том, что стянувшая грудь стальным обручем тревога не безосновательной была.
Ренар собирался идти на смерть.
Осознал, сколь серьёзна опасность, но всё равно вместо того, чтобы отступить и не рисковать, лишь постелил перинку… чтобы мне, оглушённой его смертью, не так больно падать с небес было!
Удивительно, как хорошо можно узнать человека за столь короткий срок.
Откровенно разозлившись, я ответила то единственное, что мне в этой ситуации оставалось:
– Нет.
Тишина. Абсолютная, недоверчивая, но уже через секунду ставшая угрожающей. А я поняла, что Ренар всё это время тоже не дышал, и сейчас стиснул меня руками сильнее и прорычал гневное:
– Нет?!
Я не убоялась ни его рычания, ни рук, которые без труда могли мне шею свернуть, а сейчас, кажется, даже очень этого хотели.
– Нет! – повторила гордое, упрямое и непримиримое.
Секунду не происходило ничего.
А уже в следующую меня с бесконечной осторожностью и бережностью подхватили и лорд Армейд, не замечая тяжести, легко поднялся на ноги.
Мне не стало страшно и теперь. Вскинув голову, с вызовом посмотрела в пылающие яростью потемневшие глаза архимага, даже не обратив внимания на то, что с положения у него на руках вся моя грозность внушения не делала.
– Лия, – гневно прошипел он так нежно-нежно, с любовью, – я тебя убью.
Я не испугалась и сейчас!
– Ренар, – улыбнулась, не смотря на то, что от злости зубы сводило, и с той же лаской отозвалась, – ты сначала сделай так, чтобы тебя самого не убили. И вот когда не останется в мире желающих на твоей могилке сплясать, тогда уже и приходи со всеми своими предложениями! Потому что сейчас я едва сдерживаюсь, чтобы не предложить тебе самому выйти куда-нибудь, к хорговой матери, например!
В какой момент на крик сорвалась, я и сама не поняла, но кричала знатно, всю злость и страх выплёскивая.
И вот выплеснуть выплеснула, да тут архимаг, до этого меня внимательно с прищуром слушающий, взял и улыбнулся. Улыбнулся! Смешно ему! Я от страха и переживаний выть хочу, а он лыбится!
И кто-то распсиховался окончательно.
– Так, немедленно поставь меня на пол, а потом… наклонись, гад бесстыжий, ибо я тебя по голове твоей наглой бить буду!
Послушались ли меня? Да три раза!
Маг улыбнулся шире, сжал руками крепче, говоря, что не отпустит он меня никуда, и стоять остался, при этом глядя на меня так… с восторгом, что ли, и улыбался всё шире и шире.
И хорг меня дёрнул кулаки стиснуть, брови низко опустить и тихо, но грозно произнести:
– Так и знай, Ренар, если ты позволишь себя убить, то я… пойду и выйду замуж за первого встречного. И всю оставшуюся жизнь будут глубоко несчастной, и до конца своих дней стану по тебе слёзы лить.
Улыбка его стала такой доброй, что у меня от одного её вида тепло в душе разлилось, и как-то словно меньше злости и страха стало, но совсем на каплю.
Когда я замолчала, обиженно, но упрямо засопев, Ренар ещё какое-то время продолжал сверху вниз разглядывать меня с нежностью, любовью, какой-то странной тёплой грустью и немного даже с обожанием.
Молчал он долго. Стоял, к себе бережно прижимая, словно от всего мира укрыть хотел, и ни слова не говорил. Я тоже не знала, что ещё сказать, потому что… страшно мне за него было. До ужаса страшно.
Вот бывает такой страх, которому говоришь: он же сильнейший архимаг этого мира! И как-то выдыхаешь медленно и успокаиваешься. А бывает страх такой, что чёрной змеёй в душу заползает и ядом изнутри отравляет. И бесполезно тут себе внушения делать и успокаивать, потому что не работают они.
Вот у меня второй страх был. Безотчётный, безосновательный вроде бы, но изнутри съедающий.
– Неужели так сильно боишься за меня, свет мой? – негромко подивился архимаг.
У меня губы задрожали и слёзы глаза защипали.
– Очень! – прошептала хрипло, и не удержалась, за плечо крепкое его обеими руками обняла, прижалась крепко-крепко, лбом в него же уткнулась и зажмурилась с силой, до боли и чёрных пятен перед глазами, с которых слёзы всё же сорвались. И полетели слова вольными птицами: – Ни за кого в жизни так сильно не боялась, как за тебя сейчас… И всё знаю, что ты сильнейший маг континента знаю, что умен и осторожен знаю тоже, но всё равно сердце кровью обливается, любимый… Дышать тяжело и выть хочется, как подумаю, что ты сейчас уйдёшь. Не ходи, прошу тебя, умоляю, не ходи сейчас никуда, Ренар…
Слёзы, я их потом почувствовала, в какой момент они побежали, и не поняла даже, но что-то подсказывало, что сразу, как к архимагу своему прижалась.
А он так тихо-тихо, словно боясь поверить, повторил:
– Любимый…
Улыбнулась грустно и сквозь слёзы хрипло спросила:
– Тебя это удивляет?
– Нет, – маг куда-то неспешно направился, – просто не думал, как приятно слышать это слово из твоих уст.
Я улыбнулась шире и тут же носом шмыгнула.
– Ренар…
– Жизнь моя, – меня с превеликой осторожностью опустили на кровать, но лорд Армейд не отошёл, опустился на пол рядом, сжал ладонь полулежащей меня и попытался объяснить, – там будет половина городских стражей, клан Песчаных охотников и два архимага.
Я кивнула, говоря, что услышала, и тоже попыталась кое-что объяснить:
– Милый, что ты знаешь о природных магах?
«Милый» удивлённо вскинул брови от обращения и тут же их нахмурил, не понимая, к чему вопрос.
– О природных магах нашего континента, – внесла я ясность.
И то, о чем и без того говорило выражение лица и взгляд мужчины, мне озвучили вслух:
– Почему ты спрашиваешь, свет мой?
Я села, не отнимая руки из ладоней ректора, скрестила ноги и повернулась к нему всем телом, чтобы, как прилежная ученица, спокойно и по существу рассказать:
– Когда-то давно наш континент был домом и родиной ведьм…
Но, как начала, так и закончила, потому что всё ещё не понимающий, к чему я клоню, архимаг поднялся и пересел на кровать рядом, умудрившись ни на миг не отпустить моей ручки.
И, поигрывая моими пальчиками, подхватил рассказ:
– Ведьмы были первыми магически одарёнными существами этих земель. Изначально они не обладали магией в привычном нам понимании, но умели зачаровывать рисунки, в дальнейшем создав руны, шептались с духами, видели скрытое. Позже, когда на материк пришли корабли из далёких земель, а на берега ступили мгновенно потерявшие головы от красоты здешних дев маги, возможности ведьм расширились.
Я кивала в такт его словам.
Ренар замолчал, поднял взгляд на мои глаза и спросил:
– К чему
