— Кто тебе позволил выезжать из замка? — дождавшись момента потребовал разъяренный его высочество.
— Не наказывайте Тавира, это я виновата. Я сама попросила его сопровождать меня.
Мортон приблизил свое лицо к моему, глаза сузились в недобром прищуре.
— Почему ты его защищаешь? Он тебе нравится, как мужчина?
Я сжала в пальцах простыни деревенея. Почему господин задает такие вопросы?
— Он не виноват, — голова от усилий спорить, закружилась.
— Ты не ответила мне, — опасно рыкнул.
— Просто вы… злы на него, я не хочу, чтобы он пострадал из-за меня. Вот и все, — почему-то обида вспыхивает углями в груди.
— Ты снова не ответила.
— Нет. Он мне безразличен. Вы довольны? — выпалила гневно выдыхая, злясь на то что не наставляет мне выбора.
Амгерр забрал у меня кубок отстранился, довольствуясь ответом. Хотя кто знает, что он еще себе придумал, пока мы были в гроте. Я прекрасно помнила насколько он может быть неумолимым и жестким.
— Почему ты не сказала о том, что собираешься делать, я бы мог сам проводить.
Я пыталась думать, но мысли разлетелись в стороны. Хмурясь посмотрела на Амгерра чувствуя, как стеснение сжимает меня в огненное кольцо. Молчание затягивалось, поймала себя на том что не дышу. Мортон издает грудной рык нетерпения.
— Давай договоримся что ты, больше никогда не станешь ничего делать без моего ведома, — сжал зубы, нахмурившись так, что привычная складка прочертилась между бровей тонкой нитью.
— Как скажите, господин, — ответила с долей злости в свою очередь.
— Перестань меня называть господином, — скривился Мортон будто это ему и в самом деле неприятно.
Я растерянно захлопала ресницами.
— Это не к чему, господин, — еще больше погружаюсь в смятение, — я простая девушка, мне непозволительно, — проговорила, собирая по крупицам остатки воли, пытаясь встать с постели — рядом с Амгерром становилось слишком тесно, душно и невыносимо.
Но Мортон не позволил и с места сдвинуться, склонился нависая, опершись руками по обе стороны от моих бедер заставляя чуть ли не лечь на постель обратно вводя в неловкое положение. Тяжелое дыхание мужчины обожгло кожу, как и его терпкий запах от которого еще сильнее кружилась голова. Я прикрыла веки, призывая стойкость, чувствуя гуляющий по телу горячий поток, скользящий по лицу и шеи. Сердце застучало быстрее.
— Ты не простая Грез, ты… — начал приглушенно Амгерр, а я даже не решаюсь взглянуть на него, слыша, как голос мужчины меняется проникает под кожу и растекается жаром, вынуждая дрожать всем телом и млеть. Великая Мать, как же сложно было держаться. Все мои запреты разлетелись в пыль. Его губы на красивом лице были так близко, раскаленный порочный взгляд — я чувствовала — скользил по мне выжигая на коже узоры.
— Кто я? — спросила сглатывая, вырываясь из плена, которой он успел спеленать меня, чувствуя, как горят губы, желая вкусить губы этого мужчины. Безумие. Самое настоящие безумие. Это нужно было как-то остановить. — Впрочем неважно. В замке, кажется, ваша невеста, не так ли?
Мортон смотрит на меня, а я вспыхиваю злостью на себя, что вновь затронула то что меня не должно касаться. Злясь еще больше, я поддалась вперед, пытаясь вырваться из плена, но Амгерр настырно теснит к постели обратно.
— Ты имеешь ввиду Реднайру? — потемневший взгляд вспыхивает и вонзается в меня раскаленными лезвиями, и вместе с тем в голосе Мортона проскальзывает тревога, — это воля моего отца, не моя. Я не испытываю к ней ничего.
Я ошеломленно смотрела на Мортона и не понимала зачем он мне все это говорит, для чего?
— Я хочу…, — Мортон обрывает слова и было видно, как он с тщанием подбирает их. — Хочу тебя. Хочу, чтобы ты была мое, Грез. Только моей.
Огонь плескает мне в лицо жутким стыдом и смятением.
— Вы в своем уме, господин!? — выпаливаю на одном дыхание ошеломленная таким ответом.
У меня даже и в мыслях не было что Амгерр такое может сказать. За одно мгновение пронеслись воспоминания, связанные с его высочеством, с того мига как я попала в Урелтон и до сегодняшнего дня. Выходит, все эти поцелуи и слова не просто так, не просто прихоть и возможность поиздеваться надо мной? Ну нет. Это не может быть. Не может!
Я вскакиваю, вырываясь из его рук, но, если бы господин захотел он бы мне и дернуться не позволил, Мортон свободно выпустил.
— Думайте о чем говорите! — пыхтя отвечаю, теряя контроль. — Вы не можете нарушить волю вашего отца, короля, — тут же исправляюсь, — и если случится так, что она… последняя! — я понимала, что говорю лишнее то что мне неположенное и запретно, но не могла молчать. Грудь вздымалась в рваном дыхании, воздуха не хватало, но хуже всего слезы заполоняют взгляд. Кажется, я начинаю понимать всю пагубность того, что происходит между нами. Давно происходит.
Мортон сжимает кулаки, выслушав меня, разворачивается и надвигается на меня.
— Ты меня не услышала Грез, я же сказал, — шипит сквозь зубы, — я не чувствую к Реднайре ничего, — рычит гневно, в глазах всполохи ярости.
За долю мгновения я вспоминаю все что мне сказала ведьма. Пусть мы связаны одной нитью, и наша связь каким-то образом сплелась в тугой узел, но Мортон не избавится от проклятия никогда, если я не… уйду. Отчаяние и страх еще больше охватили меня, вынуждая цепенеть. Но есть Реднайра, и она избранная Богами.
— Послушайте, — облизываю губы, поминая, до Амгерра не достучаться так просто, — вы немного спешите. Позвольте сказать, — набрала в грудь больше воздуха, упирая ладонь в грудь Мортона ощущая, как мощно и горячо колотится сердце, — там, в усыпальнице… я узнала, как вам избавится от проклятия, — говорю на выдохе, но голос все равно дрожит.
Мортон застыл весь обращаясь в камень, смотрел пристально неотрывно и едко. Я, конечно, выдала себя, признавшись, что все же была внутри.
— Продолжай, — бесцветно велит стальным голосом, а я чувствую, как он напряжен и вот-вот сорвется.
Я сглатываю и снова облизываю губы.
— Источник очень древний, нам не справится с ним. Ни одна ведьма не справится. Ни на ком проклятия нет, господин, кроме вас одного. Оно выбрало только вас как выносливого носителя. Это очень древняя магия, она не подвластна никому, до тех пор, пока жив род горианцев, — с каждым словом глаза Мортона становились все темнее, — Реднайре было дано благословение от светлых не случайно… Она та, кто сможет навсегда снять с вас проклятие. Вы женитесь на ней, и она родит вам наследника — это и будет вашем избавлением.
Мортон смотрит пристально, неотрывно, но в следующий миг морщится, будто съел что-то кислое, осмысливая мои слова, в следующий миг Амгерр выпрямляется и теперь смотрит с свысока остро проникновенно и невыносимо холодно. Я едва стою на ногах, колени подогнулись, меня трясет неизвестно от чего: от слабости, несправедливости, боли, почему-то все это меня сильно ранит, я хочу отстранится быть отрешенной, но у меня не выходит. Мортон делает шаг назад, а потом смотрит на дверь и направляется к ней. Яростно дернув на себя створку вылетел в нее ураганом, с грохотом хлопнул створкой так, что пол и стены содрогаются и я вместе с ними.
Щеки обожгли горячие дорожки, сердце сжимается и заходится судорогой. Мне становится нечем дышать. На слабых ногах прошла к креслу, опускаясь на него, роняю лицо в ладони. Не поминая что происходит или произошло, почему внутри так тесно горячо и больно. Почему?! Но пусть лучше будет так, чем быть виноватой в непоправимом. Я не хочу, чтобы Амгерр из-за меня лишался всего, из-за безродной девки, однажды встретившейся ему на пути.
Я не знала сколько так просидела, потеряла счет времени. Мортон не возвращался и не требовал никаких разъяснений. Впервые мне хотелось, чтобы он мне не поверил, обвинил во лжи, но этого не последовала. Впервые он не стал ничего оспаривать. Вскоре буря в сердце стала утихать, оставляя после себя пустоту и сухость. Я постепенно вспоминала разговор с ведьмой, возлюбленной старого короля. По телу прошлась болезненная дрожь, когда я подумала о Марсу, единственный родной мне человечек, моя опора. Мысль о нем согрела. Ведьма ошибается — Марсу не может быть мне чужим, она что-то путает, он — мое все. Все станет на места, ведь теперь я не нужна Мортону Амгерру. Я могу быть свободной. Это осознание отрезвило и привела в чувства, я выпрямилась и замерла. Не верила, оказалось, что я к такому была совсем не готова. Я думала, что все будет намного сложнее, а выходит — наоборот. Только почему-то нет никакой радости и облегчения, сердце камнем стучало в груди тревожно и больно. Невольно взгляд упал на обруч матушкин — ее подарок. И тут я вспомнила, что забыла сказать о том, что на самом деле происходит с королем. Я поднялась, но тут же остановилась. Нужно немного подождать, пока Амгерр не успокоится и сможет воспринять мои слова.
