у ворот, не смея входить без приглашения хозяина крепости, заинтересованно разглядывая приблизившихся воронов, что отдыхали после возвращения домой.
Йонна улыбалась, много и искренне: и когда дядя поспешил встретить гостью, и когда сыновья поторопились поприветствовать мать, без всяких сомнений приклоняя голову в знак уважения к ее зверю, который определенно был силен.
Сильнее, чем у кого бы то ни было.
Это ощущалось по развороту плеч, поднятому подбородку и прямому пронзительному взгляду, сеющему ледяную крошку на волосы. Сверкающие серебром волосы танцевали на ветру длинными, идеально ровными прядями, укрывая ее по пояс словно еще одной накидкой, пряча хозяйку от непогоды. Стройные ноги уверенно упирались в выпавший и уже укрепившийся в сугробы снег, плавно прожигая дыры в белоснежном покрывале не только весом, но и температурой.
— Йонна! Дорогая! Как я рад тебя видеть! — не веря своему счастью встретиться с женой старого друга, дядя по-беровски протянул ее руку для традиционного рукопожатия.
Игриво сверкнув глазами, женщина ответила, разглядывая дядюшку с нескрываемой хитринкой.
— Много зим прошло, Фергус, — назвав дядю по имени и опуская титул, произнесла она. — Когда мы встречались последний раз, у меня еще не было сына, а у тебя дочери.
— Племянницы, если быть точным, — поправил дядюшка. — Но Ласка мне и вправду как дочь.
— Я вижу, — неоднозначно ответила женщина, словно знала куда больше, чем говорила, и повернулась к братьям. — И то, что вы простофили каких свет не видывал, тоже вижу.
Берд фыркнул, но перечить не посмел. Вард с Харландом так и вовсе промолчали, отводя глаза.
Прячась за их спинами, я неловко поводила плечами, обнимая себя руками. Момент, в который нужно будет посмотреть медведице в глаза, неумолимо приближался, а мне все еще было невероятно стыдно перед ней за случившееся.
Да, я оказалась человеком с сюрпризом, немного преувеличивая ожидания на свой счет, но и полноценным бером назвать меня сложно — пока медведица не поделится своей шубкой, окутывая звериной мощью.
И вновь получилось так, что я не самый лучший выбор для лордов, к тому же упрямый и дохлый. Обрушивающий проблемы на их головы, к которым они, я уверена, не были готовы, думающие, что судьбой их будет настоящая, не сомневающаяся в себе бера.
— Расступитесь. Дайте мне взглянуть на мою дочь, — голос Йонны разбил остатки последних секунд, и широкие спины передо мной плавно раздвинулись в стороны, тут же укрывая по бокам, словно живая броня.
Женский голос звучал так уверенно, но на расстоянии, что я ахнула, когда подбородка коснулись тонкие пальцы, разворачивая мое лицо к себе.
— Здравствуй, — с теплой улыбкой протянула Йонна. — Милая, тебе не стоит смущаться, твоя медведица очень и очень сильна.
Где-то рядом крякнул дядя, видимо, не до конца, но все же зацепившись за смысл сказанных берой слов.
Ооой… Не надо было ему пока говорить…
— В ней такая горячая кровь. Она строптивица, правда? — словно зная моего зверя лучше меня, произнесла мать моих мужчин. — Все должно было быть по-другому, но вышло так, как вышло. Ты не должна винить себя за ошибки, все мы небезупречны.
— Йонна, о чем ты? — голос дядюшки дрогнул и сорвался на хрип.
Страшно поворачивать голову в его сторону. Страшно, до мурашек в коленях.
Я его, конечно, не обманула, просто всей правды не сказала… Черт, все равно все выглядит как обман! И я, получается, вновь виновата…
— Прости, дядя, — губы задрожали от обиды на саму себя.
Надо было ему сказать! Надо было!
Но я была обижена, расстроена, растеряна после всего случившегося. Скорая помолвка, терзания зверя, не складывающиеся отношения между мной и лордами — все это привело к тому, что я закрылась, потерявшись между выбором человек я или все же зверь? Признаться в вероятности или промолчать?
— Ласкочка, дочка, о чем речь? — Мужчина торопливо приблизился и силой занял место напротив меня, позволяя не смотреть себе в глаза, а уткнуться хлюпающим носом в крепкую грудь.
— А ты не понял, Фергус? Зверь в твоей названной дочери проснулся. Она полноправная бера, — пояснила Йонна
Но я не согласилась:
— Нет, дядя, не полноправная.
— О чем ты? Что с тобой?
Мягко подхватив мое лицо горячей ладонью, мужчина доверительно заглянул мне в глаза, большим пальцем стирая слезинку с щеки.
Даже сейчас он на меня не злился, хотя было за что. Даже находил, за что меня любить: девчонку от грязной связи, ставшую сиротой.
— Она не приходит. Не дает стать медведицей, — прошептала одними губами, но дядя все понял.
Разрешая вновь его обнять и обхватив тяжелой рукой, прижал к себе, объявляя:
— Давайте в дом. В ногах правды нет.
— Располагайся, Йонна. Парни, — обратился он к лордам, — займитесь всем, чтобы вашей матери было комфортно. Мне надо с Лаской наедине поговорить.
Все это время, пока мы возвращались в крепость, дядя не отпускал меня ни на секундочку, вел домой в тяжелых объятиях и даже сейчас не намеревался от меня отдаляться.
Кивнув, беры успокаивающе на меня взглянули, а прибежавшая Буря так и вовсе приветливо махнула рукой, словно не чувствуя накала обстановки и не замечая моей кислой мины с покрасневшими глазами.
— Пойдем ко мне, — озвучил лорд Летний и уверенно повел в свой кабинет, уже внутри усаживая меня на стул и подходя к книжной полке. — Как давно?
— Как лорды приехали, — прошептала, опуская голову, как на покаянии.
А вот звякнувшие перед лицом бокалы стали неожиданностью! Как и то, что, устроившись напротив, бер уверенно выдернул зубами пробку из горлышка бутылки с медовухой.
— Лучшая с прошлого урожая, — похвастался он, разливая янтарную жидкость почти до краев. — Год берег, а сегодня вот, достал.
— Дядюшка, прости меня…
— Ты что, думаешь я тебя отчитывать позвал? — не скрывая удивления, дядя пододвинул мне один из бокалов. — Не глупи, свет мой рыжий.
— А тогда зачем? Пороть? — сглатывая вязкую слюну, не думая отхлебнула горячей на вкус жидкости, обжегшей горло.
Бер только покачал головой, улыбаясь так спокойно, что у меня, напротив, иголки на спине выросли, заставляя ерзать.
Впервые я не могла прочитать его настроение по лицу, совсем затерявшись в неожиданных эмоциях и в ожидании тех, которые, как я думала, должны были быть.
Ну точно выпорет! Или нет?..
— Ласка, я рад, — наконец подавав голос, бер устало сложил локти на стол. — За тебя, за лордов. А за себя так особенно!
Фыркнув от неуместной, но все же смешной шутки, сделала еще глоток.
— С того дня, как ты появилась у ворот, я думал, что слишком слаб, чтобы тебя защитить, — признался он. — Кто такие люди? О
