Лерочка – красавица и умница, образец порядочности, скопище неимоверных достоинств, и как можно думать иначе?
Лерочка, конечно, взяла от родителей лучшее, и в ее красоте никто не сомневался. Вот в остальном… Контакта с этой долговязой девицей пятнадцати лет я не могла найти никак, и даже казалось, она невзлюбила меня с первого взгляда.
Удалось выяснить, что именно от нее стало известно об отбытии Петрова на второй континент. Теперь понимаю, брякнул первое, что в голову пришло, лишь бы отвязаться. Манера общения Леры была вязко-приторной, один раз я видела, как она по какому-то поводу насела на Дегри. Бедняга с таким облегчением стал махать мне, чтоб я подошла… Пришлось выручать. И конечно, мои отношения с девчонкой от этого не улучшились.
Капитан Сергиенко держал сторону семьи Чи, не подвергая сомнению слова Леры. Он оказался добродушным мужчиной чуть за семьдесят, крепким, румяным, только-только начавшим полнеть. И, разумеется, тоже увлеченным священной наукой биологией.
– Марруся, – рокотал он басом, – все хорошо. Еще пару деньков – и вернется папка!
Я уже с трудом выдерживала эти увещевания. Ну как вы не видите, люди! Его давно надо было искать! А теперь, боюсь… поздно.
Впрочем, был на Мьенге человек, который все-таки искал Петрова. Советник по культуре – он же лейтенант секретной службы – Клаус Барбоза. С ним я виделась только один раз, в день нашего прилета.
Астрокар высадил нас на огромном зеленом лугу, покрытом цветами самых разных форм и расцветок. Где-то вдалеке темнел лес, оранжевое солнце Ассын висело невысоко над горизонтом, а небо было чистого бирюзового оттенка. Со всех сторон звучало «ух ты» и «вот это красота», и, по-моему, только меня заботило отсутствие встречающих.
Я отошла от группы (ботинки на гравиконтроле позволяли не примять ни одной травинки) и крутила головой во все стороны, надеясь, что все-таки кто-то сейчас появится. Пейзаж был очень непривычным, но я все-таки заметила, как от стены леса отделилась какая-то смутная круглая тень. И буквально миг спустя эта тень превратилась в шар диаметром с два моих роста, передвигаясь по воздуху со скоростью хорошего кара. Теперь все «ух ты» были адресованы ей.
А еще пару мгновений спустя трех с половиной метровый шар теплого медового цвета завис рядом – почти над моей головой – и оттуда ловко спрыгнул приземистый, дочерна загорелый блондин, одетый как… ковбой из старых фильмов. Узкие полотняные штаны на широком ремне, жилетка на голое тело, перетянутая патронташем, мягкие кожаные ботинки. Его светлые глаза сощурились, обводя все наше – нетривиальное, прямо скажем – сборище, и он сказал:
– Ну, чижики, добро припожаловать на Мьенг. Не скажу, что рад, но…
Тут висевшая на его поясе допотопная рация противно зашуршала, и он, поднеся ее к уху и недовольно ругнувшись, исправился:
– От лица посла-представителя и Загоденна Мьенгов приветствую вас на планете. Грузимся в кейест, все остальное сообщу по дороге.
Безошибочно выделив Двинятина, блондин протянул ему руку со словами:
– Барбоза, советник по культуре.
А потом цепкий взгляд нашел меня. Хорошо, что в этот момент всплыла информация про Загоденн Мьенгов – что-то типа высшего органа власти планеты, аналог Земного Правительства, только без Президента. Я отвлеклась, и мой безмятежный вид был полностью естественным.
– Как же мы туда попадем? – спросила Юлька, глядя на кейест, висящий где-то в полуметре над зем… раем.
Барбоза снисходительно взглянул на нее и свистнул. Шар опустился ниже и завис, едва касаясь дном высоких головок каких-то лиловых цветов.
– Такая высота устроит? Да? Так что стоим? Где багаж?
Автоматически выгруженный багаж аккуратной кучей лежал возле астрокара, а вот грузить его в кейест пришлось вручную. И я в который раз порадовалась предусмотрительности Маши, не набивавшей в сумки синтекамни. Потому что Юлька со своими не справлялась. Двинятин был занят на погрузке оборудования, все ребята – тоже, и я подошла к Клаусу.
– Вы не поможете девушке?
– Не помогу, – ответил он, разглядывая меня в упор. – Девушка должна была понимать, что никто не станет таскать за ней баулы с бесполезным барахлом.
Юлька вспыхнула и зашипела:
– У меня там книги! А не бесполезное барахло!
– Здесь твои книги как раз и есть… – ответил он и вдруг протянул с улыбочкой: – Юля-я-а? Какая встреча-а! Ну, так и быть… Помогу исключительно по знакомству.
Ни за что не поверю, что он сразу ее не узнал. Правда, сама Юлька никак не могла его вспомнить.
– Ты кто? – спросила она без стеснения.
Даже не подумала, что он только что представлялся.
– Это Клаус Барбоза, – прошептала я громко, – советник по…
– Да помню я, – сказала она. – Откуда он меня знает?
– А кто тебе документы на мьенге пересылал – помнишь? – язвительно хмыкнул местный секретчик, одной рукой закидывая в кейест неподъемные сумки переводчицы.
– Птица Зун? Это, правда, ты?!
Юлька смотрела на Клауса круглыми глазами, и во мне возникло нормальное женское любопытство.
– Я, – скромно сказал секретчик. – Можешь даже сделать то, что тогда обещала.
Юлька похлопала глазами и стала неудержимо краснеть. С ума сойти!
– Это было давно, – ответила она, – и нельзя требовать от почти замужней женщины…
Почти замужней?!
– Да успокойся, – хохотнул секретчик, – сдалась мне твоя благодарность. Думаешь, я не знаю, что все вы только языком трепать горазды?
– Посторонись! – крикнул Климов, тащивший что-то длинное на пару с Милешиным.
Нас отодвинули в сторону, и первая партия груза наконец-то попала в кейест. Юлька как-то мигом исчезла, оставив меня наедине с секретчиком.
– А ты, стал быть, Маша. Ну, что скажешь, краса наша?
Что ненавижу секретчиков.
– А… вы, наверное, знакомы с папой? Я думала, что он нас встретит…
– Деточка, по официальной версии твой папа застрял на втором континенте. Знаешь, где это?
– Далеко? – спросила я со специфическим наивом Машеньки.
– Даже слишком, – ответил Клаус. – И…
– Найдите его, умоляю, – я вспомнила – по-моему, к месту – как Машка упрашивала о том же меня. – Я так беспокоюсь… Давно он… там?
– Да уж давненько, – протянул Клаус. – Делаю все возможное. Вот, надеялся, кто-то из ваших подсобит…
– Кто? – я похлопала ресницами.
Клаус окинул меня оценивающим взглядом и покачал головой. В его глазах читалось «явно не ты».
Больше я с ним не разговаривала. Видеть – тоже не видела, хотя его комнаты в гьере (местном доме шаровидной формы) были прямо напротив комнат Петрова, которые сейчас занимала я. И хотя я сама появлялась там лишь ближе к ночи, он там и не ночевал.
