Он снова обращает на меня взгляд, тяжелый, давящий, под которым я чувствую себя ничтожным насекомым, недостойным даже быть объектом эксперимента. Так, раздражающая мошка, прихлопнуть и забыть.
– Если он срочно не придумает что-то новое, нечто такое, что перекроет все его ошибки и просчеты, то недолго господину Чону возглавлять Белое крыло.
Слышать это… Неприятно. И не потому, что я так уж привязана к отцу, он сделал все, чтобы растоптать теплые чувства к нему, но от него зависят благополучие мамы, брата… И мое, раз уж про меня вспомнили спустя столько лет.
– Увы, непростое время ожидает Чона, потеря лаборатории, бунт первой партии, а теперь и дочь… Какая трагедия, бедный Виктор…
– Дочь? – мой голос дрожит.
– Дочь. – Глаза Торио нездорово блестят. Он не сводит с меня взгляда, даже не моргает, и также не глядя по сторонам командует Эрику: – Выйди. Я позову тебя позже.
Я не слышу, как закрывается дверь. Только звук шагов словно отрезает. И я остаюсь наедине человеком, пьяным от власти и безнаказанности. Отсрочка вышла. Его высочество наговорился, возможно, даже выговорился, и тем подписал мне приговор. Даже если раньше он планировал меня отпустить… Теперь все изменилось.
Мы срываемся с места одновременно – он ко мне, я – обратно. Принц шипит не хуже шинадца:
– Не дергайс-ся, С-софия! Не зли меня!
Куда уж больше… Но сдаваться я точно не собираюсь.
Каюта, хоть и относится к люксовым, не столь велика, чтобы бегать по ней бесконечно. Он быстро загоняет меня в угол. Сильные пальцы больно впиваются в запястье, рывок, и я буквально вжата в грудь монаршьего высочества.
– Попалас-сь!..
Его лицо так близко, я могу рассмотреть поры на лице и лопнувшие капилляры в глазах. А он – пробирку перед своим носом, над которой поднимается синеватый дымок.
52
От удивления принц отпускает меня, отшатывается, только теперь нападаю я.
– Что за дрянь?! Ты… А-а-а!..
Туман, прикормленный человеческой кровью, охотно бросается на новое лакомство, обволакивает лицо, и как бы принц не пытался его содрать, живое и хищное газообразное плевать хотело на все попытки от него избавиться. Оно медленно разъедает кожу, сквозь дымку уже видны язвы…
Не смотрю дальше, не жду, пока принц сообразит позвать на помощь. Бросаюсь к двери, пытаюсь открыть, и… Несколько бесконечно долгих мгновений ничего не происходит.
Успеваю мысленно попрощаться с жизнью и даже немного умереть. Потому что… За нападение на члена императорской семьи меня имеют право казнить на месте. Я в ловушке. Сердце на мгновение замирает, картинка перед глазами плывет из-за наворачивающихся слез. Я разыграла свой последний козырь и проиграла.
Легкая дрожь пластиковой перегородки заставляет сделать шаг назад. Дверь, которая только что казалась неприступной крепостью, вдруг уезжает в сторону, и я практически вываливаюсь в коридор. Не успев осознать, что делаю, и куда бегу, срываюсь с места, подгоняемая воплями оставшегося за моей спиной принца.
Вселенная, мне же не убраться с этой проклятой станции!
Здравый смысл окончательно подавлен паникой, я несусь, не разбирая дороги, и буквально влетаю носом в черную униформу.
– Нестабильная сингулярность! Соня… – негромко вырывается у Эрика, который вернул себе прежний человеческий облик. Он держит меня за плечи, мгновенно оценивает общую потрепанность и безумный блеск в глазах. Медлит секунду. Вторую. Третью. Я, оказывается, не дышу, и в груди начинает печь от нехватки воздуха. А Эрик внезапно командует: – Уходим. Быстро, быстро, пока охрана не спохватилась!
Обратно мы несемся по тем же техническим переходам, но куда быстрее. Внутри воскресает надежда, что удастся убраться со станции с минимальными потерями, но уже через несколько минут за нашими спинами слышится шум. Эрик бросает в сердцах очередное ругательство и резко ускоряется. Если бы он не тащил меня за руку, я бы давно уже осталась лежать в одном из узких коридоров.
– Шлюзовые камеры наверняка перекрыты, – бормочет он, не останавливаясь. А я понимаю, что оружия при нем нет. – А что если…
– Стоять! Вы арестованы! – раздается за нашими спинами, а над головой расплывается оплавленное пятно от предупредительный выстрела бластера.
– Хорошую идею не грех и повторить, – Эрик сверяется с порткомом на бегу и на очередной развилке резко сворачивает в узкий лаз. Взять нас здесь тепленькими - раз плюнуть.
Дыхания не хватает, и спросить, что он имеет в виду, не получится при всем желании.
Впереди маячит очередная дверь, и Эрик вдруг замедляется. Почти переходит на шаг, и, не отпуская моей руки, спокойно выходит из тесноты технических переходов в просторное помещение посадочной платформы. Потолок теряется вверху, но света достаточно, чтобы рассмотреть и аккуратно стыкующийся корабль на обзорном экране, и двух мужчин в форме службы безопасности, скучающих за прозрачной перегородкой.
– Не дыши, как загнанная, – шепчет мне Эрик, а я в конец перестаю что-то понимать. Мы уже не убегаем? И как успокоить дыхание, если он меня действительно загнал?!
– Держись за мной, – бросает чернокрылый. На электронной панели он вводит какой-то код, отчего индикатор загорается красным. Дверь заблокирована, и тем, кто идет за нами, потребуется время, чтобы ее разблокировать.
А потом… Мы спокойно идем к стыковочному шлюзу. Словно имеем на это право. Словно так и надо. Охранники лениво поглядывают на нас, но форма Черного крыла их успокаивает. Мало ли какие интересы привели сюда агента… Простые смертные предпочитают не связываться с особым отделом.
Мы уже на половине пути, на экране видно, что свежеприбывший корабль уже пристыковался, а я начинаю понимать, что задумал Эрик. Робкая надежда, что все закончится хорошо, снова начинает теплиться в груди.
Едва слышно звенят порткомы охранников. Слежу за ними краем глаза, и вижу, как меняются лица. Ленивую скуку сменяет внимание, затем удивление… Они дружно вскидывают глаза на нас, и я понимаю, что все. Безумно наглый план спасения провалился, Эрик безоружен, у охранников бластеры… И пусть они пока растеряны, но приказ, разумеется, исполнят. Схватить – значит, схватить.
Дальнейшее сливается для меня в череду смазанных картинок.
Вот наперез Эрику бросается один из охранников, пытаясь обезвредить его, не используя оружие.
Вот Эрик задвигает меня себе за спину и вступает в рукопашную.
Ко мне приближается второй охранник, а из шлюза появляетсяа фигура в легком скафандре характерной окраски. Снова Черное крыло…
Я не умею драться, и все что могу сейчас – увернуться от пытающегося схватить меня охранника. Бежать некуда, мы всего лишь тянем время…
Вспышка выстрела, Эрик болезненно дергается и падает на колени. Мне заворачивают руку за спину, и я застываю в неудобной позе, потому что малейшее движение причиняет острую боль.
Выхода нет. Неужели все зря? И моя история закончится здесь, на задворках галактического экономического конгресса. Меня казнят за покушение на среднего принца, и оправданий слушать не будут. А то и вовсе пристрелят на месте “при попытке бегства”.
Чернокрылый, который все еще остается в шлеме, вдруг оказывается рядом с Эриком и первым охранником. Резкий точный удар, и тот валится на пол. Второй охранник тоже это видит и от неожиданности выпускает мою руку.
Он против человека в шлеме держится дольше, но тоже вскоре оказывается на полу.
Чернокрылый сдвигает лицевой щиток, а по моему лицу вдруг бегут горячие слезы.
– Вот как чувствовал, что вы опять во что-то вляпаетесь, – говорит Лиам, живой и здоровый. – Рвем двигатели, пока не поздно.
53
Побег со станции проходит словно в тумане.
На посадочной платформе становится людно и гуманоидно – заблокированная Эриком дверь наконец поддается усилиям погони. Но мы уже у самого шлюза, Лиам подталкивает меня в спину, запрещая останавливаться, а сам едва не на себе тащит Эрика, который бледнеет на глазах.
