пряжку ремня.
– Баловались, говорите… – протянул тот, кого назвали Ньюром… А затем он ткнул пальцем в сторону Стилла со словами: – Этот из баловства может разве что из рогатки стрельнуть. У него дар выгорел. Вы что, не замеряли уровень сил при аресте?
Я внимательно посмотрела на того, кто столь вольготно чувствовал себя в камере. Седые волосы, собранные в короткий низкий хвост. Деловой пиджак, что сидел на фигуре как влитой, явно индивидуального пошива. Очки, что держались на самом кончике носа, имели дорогую оправу. Могу поспорить, золотую, не позолоченную. Начищенные туфли из мягкой кожи. Да вы, господин Ньюр, ох как не просты…
Офицер тут же стушевался. И забормотал:
– Проверяли, но…
– А вот эта, – перст Ньюра указал на меня, – если бы «баловалась», то разнесла бы полквартала, не меньше!
– Да? – нервно сглотнул командир, не веря такому заявлению.
Я же, решив подыграть незваному гостю, активно закивала, заверив:
– Могла-могла… Я себя знаю! В последний раз мы… то есть я посольство разворотила, – словно агромаг, что хвастался достижениями народного хозяйства, закончила я.
– Так что не делайте мне беременную голову, офицер. Освободите этих двоих и ищите настоящих преступников.
– Господин адвокат, вы, конечно, человек уважаемый… – попробовал возразить капитан. – И судя по тому, что прибыли спешно, это детки непростые, но…
– Я представляю здесь интересы не этих двоих, – Ньюр коротко кивнул в нашу сторону, – а канцлера Толье. Я ясно выразился? – И юрист приподнял одну бровь, посмотрев поверх очков на офицера.
Этого оказалось достаточно, чтобы с нас тут же сняли наручники, буквально вытолкали из камеры и высвистн… препроводили из отделения, чтобы духа нашего и скандала (уже у них) не было.
Хотя скандальчик все же, судя по нависшему над несчастным толстяком-капитаном начальству, намечался. Ведь оное выдернули из постели посреди ночи в связи с необходимостью освободить из-под стражи парочку арестантов, в которых, как оказалось, заинтересован сам великий канцлер… А дурак-офицер перечить самому Ньюру вздумал!
Но это была уже не моя забота. А моя, как выяснилось, сидела на заднем сиденье автомобиля. Единая в двух лицах. Хвост и Мор собственными перепачканными сажей персонами. Что примечательно – в наручниках.
– Я смотрю, у вас сегодня прямо-таки ночь прогулки по отделениям правопорядка. Одних, – Ньюр, садясь за руль, кивком указал себе за спину, где расположился Мор, – из центрального выудил. Вторых – из седьмого…
– Значит, вас можно поздравить с отличным уловом, – ничуть не смутившись, прокомментировал Дэн и как бы невзначай подкинул в руке хран, который у него отняли при обыске, а теперь вернули.
– Отдай! – рявкнул Мор, совершив бросок к переднему сиденью, которое занял Стилл.
Аристократ ловко сцапал артефакт. Так что рука Толье схватила пустоту. Но если Мор ничего не приобрел в результате рывка, то Хвост – очень даже. Здоровенную шишку на лбу. Потому как ее, прикованную к запястью Мора, швырнуло вперед, когда приятель попытался достать свой хран.
– Придурок! – потирая ушиб, выкрикнула Вита. – Убьешь ведь.
– Тебя попробуй убить! – возразил Мор так, словно уже не раз пытался.
– Если ты меня отправишь на тот свет, я тебе так врежу! – пообещала Хвост и тряхнула кулаком.
– Работодателей не убивают! – парировал приятель.
– В моем случае еще и не выбирают, – фыркнула журналистка.
– Это вы о чем? – не поняла я смысла последних фраз.
Мор с удовольствием меня просветил и по их поводу, и по тому, что произошло после того, как мы разделились. Все время его рассказа рыжая скрипела зубами от досады.
Оказалось, что приятель, резво припустив за журналисткой, догнал сразу и ее, и вывих стопы, когда в прыжке повалил Хвост на мостовую. Она шарахнула его заклинанием, но Толье смог увернуться. Заломил ей руку, и… в такой неприглядной позе их и застал патруль.
Вита орала, что ее едва не изнасиловали, Толье, ловко подбросивший Вите в карман свои часы, заявил, что она его ограбила.
Слово против слова… А врали и Хвост, и Мор вдохновенно, талантливо и с огоньком. Как итог – патрульные плюнули и забрали обоих в отделение.
Мор тут же заявил о своих правах и набрал отца. Хвост тоже. Но Ньюр оказался проворнее адвоката Виты и умыкнул эту сладкую парочку из отделения раньше. Хотя рыжая и пыталась сопротивляться. Но Толье умел убеждать…
– А наручники? – Я кивнула на запястье приятеля.
– А это уже я прихватил из участка. – У Морова «прихватил» был слегка вороватый оттенок, но я не стала вдаваться в подробности. – Нужно же мне было удержать девушку рядом с собой, пока она не перестанет быть потенциальной угрозой нашему расследованию.
– Чтоб ты знал, девушку наручниками ни один настоящий мужчина подле себя не удерживает. Нам нужна свобода.
– Ты не девушка, а журналистка, я не один, а с напарницей, а про свободу, особенно слова, мы еще поговорим… – И, уже обращаясь ко мне, продолжил: – Так что, пока мы ехали до вашего участка, Вита решила изменить свои взгляды на разглашение тайн…
– Скажи уж лучше, что ты вынудил меня шантажом, угрозами и мошенничеством дать тебе клятву о неразглашении! – рявкнула Хвост.
– Я действовал самыми эффективными методами. И да, ты согласилась, только когда я пообещал тебе эксклюзивную информацию по окончании дела.
– И участие в расследовании! – поправив кепи на рыжей макушке, добавила Вита.
– Я не понял, кто кого развел в итоге? – обернувшись к нам, спросил Дэн. – Ты ее на клятву или она тебя на эксклюзив?
– Я! – гордо выкрикнули оба почти одновременно.
Мы со Стиллом на это переглянулись и… прыснули. Кого-то эти двое нам напоминали. А уж какие взгляды кидали Толье и Хвост друг на друга… такими или зашибить, или влюбить можно. И никак иначе.
Когда снайперские выстрелы этой парочки друг в друга закончились, Мор вынес вердикт:
– Так что нас теперь трое. – Он кивнул на рыженькую, подразумевая, что и она отныне посвящена в историю исчезновения Лирин.
– Вообще-то, четверо, – поправила я.
– Ты ему рассказала! – возопил Мор и прожег меня негодующим взглядом: как ты могла!
– Ну ты же сам сказал ему «да», – напомнила я.
– Я – и согласился?! Ты что-то путаешь, Ники. Я «да» даже у алтаря не готов сказать! – истово возразил Мор, словно я злостно на него клеветала.
– Даже если он жертвенный, а ты привязан к нему цепями? – с любопытством поинтересовался Дэн, он же язва несусветная в одном лице. А затем Стилл напомнил: – И вообще-то, ты мне поклялся… Так что Ники лишь исполнила твои обязанности…
– В гробу я видал такое рвение, – скривился Толье.
– Дай нож, щас организую, –
