на кладбище. Это нечестный обмен. Наш риск не оправдан.
– Я бы погиб, чтобы защитить тебя, – говорит Атлас.
– Бро, ты прекрасно понимаешь, о чем я.
– Нет, не понимаю. Если бы тебя схватили Кровавые чародеи, я бы уже рвался к ним. Но если мы внезапно стали бояться за свои жизни, тогда нам нужно выйти и бороться за правду, пока это еще возможно. Потому что, если Луна обретет власть, все наши заслуги пойдут коту под хвост.
– Мы должны убедиться, что придется защищаться, – говорит Уэсли. – У меня, между прочим, есть семья, и я им и всем остальным должен. Я не могу допустить, чтобы Луна стала всемогущей.
Поверить не могу, что они обсуждают, достоин ли мой брат жить.
– Если вы хотите, чтобы я воевал на вашей стороне, нам нужно спасти Брайтона. Так наш союз начался и только так может закончиться. Вы серьезно говорите мне, что позволите моему брату погибнуть, хотя он рисковал жизнью, чтобы рассказать миру о вас?
Все молчат.
– Я верну Брайтона, даже если мне придется пойти туда одному без урны. Я умру в бою, и он будет знать, что я не предал его, когда он по-настоящему во мне нуждался. Удачи в вашей войне – но без нас.
Я ухожу, прекрасно зная, что один я не справлюсь и не выживу. Я рос без способностей, а вот брат со мной уже восемнадцать лет.
И огня ярче этого нет.
∞
Хотя уже почти шесть, я звоню Кирку и с облегчением вздыхаю, когда он берет трубку.
– Эмиль?
– Здравствуйте, Кирк, я…
– Как у тебя дела? Я пытался до тебя дозвониться и спросить, с чего вдруг ты решил стать призраком, и…
– Знаю, знаю. Простите, что не связался с вами, но все закрутилось и становится только хуже.
– Ты о брате? Я видел ролик.
Конечно, видел. Моя жизнь – просто шоу.
– Брайтон в беде, и я, скорее всего, не смогу его спасти. Но нельзя допустить, чтобы Кровавые чародеи забрали Грейвсенд. Отмените мероприятие, увезите ее из страны.
Я рассказываю ему все, что знаю о планах Луны: что она хочет использовать чистую кровь Грейвсенд и стать бессмертной.
– Бессмертной? Эмиль, это невозможно.
– Если бы я сам не возродился, я бы сказал вам то же самое, – говорю я. Он молчит. Это первый раз, когда я доверяю свою тайну человеку за пределами Новы. – Ну, духом. Оказалось, что Кеон умел возрождаться. Он стал Батистой…
– А потом тобой, – говорит Кирк и замолкает. – Эмиль, это поразительное открытие. Я бы с удовольствием помог тебе справиться с этим, но мы не можем отменить мероприятие. Музею нужно финансирование, иначе его закроют. Грейвсенд будут защищать Сияющие рыцари, я предупрежу их об угрозе.
– Луна хочет сварить зелье, когда Венценосный мечтатель будет в зените. Отложите праздник.
– Тогда Грейвсенд вылупится до праздника. Рыцари справятся, я гарантирую. Я бы хотел узнать кое-что насчет воскрешения…
Я вешаю трубку. Чароходы от меня отвернулись, Кирк не воспринял мое предупреждение всерьез… Я теряю последнюю надежду, что мы сможем остановить Луну.
Я иду в комнату Несса. Он лежит на надувном матрасе и при моем появлении откладывает книгу.
– А вот и светлячок.
Я сажусь в центр комнаты, и, когда он садится рядом, мне становится чуть легче. Я рассказываю все: как Луна провела свой ритуал, как я улетел с урной, как Брайтона взяли в заложники.
Он смотрит видео и возвращает мне телефон.
– Она хочет меня вернуть.
– Это несправедливо, я знаю. Извини. Но Брайтон ни в чем не виноват.
– И каков план? Ты показываешь меня, мы спасаем Брайтона и сваливаем?
Если бы все было так просто.
– Айрис хочет пожертвовать Брайтоном.
– Возможно, в этом есть смысл.
– Мне насрать на высшее благо. Я не просил этих сил, и я – не мои прошлые воплощения. Я не знаю, когда родился Кеон, что любил есть Батиста, и мне надоело чувствовать вину за войну, которую я не начинал. А вот если Брайтона замучают Кровавые чародеи, виноват буду я. Важнее брата у меня никого нет, и я не смогу жить, если он погибнет.
Открывается дверь, входят Марибель и Атлас.
– А вот и хорошие парни, – сухо говорит Несс, изображая аплодисменты.
– Они меня поддержали.
Атлас хлопает меня по плечу:
– Мы тебе поможем. Вы с Брайтоном сделали даже больше, чем мы просили.
Марибель вертит в пальцах кинжал и смотрит на Несса.
– Пойдешь сам?
– Пусть он решает, – говорю я.
– Все-таки ты для этой жизни не годишься, – говорит она, и это похоже скорее на извинение, чем на оскорбление.
Молодцы все Чароходы, выстоявшие в бою, пусть им тоже хотелось уйти, но меня такая солдатская жизнь душит. Никто не должен быть оружием просто потому, что обладает какими-то силами. Это не для меня. Я спасу брата и покончу с этим.
Несс встает.
– Я заварил эту кашу, мне ее и расхлебывать.
Я не знаю, как благодарить человека, который по своей воле возвращается туда, куда не хочет возвращаться.
– Я и тебя защищу, – обещаю я.
– Разумеется.
Было бы проще, будь Несс таким же мерзким, как Стэнтон, но, насколько я понимаю, его разрывают два конфликта, и он выбирает тот, что меньше его пугает.
– Урна у Евы, – говорит Атлас. – Она не отдаст ее никому, кроме Айрис. Тут в дело вступаешь ты, Несс.
– Вы позволите мне перевоплотиться в вашего лидера? – озадаченно спрашивает Несс.
– Она мне не командир, – фыркает Марибель.
– Я тебе доверяю, – говорю я.
Несс делает глубокий вдох и на наших глазах начинает преображение. Его окружает слабое свечение, он съеживается, кожа темнеет, волосы зеленеют и делаются короче. Все это время лицо его искажает боль. Через минуту преображение закончено. Он выглядит как Айрис, но одежда на нем прежняя.
– Не знаю, что она носит, – говорит он своим собственным голосом, который где-то к середине фразы превращается в голос Айрис.
Мы описываем ее тактическую рубашку, белые джинсы и тяжелые ботинки, и он вносит нужные изменения во внешность.
Мы идем по коридору. Я чувствую, что Атлас нервничает, но он совершает правильный поступок. Как и Несс. Если у него и был какой-то глобальный план, сейчас не время что-то предпринимать. Когда мы добудем урну, мне придется придумать, как всех спасти. Я сдержу данное Нессу обещание.
Марибель вваливается в преподавательскую гостиную, где я еще не бывал. Ева растянулась на складном диване и смотрит на нас с подушки.
– Отдай урну, пока не передумала, – говорит она, указывая на Несса, который держится совсем как Айрис.
– У вас ничего не выйдет, – возражает Ева, протирая глаза.
– Мы должны попробовать, – говорит Несс. Приятно слышать голос Айрис, произносящий эти слова.
– Я не позволю Кровавым чародеям забрать урну, но я должен вернуть брата, – говорю я.
Ева встает, лезет в шкаф, открывает сейф, протягивает урну Нессу, поворачивается и смотрит мне в глаза.
– У тебя только одна попытка.
Она знает, что происходит, но не возражает. Однако выражение на ее лице однозначно: боль и надежда на то, что она не пожалеет, отдав мир в руки человека, готового рискнуть всем ради брата.
Мы берем снаряжение, но не переодеваемся. Бежим в машину, пока Айрис или Уэсли не обнаружили, что сделала Ева. Пруденция выбегает за нами. Она тоже одета для боя. Тянет заднюю дверь, но та заперта.
– Пусти, – говорит она.
– Нет. Брайтон оказался там, потому что не смог защититься. Рисковать тобой я не собираюсь.
– Я могу о себе позаботиться.
– Пожалуйста, смирись и объясни все ма, если…
Я уже не чувствую себя так безнадежно, как когда собирался в бой один. Я выживу, мы спасем Брайтона, и ма больше не придется переживать из-за того, что нам угрожала смертельная опасность.
Я говорю Атласу трогаться, мы проезжаем пару футов, но внезапно машина останавливается. Мы с Нессом бьемся лбами о спинки передних сидений. Наверняка нас догнала Айрис и вцепилась мертвой
