— Быть ему добрым и надежным другом. Да скрепит мою клятву поцелуй.
Да, вторая половина мой клятвы была хитростью. Но лишь отчасти. Связывая нас обещанием дружбы, я как бы отсекала любовное продолжение, по крайней мере, давала понять азаргэзцу, что не желаю такого рода отношений. Дружба вполне могла быть равноценной заменой, особенно учитывая то, что последовало вслед за нашим запечатывающим клятву поцелуем.
Брон набросился на мой рот зло и жадно. Словно стремился и поглотить и наказать одновременно. Он мастерски вел нас по тонкому лезвию удовольствия с привкусом боли, обхватив мою голову за затылок так, что я сама тянулась за ним, привстав на цыпочки. Я даже застонала, захваченная и дезориентированная его очевидной страстью, отчего ответный рокот завибрировал где-то в глубине его широкой груди.
А затем все ощущения схлынули и голову заполнили видения.
Заходящее солнце, теплое и ласковое, щедро купало душистые травы небольшой поляны на берегу безмятежного озера. Брон, весь в изодранной одежде, крови и копоти неровной походкой шел к манящей прохладой и покоем глади. Вдруг его кто-то окликнул и он стремительно развернулся, слёту принимая в свои объятия высокую белокурую девушку. Её глаза, как две черных звезды, смотрели на сида влюбленно с нескрываемым облегчением. Она крепко обвила его шею тонкими, изящными руками и с каким-то удивительным самозабвением поцеловала.
— Больше никуда тебя не отпущу, — прошептала она, прервав поцелуй и спрятав нежное лицо в изгиб между широким мужским плечом и крепкой шеей.
Словно боясь поверить в происходящее, Брон медленно, даже как-то робко обнял незнакомку за тонкий стан и замер.
Что-то запекло и закололо. Мы, как по команде, отпрянули друг от друга. Я метнулась к висящему на одной из стен зеркалу и, осмотрев лицо, обнаружила с внутренней стороны нижней губы новую магическую татуировку. Две крошечных звездочки прямо по центру красноречиво свидетельствовали в пользу того, что клятва принята.
— Что это было? — до крайности ошарашенный, наконец спросил феец.
— Так ты тоже это видел? — немного растерялась я.
Брон утвердительно кивнул, а я задумалась. Всё внутри меня говорило об одном…
— Полагаю, это твоя судьба. Та, кто тебя полюбит, для кого ты будешь готов рискнуть всем. Как и я сейчас.
— Но она такая же смертная, — сид поспешил вернуться на диван, и, уставившись куда-то в сторону невидящим взглядом, продолжил выдавать подробности, на которые, честно говоря, я не обратила никакого внимания, — как и ты… Такая хрупкая… Мне было страшно сломать её.
Он посмотрел на свои руки таким взглядом, будто они до сих пор хранили эти бесценные бередящие душу ощущения.
— Как тебе это удалось? — феец посмотрел на меня как на какое-нибудь чудо света.
Я пожала плечами.
— Я же уже говорила тебе, что понятия не имею, как это всё у меня получается, — с губ сорвался усталый вздох.
День был кошмарным, а ночь бесконечной. На губе у меня красовалось новое тату — знак очередных нешуточных обязательств. А меж тем, ближе к своей цели я пока ни на миллиметр не стала.
— Арканум обещал меня научить управляться с новыми способностями, да вот только он всё время занят, а я без конца влипаю в какие-то истории.
Последнее заявление вывело рогатого из анабиоза, вызвав уже знакомую провокационную улыбку.
— После того, что я сейчас благодаря тебе увидел, я готов бесконечно благодарить Чары всех Божественных Созидателей и хранителей их Манадос за то, что ты такая сумасбродная, лезущая в самое пекло человечка. Никогда не меняйся.
Признание Брона звучало так пылко, что я развеселилась. Хорошо, что его не слышали ни Замфир, ни Лаэрн, иначе за подобные подстрекательства они бы точно устроили мордобой. В остальном, мне было даже приятно узнать, что хоть кому-то мой дурацкий талант пошел на пользу.
— Уговорил. — Я плюхнулась фейцу под бок, уже совершенно не опасаясь интимных поползновений в свой адрес.
На самом деле, боюсь, что теперь роковой красавчик вообще был потерян для всего женского пола, так Брона потрясла девушка из видения.
— Так что, как насчет ортанга? Мне позарез нужно знать, как читается эта надпись.
— Инрокардиус Вирра, — тут же без запиночки выдал мне рогатый.
— Получается, ты сразу и прочитал?! — завопила я, толкая сида в плечо.
Положив руку на лицо, Брон засмеялся.
— Да, ты права, лучше будем дружить.
— Это точно правильное произношение? — игнорируя его возмутительный комментарий, я повторила за Высшим жизненно важную тарабарщину.
— Совершенно точно. Только во втором слове ударение на последний слог.
Мы ещё немного поучили меня говорить всё правильно, затем я, как умела криво, записала «Инрокардиус Вирра» по-русски и, договорившись с Броном устроить «похищение» следующей ночью, вполне довольная собой и, что самое главное, никем не пойманная, вернулась на коронный этаж.
***
Мой последний день под дружественной сенью Железного Двора оказался насыщенным и на события, и эмоции. Я ужасно волновалась о состоянии Эфаира, который наподобие «спящей красавицы», едва теплый и неподвижный лежал в своих покоях и стоически сносил мои попытки его пробудить.
Клянусь, я поцеловала его раз двадцать, а один раз даже слегка укусила! И хотя для реализации моего безумного плана литаргос, в который Эф впал после исцеления смертельного ранения, был лишь на руку, всё же глупое влюбленное сердце хотело, чтобы его упрямую хозяйку благородный Аспид хотя бы ещё раз сжал в соих крепких объятиях.
Так ничего и не добившись, я вынужденно прошептала на ухо спящего сида слова прощания и, силясь не заплакать, попросила охрану проводить меня к Аркануму.
Лаэрн ожидаемо был занят. Замфир всё ещё не давал о себе знать, и в его отсутствие Железный орёл, по сути, выполнял обязанности куда-то запропастившегося короля. Самое удивительное, что при этом тревожащем факте все вокруг продолжали меня уверять, будто с правителем всё в порядке. Оказалось, что подобная уверенность строится на стабильности самого Дворца. Ведь если бы с Замфиром случилось что-то мало-мальски плохое после того, как он одержал честную победу в битве за престол, Железный Двор бы сразу это почувствовал.
Значит, оставалось просто ждать, когда король сочтет нужным заявить о своем присутствии. Ждать… Снова ждать. Как же мне надоело это бесконечное тревожное ожидание! Я уже и забыла, жила ли я когда-то без этого изматывающего чувства. Надежда на то, что когда-нибудь наступит светлый день, в котором время будет течь неторопливо и предсказуемо, с каждым прожитым в Инмире часом становилась всё более болезненной и недостижимой. И всё же, только безрассудная, совершенно нелогичная надежда на покой и свободу, единственная меня и питала.
В итоге, с Лаэрном мы встретились в Каменном саду. Он налетел на меня, как ураган, схватил в пропитанные тоской и страстью объятия и, жадно целуя, унес куда-то в облака. Затем, мы парили над пропастью, наслаждаясь какой-то душевной невесомостью и таким редким уединением. Но времени у Арканума как всегда было мало, отчего я в очередной раз пустила слезу. В этот день я вообще то и дело начинала плакать, убитая предстоящей разлукой. По счастью, все приближенные списывали такое поведение на мою человеческую природу и недавно пережитые события. У меня не возникло даже мысли их в этом разубеждать.
— Нам пора расходиться, Колокольчик. Перед коронацией нужно утрясти множество дел, — проводив меня до коронного этажа, сказал Лаэрн в общей гостиной.
Он впервые за долгое время так назвал меня, отчего я снова прослезилась, а затем, точно жалуясь, возмутилась:
— Что у Высших за жизнь? Бесконечные битвы да пирушки!
— Да, — не стал он даже отпираться, — так и есть. Такова участь сильных — побеждать и пировать.
— Лишь бы не проигрывать, — выдохнула я, уже наученная, какой ценой фейри обходятся поражения.
— Тебе нужна помощь в подготовке к приему? — видимо, желая меня отвлечь от рыданий, заботливо поинтересовался Железный орёл.
