Я обернулась к Тавиру, давая понять, что мне нужно туда.
— Оставайся здесь, Тавир, — попросила мужчину, соскользнув на землю, направилась медленным шагом в сторону строения, чувствуя тревожный взгляд на себе воина, но Тавир оставался на месте.
Понялась по ступеням, унимая взыгравшееся волнение. Видно, что здесь за всем ухаживают, но кое-где проступали следы разрушения, и почему-то мне думалось, что это влияние магии. Коснувшись холодного кольца двери срывая стебли плюща, дернула на себя, дверь не поддалась. Шумно выдохнула. Как открыть замочную скважину я не представляла. Что же придумать? Закусила губу и посмотрев по сторонам. Бесполезно что-либо искать, наверняка внутри хранились ценные вещи и драгоценности, поэтому замок здесь явно крепкий. Но я не хочу так просто сдаваться, хотя вскрывать замок в тайне — это непозволительно. Тогда точно не избежать гнева Мортона и всех остальных, в том числе.
— Что ты ищешь здесь, смертная?
Я вздернула, резко повернувшись на хриплый старческий голос. Бродяжка стояла в тени колонны. Пусть по-прежнему я не видела ее глаз в тени ткани, но взгляд ее явно острый — пробирает до кости.
Страх разлился льдом по плечам, сжал горло. Теперь я увидела, что старуха совсем непроста, ее сила плотнилась ярким свечением вокруг ветхого тела, сливается и течет по венам рук.
— Все-таки он вытащил тебя, — засмеялась так же жутко, как и выглядит.
Я обернулась на Тавира. Воин стоял на прежнем месте, держа под уздцы лошадей, но явно с ним было что-то не то. Мужчина будто застыл и смотрел перед собой не шевелясь, как изваяние. Да и все вокруг будто замерла в каком-то неуловимом движении.
— Не волнуйся, мы под заклятием времени.
Я сглотнула и повернулась к бродяжке.
— Пришла пора сказать кто ты такая, не так ли? — спросила решительно, хоть пальцы дрожали и холодели, я сжала их в кулаки сдерживая приток огня к ладоням.
Старуха усмехнулась. Она тоже чувствовала во мне силу.
— Может быть, — говорит отвлеченно, — а может и нет.
— Я пришла узнать, где источник. Помоги мне?
— С чего я должна тебе помогать?
— Там, в трактире, я не просила о помощи, и ты первая мне ее предложила, — не знаю откуда во мне столько смелость, но сейчас я не могла думать, только действовать.
— Верно, — ответила задумчиво та, — мне любопытно за тобой наблюдать.
По телу пронеслась зябь, щиколотки немели как будто от мороза и я, все же пустила жар по телу, чтобы чуть согреться. Из-за этого мое поле начало плотнеть и давить на слух.
— Ты еще слишком слаба, — бросила ведьма, увидев мои попытки управлять полем, — тебе не справится с тем, с чем столкнулась, глупая смертная. Но твое упрямство, надо сказать, восхищает, поэтому так и быть, кое-что расскажу тебе, — мне послышалось или ее голос и в самом деле изменился, стал сильнее, налившись твердостью?
Старуха покинула свое место и прошла к двери вынуждая меня отступить на шаг, сколь сильным было ее поле, что даже тошнота подкатила к горлу, в глазах потемнело. Ведьма провела уродливой желтоватой рукой по замочной скважине. Внутри отверстия что-то щелкнуло, дверь чуть вздрогнула, посыпалась со щелей пыль.
— Входи, раз пришла.
Сердце начало колотится как безумное, на короткий миг страх охватил меня, вынуждая застыть, но я справилась с ним быстро. Взявшись за кольцо ручки дернула на себя, отворяя тяжелую дверь. Обернулась назад. Тавир стоял на прежнем месте и даже не повернул головы смотря в одну точку, мгновение, в которое наложила ведьма заклятие. Отвернулась и смотрела на бродяжку. Я не знала стоит ли мне доверять ей, но до сего мига она не сделала мне ничего дурного. Может это западня, ловушка, от которой я сейчас в шаге? Яростно прогнала сомнения и шагнула в полумрак, различая под ногами пару ступеней. Бродяжка последовала за мной.
В усыпальнице ничего не видно, тусклого света хватало рассмотреть только каменный пол. Я раскрыла губы в изумлении, когда пламя одно за другим возгорелось в стальных пламенниках, прикрепленные к стенам грота. Через мгновение я увидела мраморный алтарь, небольшие белокаменные статуи Светлой Матери и Отца, и серебряный блеск чаш, верно, с прахом давно ушедших правителей. Неспешно зашагала по полу приближаясь к алтарю, чувствуя, как подгибаются ноги. Я ничего не ощущала кроме стылого безжизненного холода. Всего лишь отголоски того источника, который я видела изначально. Досада утопила меня на самое дно. Выходит, мы зря вернулись в Обиртон?
— Не зря, — вдруг вторит моим мыслям ведьма, неслышно приблизившись встав рядом с алтарем. — Ты должна была понять, что ходишь по кругу. Не ищи источник. Источник — ты.
Я моргнула, упираясь взглядом в старуху.
— Как я? О чем ты говоришь?! Я же видела, как…
— Что ты видела? — засмеялась чисто ведьма, на этот раз голос звенел молодостью. — Ты так еще не поняла, но это не удивительно, еще слишком рано, ты еще не окрепла, — ведьма глянула на алтарь, тень от огней на морщинистом лице стала еще глубже, потому глаза ярко сверкнули голубоватым блеском.
— Я хотела ему бессмертие, — заговорила ведьма отстраненно, склонившись взяв одну из чаш с прахом. — Но у меня ничего не вышло, — в голосе звучала горечь и тут мое сердце застыло, когда на моих глазах старческие руки стали разглаживаться, а кожа приобретать ровный мраморный оттенок, пальцы вытягивались изящными и красивыми кистями.
С ошеломлением перевела взгляд на фигуру старухи, которая заметно расправилась, приобретая стать и изящество и даже лохмотья на ней не портят ее вида. Седые пакли, заструились черным шелком. Язык немеет, как и дыхание, страх и ошеломление сковывают тело. В следующий миг ведьма ставит обратно чашу и вскидывает руки сбрасывая с себя тряпье открывая голову. Я охнула чуть отпрянув, видя лицо представшей передо мной женщины, молодое красивое с росчерками черных бровей и жгучим карими глазами, в которых мерцали переливы как от драгоценных камней, черные блестящие волосы спадали на высокую грудь, подчеркивая белую длинную шею. Несомненно, это была самая красивая женщина, которую мне доводилось когда-либо видеть. Язык присох, я не могла произнести и слово.
— Я хотела, чтобы ты не шла моим путем, — продолжила говорить приятным глубоким голосом, — это так больно с каждым днем понимать, что ты теряешь того, чья жизнь дороже всего на свете, терять возлюбленного, — на красивом мраморном лице скользнула тень муки, настолько глубокой, что сердце невольно сжимается, отдается тупой болью в груди. — Я хотела, чтобы ты сбежала, чтобы он не нашел тебя, и ты могла быть свободной, от пут, сковывающей сердце ведьмы. — она горько ухмыльнулась. — Наша любовь другая, не такая как у смертных. Ведьма любит один раз и навсегда. Но еще не поздно, ты можешь бежать, прямо сейчас, выйти отсюда, ты сможешь легко скрыться. И твое сердце не разобьется в дребезги, когда придет время для разлуки. Его смерть — твое проклятие.
— Постой, — прошептала я едва слышно, — значит, ты та самая ведьма, с которой ушел старый король?
Край алых губ дернулся в печальной ухмылке.
Я моргнула и тряхнула головой, понимая, что не ошиблась, мысли закружатся в голове вихрем. Как, как я могла не догадаться об этом раньше? Особенно после ритуала! Понять кто она.
Открыла глаза собираясь с силами, делая глубокий вдох, вспоминая о самом важном.
— Как мне избавить род Амгерров от проклятия? — спросила, вкладывая сталь в голос.
Ведьма усмехается еще шире.
— Значит, ты все решила.
— Я хочу вернуть своего брата без него я никуда не уйду, — ответила твердо насколько могла, если ведьма разозлиться, то ее снисходительность может обернуться карой. А мне явно с ней не справится.
— Это не твой брат, да ты и сама, разве не замечешь? Чем дольше вы в разлуке, тем тоньше связь, теперь после ритуала, ты поймешь все сама. Как только приблизишься к нему, не увидишь кровного родства. Вся твоя жизнь — обман.
— Нет! — выкрикнула и отшатнулась как от удара, сердце застучало быстрее в болезненном спазме. — Он мой брат, мой, я знаю!
