Кровь… Она запачкала мне руки, когда я попыталась перехватить дракона. Сама не понимала, откуда взялись силы на это.
Слёзы моментально высохли, уступая место учащённому сердцебиению.
— Маркус… — я поддерживала его, чтобы он не напоролся на стрелу и не вогнал её ещё глубже. — Маркус, ты слышишь меня? Не смей умирать, не сейчас! Только не сейчас!
Мой голос срывался и хрипел. Ком в горле не давал сделать вдох.
Неужели всё закончится так⁈
— Что же вы⁈ — нашла в себе силы крикнуть. — Помогите ему кто-нибудь!
Главный лекарь Императорского дворца, суетившийся над Морисом, оказался рядом в считанные секунды, гвардейцы ринулись на поиски стрелка.
— Отойди, милая, — ласково сказал старик.
За его спокойным тоном прятались беспокойство и тревога. Лекаря выдавали резкие движения, не типичные для него.
Я послушно отодвинулась в сторону, глядя как из тела Маркуса вытаскивают стрелу. Он дёрнулся и захрипел пуще прежнего, а глаза начали тускнеть.
— Его трясёт, — дорожащим голосом прошептала я, — у него кровь изо рта… Боже.
Наблюдая за тем, как лекарь пытался залечить рану с помощью магии, неосознанно прижала ладонь к горлу. В ушах появился гул, а голову будто протыкали сотни игл.
Мне казалось, что мой мир рушится из-за беспомощности и ужаса, окутавших меня плотным туманом. Я не слышала, что мне говорили, не видела, кто пытался заставить меня подняться. Все слились в бесплотные тени, не имеющие лиц. Вокруг творился полнейший хаос.
Всё моё внимание было сосредоточено лишь на нём. На моем любимом чешуйчатом командире. Я не понимала, почему лекарь никак не мог залечить его рану, а жизненная сила продолжала утекать из моего дракона.
Его черты лица заострились, а глаза стали безучастными ко всему. Кожа стала белой, как полотно, круги под глазами становились всё ярче. Хрипы, издаваемые мужчиной, сопровождались судорогой.
В какой-то момент целитель положил Маркуса на землю и сокрушённо опустил голову.
— Что происходит? — ко мне плавно подступала истерика. — Почему Вы прекратили⁈ Сделайте что-нибудь!
— Я не в силах, — безжизненно ответил старик. — Стрела была отравлена тем же ядом, который чуть не скосил тебя, милая. Она задела сердце, кровь уже разогнала отраву. Мне жаль…
— Нет! Нет! Вы всё врёте!
Мне удалось вырваться из чужих рук и подползти к генералу. В его глазах мелькнуло узнавание, но также стало очевидно, что у него остались считанные минуты, если не секунды.
Мои слёзы капали ему на лоб, а сама я изо всех сил старалась сдержать рвущийся наружу вопль.
— Я не верю… Дедушка! — позвала того, кто может знать о фениксах всё. — По нашим легендам фениксы могут лечить. Умоляю, скажи, что у нас это есть! Скажи!
— Увы, милая, — глаза Императора блеснули, — я не…
— Как феникс отдаёт своё сердце⁈
Почему-то мне показалось, что это может помочь. Ведь, если половина моего будет вместо проткнутого стрелой, то… Это конечно не то, но всё же.
— Аврора, — Бабушка наклонилась ко мне, — Это же не в прямом значении… Магия свяжет ваши сердца, и они будут биться в едином ритме, но в этом случае останется лишь твоё.
— Как⁈ Как мне это сделать⁈ Говорите!
Смешанные чувства безумия и безграничной горечи заполнили мою грудь, отравляя своим ядом. Я отказывалась верить в то, что Маркус умрёт. Мне отчаянно не хотелось, чтобы он оставался жить лишь в моей памяти.
— Ты…
— Говорите немедленно! — мой голос сорвался.
— Возьми его за руку, — сказал дедушка, игнорируя бабушкин возмущённый вскрик.
Я сделала, как он сказал и ужаснулась: рука дракона была холодной, его пальцы подрагивали, но уже слабо.
Времени почти не осталось.
— Теперь призови своего феникса и повторяй за мной, — продолжил родственник. — Помни, что ты должна желать этого всей душой.
Сосредоточившись, обратилась к внутренней птице, которая была всё ещё ослаблена после произошедшего, и, почувствовав знакомое тепло, кивнула деду, сообщая о готовности.
— Пусть сердце моё будет твоим… — произнёс он монотонным голосом.
— Пусть сердце моё будет твоим…
— Как и любовь моя, оно принадлежит тебе навеки…
— Как и любовь моя, оно принадлежит тебе навеки…
— Вверяю тебе жизнь и судьбу свою, как вверяешь мне ты…
— Вверяю тебе жизнь и судьбу свою, как вверяешь мне ты… — мой голос дрогнул, но вера в то, что я делаю всё правильно только крепчала.
— Перед ликом Богов клянусь, что желание моё искренне и не изменится, когда пробьёт час уйти за грань.
— Перед ликом Богов клянусь, что желание моё искренне и не изменится, когда пробьёт час уйти за грань.
Как только я сказала последнее слово, со мной начало происходить что-то невероятно: казалось, невидимая сила говорила мне, что делать дальше. Мой внутренний огонь разгорелся так ярко, что я готова была сгореть изнутри. Повинуясь неслышимому приказу, прикоснулась своими губами к губам Маркуса и почувствовала, как моя магия постепенно переходит к нему.
Я передавала ему всё: своё дыхание, свою жизнь, свои мечты. Всю себя. Сердце радостно затрепетало, когда мужчина отозвался на мои прикосновения, но следом за этим пришла и боль. Грудь словно прострелило, но я не позволила себе остановиться. Так было нужно…
Когда вихрь, окутавший всё моё естество спал, я почувствовала, что дракон отстранился. И без того обессиленная, я упала на землю и посмотрела на генерала. Казалось, что он спал, но грудь его не вздымалась. Дотянулась рукой до его шеи, чтобы прощупать пульс и ощутила…
Ничего.
Неужели всё было напрасно⁈
— Почему он не дышит? — прошептала я.
В глазах родных, близких и гвардейцев плескался океан боли и сожаления. Служащие начали постепенно снимать головные уборы, отдавая честь своему командиру. Из моей груди вырвался вопль отчаяния:
— Почему он не дышит⁈
— Рори, — Машка попыталась приобнять меня за плечи.
— Не трогайте меня! — я скинула её руки и помотала головой. — Не трогайте!
В один момент в моей душе образовалась дыра, на дне которой лежал тяжеленный камень. Я физически ощущала боль от отрезанных крыльев. Горло сдавило, а всё тело разрывало на куски.
Теперь я понимала, что такое разбитое сердце. Я буквально слышала, как оно разлетается на осколки с громким звоном. Душа… А души не стало вовсе. Меня больше не было. Осталась лишь пустая оболочка, сотрясающаяся от рыданий и воющая раненым зверем. Звуки, от которых кровь стыла в жилах, сами вырывались из моей груди. Это была надежда, бившаяся в предсмертной агонии.
Меня попытались оттащить от дракона, но я извивалась, царапалась и хваталась за его бездыханное тело.
— Отпустите! — кричала я не своим голосом. — Отпустите меня! Будь проклят этот мир! Лучше бы я вообще не знала о его существовании! Уберите руки!
Замутнённый разум отказывался слышать слова утешения и понимать, кто передо мной. Меня ломало изнутри, выворачивало наизнанку. Мне хотелось, чтобы меня оставили в покое, прямо здесь. На секунду мне показалось, что Маркус сделал вдох, но то были лишь галлюцинации. Я знала, что иногда такое бывает.
Не сразу поняла, что чьи-то ладони легли мне на голову. Не заметила, как боль отступила и пришла та самая блаженная тьма, в которой не было ничего.
Ни боли.
Ни любви.
Ни меня…
Глава 20
*Месяц спустя *
Аврора
Никогда бы не подумала, что что-либо способно довести меня до такого состояния. Этот месяц я провела в каком-то подобии коматозного состояния. Мир потерял краски, а еда вкус.
Первую неделю я провела в бреду, стараясь ухватиться за призрачную надежду. Мне мерещился мой дракон и галлюцинации был настолько правдоподобными, что я перестала различать явь и сон. Боль, разрывавшая всё тело не желала уходить, как бы ни старался главный лекарь. Казалось, что жизнь уходила из меня по капле.
Судя по обрывкам фраз, услышанным мной во время очередного просветления, ритуал удался. Я отдала своё сердце Маркусу и теперь медленно умирала вслед за ним:
