своими медведями вы значительно осложняете маре жизнь. Поэтому теперь выходит, чтобы выбора у нее особо не осталось.
— То есть теперь вы не подозреваете, что это я навожу кошмары на детей?
— Нет, миледи. Нет.
А мне вдруг так сильно захотелось подойти к нему и прижаться губами к его губам… В конце концов, это мой собственный муж!
Поцелуй. Хотя бы один поцелуй или просто объятие…
Несквик! Мне срочно нужен Несквик с его розовыми сердечками! Но панда, как назло, где-то гулял, а без него я не посмела…
Что ж, сказано — сделано! Вскоре я уже решительным шагом входила в фастфуд-павильон, который в первый раз так сильно поразил мое воображение нелицеприятностью приготавливаемой здесь пищи.
От второго раза лучше не стало. «Личинки» все так же весело шипели на жаровне. А вот хозяин забегаловки веселым не выглядел. Скорее, осунувшимся и не выспавшимся.
Что на данный момент было мне на руку.
— Вы пришли за кокореци, сударыня? — осведомился хозяин. — Вот и правильно, у меня лучшие кокореци во всем городе!
Не успела я слова сказать, как он ловко ухватил щипцами одну «личинку», положил на картонку и, улыбаясь, протянул мне.
«В конце-то концов, это же не настоящие личинки, Цици!», — смело сказала я себе. Ну выглядит на вид отвратно, ну подумаешь…
Дело важнее! Поэтому я решительно схватила ножик, отрезала от местного чуда кулинарии маленький кусочек и отправила в рот.
На удивление, оказалось не так уж и противно. Что-то вроде баварской колбаски.
— Безумно вкусно, господин Луан, — широко улыбнулась я. — Это лучшие кокореци, который я пробовала в жизни!
От этого хозяин заведения буквально расцвел и поведал мне историю его семьи, которая испокон веков занимается уличной торговлей. Я слушала очень внимательно, и, пока он рассказывал, как-то незаметно доела свою порцию. В общем, это оказалось терпимо, особенно с соусом.
После еще, по меньшей мере, семи историй из жизни господина Луана, мы стали друзьями прямо-таки не разлей вода. И из-за крайней степени расположения к моему новому другу, я достала из сумки медведя и протянула ему.
Эта игрушка была задумана мной скорее, не как игрушка, а как сувенир. Нарочито грубо пошитый черный медведь-повар в колпаке и фартуке. В комплект к нему шла мини жаровня и двуострая вилка.
