И за мгновение до того, как её голова коснулась бы каменных плит, всё изменилось. Пришла Тьма. Много, заполняя собой всё пространство, она поймала, мягко окутала и бережно поставила королеву на каменный пол. И откуда-то шагнул прямо к ней Виир… Арея в ужасе прикусила ладонь — выглядел маг ужасно. Собственно, он не выглядел человеком. Скорее, неведомым демоном, созданием Тьмы — кажется, что вместо крови в его теле теперь была Тьма. Она же смотрела из глаз и даже — Арея почти уверена, что ей не померещилось, вырывалась в мир вместе с каждым выдохом. И нет никаких сомнений, что если уйдёт Тьма, то с ней сгинет и Виир. Кажется, чтобы прийти сюда, маг полностью шагнул во Тьму…
Зато на самый верх лестницы маг взлетел в буквальном смысле этого слова. И слова “не убивай” застыли у королевы на губах холодным воском, так и не прозвучав.
А потом Тьма добралась до зажатого в кулаке кусочка чужой души.
ГЛАВА 22
— Нашли?
Королева сидит в своём кабинете, а перед ней переминается, неловко звякая кандалами один из магов. Самый способный, как говорят. По крайней мере, он был способным до того, как из её страны ушла зона Тьмы. После себя она оставила ровное поле — ни следа тех причудливых деревьев, просто голая земля, которая на удивление быстро начала зарастать травой. И, разумеется, ни следа от замка. И — Арея никогда не признается, что плачет по ночам из-за этого — ни следа Виира.
— Простите, Ваше Величество, но магия не отзывается… и даже у самой границы отзывается очень слабо, и я…
— Я слышала, что магия отзывается на человеческие страдания, — она прожигает несчастного молодого человека взглядом. — Давайте попробуем? Чего вы боитесь больше всего?
— Ваше Величество, простите, но это безумие, безумие! — начинает подвывать маг. Тут же получает от охраны тычок под рёбра, но после короткого всхлипа упрямо продолжает: — Не мог он выжить, не мог!.. Вы же видели его, там уже человека не было, одна Тьма…
Ещё один тычок, уже более болезненный, и маг умолкает.
— Отведите его к мастеру Гвирдеру, — задумчиво говорит королева. — Полагаю, он сможет ему помочь…
Мага уводят, а Арея, с досадой смахнув со стола многочисленные письма, где соседи-монархи сулят золотые горы за способ избавиться от тёмных зон, идёт вниз, в темницу. Там, где заключён бывший глава магического совета, а ныне её отец. Не потому, что королева на него обижена или она совсем уж неблагодарная дочь, а оттого, что у королевы паранойя. Наверное, на нервной почве. Но ей померещилось тогда, что из глаз отца глянул Лайдор, и теперь Арею ненавидит вся семья, а отец сидит под охраной служителей Света, которые также растеряли всю свою силу, но королева рассчитывает, что если к Лайдору вернётся хоть немного силы Тьмы, то и к служителям Света вернётся их часть магии.
— Одумалась? — отец каждый раз встречает её именно этим словом. И смотрит так, что у неё сердце кровью обливается — теперь нет ни малейшего признака чужого присутствия. И она, наверное, и в самом деле спятила, что мучает человека из-за одного момента, когда ей что-то померещилось… Был бы Виир, наверное, он сказал бы точно. Братья… и раньше не были с ней близки, а теперь и вовсе перестали разговаривать. Мачеха… сыплет проклятиями в письменной и устной форме, но Арее слишком жаль её, чтобы как-то наказывать. Что, впрочем, не помешало сослать её в удалённый монастырь…
— О чём вы договорились с Лайдором? Какие условия? — она тоже не оригинальна. Диалог давно зашёл в тупик. Наверное, отца тоже стоило бы свести с мастером Гвирдером — нелицеприятная правда о правителях, но без палача и пыточных дел мастера ни одному действительно занимающемуся делами государства, никуда.
Он молчит. И она молчит. И молча смотрят друг другу в глаза…
— Я найду Виира, — говорит Арея. — А он найдёт способ вытащить тебя, Лайдор, из моего отца.
И замирает: смеётся над её словами и отвечает ей определённо Лайдор, даже если он в этом не признаётся:
— Щенок сдох, королева. За тебя и по твоей вине. А теперь и отец умрёт в застенках твоей тюрьмы… Ай да королева!
Она находит в себе силы отвернуться и уйти. Хотя ей становится вдруг невыносимо душно, но она идёт не торопясь, пусть и хочется бежать изо всех сил из давящих стен просто к чистому, пусть и дождливому небу…
Зачем-то она снова едет туда, где ранее была тёмная зона. Словно у королевы нет дела важнее, чем убедиться, что трава подросла ещё немного… Впрочем, помимо тоски, недосказанности и отчаянной надежды, у неё есть ещё одна причина поехать: согласно её указу, составлен план заселения освободившихся земель, должно уже идти строительство. Вот и повод съездить туда, куда так влечёт…
Иногда ей так хочется, чтобы мир ответил на её боль, почему он не отвечает ей, неужели все остальные, получившие ответ, страдали сильнее?.. Пусть бы мир ответил и подсказал, где искать Виира. Но мир не отвечает ей. А может, отвечает то, что королева никак не способна принять, и категорически не желает слышать…
Работа и в самом деле идёт полным ходом. Уже появились срубы нескольких десятков домов в первой деревне, намечены участки и завозятся материалы для второй…
Она знает, что там, дальше, ничего нет. Холмы и трава, трава и холмы, местность прочесали тогда, три месяца назад, чуть ли не с лупой и расчёской… Но ехать обратно снова ни с чем кажется совсем невыносимым. Неблагоразумно ехать дальше без охраны, но королева ведь совсем свихнулась, об этом говорят всё чаще, пусть и тихо. Пока тихо. Так что ничего ей от такой прогулки не сделается…
Раньше Арея позволяла себе плакать только по ночам. Потому что только по ночам и оставалась одна. А вот теперь слёзы взяли своё и днём. Тяжело, очень тяжело бесконечно надеяться и снова обманываться. Наверное, нужно примириться, что его нет. Нет. Нигде нет. А мир есть. И она есть. И надо просто жить дальше… это взросление, через которое рано или поздно приходится пройти каждому. Есть вещи, которых никогда больше в этом мире не будет… И каким глупым кажется ей теперь поведение. И её, и его… Казалось отчего-то, что времени много. Что он должен уступить…
Почувствовав брошенный повод лошадь ещё некоторое время брела, а затем остановилась. Арея сползла с неё и уткнулась в тёплую шею, давясь рыданиями. Съездить что ли к соседям за отворотным зельем? Впрочем, второй раз, говорят, не работает…
Она сама не знала, почему оглянулась. Возможно, почувствовала взгляд. Или услышала какой-то слабый, на грани слуха звук… Оглянулась, и вцепилась в гриву испуганно дёрнувшейся лошади. Неподалёку стоял дом. Довольно простой, бревенчатый, но просторный, кажется, не до конца обжитый — Арея отметила про себя отсутствие занавесок. Возле дома стог сена, неподалёку пасётся конь… а перед всем этим, всего в пяти шагах от неё стоит… он. А у неё заплаканные глаза, ком в горле и шум в ушах… неужели? Неужели?..
— Ваше Величество, — склоняется в поклоне Виир. А она всё ещё молчит, и пожирает его глазами. Всего, от босых ног до простой крестьянской рубахи и обратно, и до кончиков тёмных волос, которые отросли и касаются теперь плеч…
— Вам нужна помощь? — спрашивает он. Как чужой. Как тот, кто ни разу её не видел. Ни разу не целовал, не умер из-за неё…
— Ви-ир! — выдыхает она беззвучно. Голова кружится, и она стоит на ногах исключительно благодаря лошади. Наверное, всё дело ещё в том, что она забыла позавтракать, а солнце уже движется к горизонту…
На мгновение в его глазах мелькает такая тоска, что Арея не сомневается больше ни минуты: Виир. И всё он помнит. Это знание придаёт ей сил, и королева идёт к нему. Обвивает руками его шею, привстаёт на цыпочки и целует. А он, гад, не отвечает. Арея отступает, подозрительно косится на дом: а ну как сейчас оттуда его жена выйдет?.. И что тогда делать?
— Что? — выдыхает она. Гордость шепчет повернуться и уйти, но она не всегда лучший советчик.
— Слишком большая честь для меня, Ваше Величество, — отзывается гад. Печальненько так. Проникновенно. Как будто бы сам в эту чушь верит. Руки в кулаки сжал. И взгляд поверх неё куда-то там в лес устремил.
