Ознакомительная версия.
— Что случилось?
Все повернулись в мою и как‑то сразу понурившись, все отвели глаза. Я заподозрил нехорошее.
Ко мне подошла Маша и сказала:
— Знаешь дорогой…
Она никогда на людях не называла меня «дорогой».
— Понимаешь,… Даша с Леони не вернулись из похода.
Сначала я думал что ослышался, но потом когда до меня дошел смысл его слов, в душе начала нарастать паника и я прикрыл глаза, что бы успокоится.
— Когда заметили их отсутствие?
— Где‑то часов в пять, команда как раз начинала обход последнего квадрата. На комы никто из них не отвечает.
— Но почему они не пришли сюда? У них же есть карта.
Вокруг опять повисла тишина, и я понял, что сейчас услышу. Вперед вышел командир группы зачистки, который ходил с ними и сказал:
— Кворд отдал ее мне, у него в рюкзаке не было места.
— Зато в голове у него много свободного места! — рявкнул я, давая выход раздражению.
Маша сжала мою руку и я, посмотрев на солнце, которое практически скрылась за горизонтом, принял самое трудное решение из тех, что мне только приходилось принимать.
— Грузимся, сегодня мы уже вряд ли им чем‑то поможем.
Прижавшись ко мне, Маша прошептала:
— Все будет хорошо.
И я ей поверил, что позволило сохранить рассудок трезвым.
На корабле мы первым делом собрали совещание и выяснили, что наши герои пропали где‑то рядом с месторождениями метита и раз дозвонится до них никто не смог, значит логично предположить, что они направились именно туда, куда им было ненужно. После недолгого обсуждения было решено работы в колонии не останавливать и создать две поисковые группы для прочесывания местности. Что такое сто двадцать километров? Мелочь, к тому же местонахождение приблизительно известно. Не могли же они далеко учапать?
Поздним вечером мы сидели с Машей в смотровой и, обнявшись, смотрели на звезды. Теперь мне, наконец, стало понятно, чем они так завораживают и какой в них покой. Я, конечно, был признателен любимой за поддержку, но тревожные мысли все равно не покидали. Найдем ли мы их завтра живыми?
Леони Кворд
Сумерки все сгущались и сгущались, а нога все болела и болела.
— Ты как?
— Нормально. Царапины немного болят и нам пора перебираться вон на ту возвышенность.
— Зачем?
— Даша, я слышу, что наверху уже началась ночная жизнь и скоро часть ее перекочует сюда. Так что бери плазменную винтовку и пошли.
— А где я возьму плазменную винтовку?
— Что значит где? В рюкзаке конечно.
— Я ее не видела.
— Пойдем, с остальным разберемся на месте.
Взбирались мы на эту возвышенность довольно долго, и у меня было много времени что бы утвердится во мнении, что Даша никудышный скалолаз. Она лезла впереди меня, постоянно срываясь и сползая вниз, а так как ее пятая точка находилась прямо надомной, то это не способствовало моему спокойствию ни в душе, ни в штанах и в следствии создавало… очень неудобные и болезненные проблемы.
Для нас это было испытанием, поэтому, когда мы, наконец, достигли этого выступа, счастье обоих просто не знало границ.
— Давай свой рюкзак.
— Зачем это он тебе?
— Дай мне или сама доставай ружье!
— Хорошо, хорошо, чего нервничать.
Господи, сколько здесь ненужного барахла.
— И ты все это тащила на себе?
— Да, а что?
— Зачем тебе крем для рук? Ты где им планировала мазаться?
— У меня очень чувствительная кожа, я взяла его на случай укусов насекомых.
— В аптечке есть универсальное средство для устранения подобных проблем.
— Ты что меня не слушал? У меня кожа чувствительная!
— Ладно, не будем об этом. Вот ружье.
— Это какая‑то баночка.
— Надо нажать вот на эту кнопочку, и оно перейдет в боевой режим.
Она нажала, и ружье разложилось, после чего она вскрикнула и бросила его… прямо мне на ногу!..
— Прости!
— Ты вообще стрелять умеешь?
— Нет.
— И как с таким крутым дядей можно не уметь стрелять, а?
— Тебе все не дает покоя то, что он начистил тебе мордуленцию?
— Нет. Мне не дает покоя, как он мне ее начистит, когда узнает, что я на тебе женился.
— !..
— Я тоже тебя люблю малыш.
— Я старше тебя на сто лет.
— Люблю зрелых женщин, — ответил я на это смешное утверждение и тут же получил кулаком в ухо, на мгновения оглохнув. — Ага, значит драться, он тебя учил.
— Гад.
Пододвинув ее к себе и воспрепятствовав попыткам сопротивления, сказал:
— Сиди смирно, пока я буду объяснять тебе, как стрелять или разбирайся с тварюшками сама.
— Ты меня не бросишь им на съедение.
— Умный малыш, но я могу не успеть.
— Зато получишь массу удовольствия тиская меня вовремя обучения.
— Должна же мне быть хоть какая‑то компенсация.
И я начал объяснять, конечно, не упуская случая прижаться к ней и не тая удовольствия от того, что могу прикоснуться. Несмотря на мой скептицизм, Даша проявила хорошую сообразительность и быстро поняла принцип действия.
— Откуда ты все это знаешь?
— Я люблю охотится, это мое хобби, — открыл я тайну и поймал ее удивленный взгляд. — А ты думала я изнеженный плейбой и хожу в спортзал, на мужчин под душем посмотреть?
— Нет. Я всегда думала, что твоя специализация это женщины.
— Хоть на этом спасибо, — пробормотал я.
Некоторое время мы просто сидели молча, а потом нам стало весело. Мне кажется, в этом гроте, из каждой щели вылезло по тварюшке и все претендуют на нас. Мы конечно начали защищаться и вполне уверенно, даже Даша меня поразила. Толи ситуация являлась экстремальной то ли стрельба это ее природный талант, но промазала она всего два раза, а перестреляла примерно с четверть от общего объема. Потоки всяких хищников начали иссякать только к утру и тогда же сильно похолодало. Уставшие, мы с Дашей плюнули на всякие разногласия и, прижавшись, друг к другу заснули.
* * *
Мария Уотерстоун
Утром нас с Александром разбудил будильник и я, проспав всю ночи без сновидений, проснулась выспавшейся и отдохнувшей. Быстренько встав с кровати, я отправилась в душ привести себя в порядок, а когда вышла то застала мужа, сидящего около кровати и обхватившего голову руками. Подойдя и присев перед ним на корточки, я ласково спросила:
— Сашенька, у тебя начался рецидив на почве вины?
Он поднял на меня растерянные глаза и ответил:
— Нет. Даша, я проспал всю ночь как убитый и мне, похоже, все равно, что возможно мою племянницу там что‑то сейчас доедает.
Ознакомительная версия.
