— Готово? — спрашивает Рейвэн.
— Почти,— говорит Брэм,— еще пять минут.
Он сидит на корточках напротив деревянного ведра, которое установил на краю костра. Ведро, чтобы оно не загорелось, приходится периодически сбрызгивать водой. Брэм достает из сумки, что лежит у него в ногах, какой- то небольшой тонкий предмет. Этот предмет чем-то похож на отвертку с круглой рукояткой и стержнем с острым блестящим лезвием. Брэм бросает этот инструмент в ведро рукояткой вниз, потом встает и смотрит, как кончик пластмассовой рукоятки описывает круги в кипящей воде.
Мне становится не по себе, я поворачиваюсь к Рейвэн, но она смотрит на огонь, и по лицу ее ничего невозможно понять.
Брэм отходит от костра и сует мне в руки бутылку виски.
— На, держи, тебе захочется выпить.
Я терпеть не могу вкус виски, но все равно откручиваю пробку и делаю большой глоток. Алкоголь обжигает горло, и я с трудом подавляю приступ рвоты. Но про ходит пять секунд, тепло поднимается от желудка к горлу, потом добирается до нёба языка, и второй глоток дается мне уже легче, и третий тоже.
К тому моменту, когда Брэм сообщает, что все готово, я выпиваю четверть бутылки, и звезды у меня над головой начинают медленно вращаться, как острие отвертки в воде. У меня голова словно бы отделилась от тела. Я тяжело сажусь на землю.
— Аккуратно,— говорит Брэм, его белые зубы сверкают в темноте,— Как ты себя чувствуешь, Лина?
— Хорошо,— с трудом ворочая языком, отвечаю я.
— Она готова,— говорит Брэм и обращается к Рейвэн: — Возьми одеяло, хорошо?
Рейвэн двигается позади меня, а Брэм говорит, чтобы я легла на спину. Я с удовольствием подчиняюсь — так голова меньше кружится.
— Возьми ее за левую руку,— говорит Рейвэн и опускается рядом со мной на колени,— Я возьму правую.
Сережки в ее правом ухе (серебряный амулет и перо) раскачиваются, как два маятника.
Рейвэн и Брэм крепко держат меня с двух сторон, и тут мне становится страшно.
— Эй, пустите,— я пытаюсь сесть,— мне больно.
— Важно, чтобы ты не шевелилась,— говорит Рейвэн и через небольшую паузу добавляет: — Лина, будет чуть- чуть больно. Но все быстро кончится. Доверься нам.
От страха у меня снова становится горячо в груди. Брэм держит в руке стерилизованный инструмент, тонкое лезвие вобрало в себя весь свет от костра, оно раскалилось добела и внушает ужас. Я слишком напугана, чтобы сопротивляться, и понимаю, что это бесполезно — Рейвэн и Брэм слишком сильные, мне с ними не справиться.
— Зажми в зубах,— говорит Брэм.
И у меня во рту вдруг появляется кусок кожаного ремня. Кожа пахнет, как жевательный табак Грэндпа.
— Подождите...— пытаюсь возразить я, но кусок кожи, как кляп, не дает говорить.
Брэм кладет ладонь мне на лоб, а второй рукой поднимает мой подбородок кверху. Потом он наклоняется надо мной с «отверткой» в руке, и я чувствую, как ее лезвие прижимается к шее у меня под левым ухом. Я хочу кричать, но не могу, хочу бежать и тоже не могу.
— Добро пожаловать в Сопротивление, Лина,— шепчет мне Брэм,— Я постараюсь все сделать быстро.
Первый порез глубокий. Меня заполняет огонь. А потом я обретаю голос и кричу.
— Лина.
Собственное имя возвращает меня из сна в реальность. Я сажусь, сердце бешено скачет у меня в груди.
Джулиан передвинул свою койку к двери, подальше от моей. У меня под носом выступили капельки пота. Я уже несколько дней не принимала душ, и в камере стоит густой животный запах.
— Это хоть твое настоящее имя? — немного помолчав, спрашивает Джулиан.
В его голосе по-прежнему холод, но резкость и язвительность исчезли.
— Настоящее.
Я зажмуриваюсь так сильно, что у меня под веками начинают вспыхивать разноцветные искры. Мне приснился кошмар. Я была в Дикой местности. Рейвэн и Алекс тоже там были... И еще там был какой-то зверь, нечто огромное, что мы должны убить.
— Ты звала во сне Алекса,— говорит Джулиан.
У меня на секунду сжимается желудок, мы снова молчим. Тишину нарушает Джулиан:
— Это был он, да? Это он тебя заразил?
— Какая разница?
Я снова ложусь.
— И что с ним случилось?
— Он умер,— коротко отвечаю я, ведь это именно то, что Джулиан хочет услышать.
Я мысленно рисую высокую башню с гладкими стенами, которая поднимается к самому небу. В башне вырезана из камня винтовая лестница. Я поднимаюсь на первую ступеньку по пути в холод и полумрак.
— Как? — спрашивает Джулиан,— Его убила делирия?
Я знаю, что, если скажу «да», ему станет легче.
«Ну вот,— подумает он.— Мы правы. Мы всегда были правы. Люди умирают, и это подтверждает нашу правоту».
— Вы,— говорю я.— Такие, как ты.
Джулиан делает быстрый вдох сквозь зубы. Когда он снова начинает говорить, голос его звучит уже мягче.
— Ты говорила, что тебе не снятся кошмары.
Я замуровала себя в башне, с высоты ее стен люди не больше муравьев, какие-то точки, которые легко стереть.
— Я — заразная. Мы обманываем.
К утру мой план приобретает четкие и ясные очертания. Джулиан сидит в углу и смотрит на меня так же, как смотрел в наш первый день в камере. Голова у него еще перевязана, но опухоль на лице спала и вид вполне боевой.
Я раскрываю зонтик и снимаю с металлических спиц нейлон, а потом раскладываю ткань и разрезаю ее на четыре длинные ленты. После этого я связываю эти ленты и проверяю узлы на прочность. Получилось довольно сносно. Долго узлы, конечно, не продержатся, но мне больше пяти минут и не потребуется.
— Ты что делаешь? — спрашивает Джулиан.
Я слышу, что он старается скрыть свое любопытство, и не отвечаю. Меня больше не волнует, чем он занят, пойдет он со мной или останется гнить в камере. Плевать, главное, чтобы не мешал.
Маленькая дверца — не проблема, несколько поворотов острием ножа, и петли сняты, к тому же они и без того давно проржавели и ослабли.
Сняв петли, я толкаю дверцу, и она с лязгом падает на пол в коридоре. Этот звук должен привлечь внимание, и причем очень скоро. У меня учащается пульс.
«Представление начинается»,— так любил говорить Тэк перед тем, как отправиться на охоту.
Я кладу на колени руководство «Ббс» и вырываю из него одну страницу.
— Тебе никогда не выбраться через эту дверцу,— говорит Джулиан.— Ты не протиснешься.
— Просто сиди и молчи,— говорю я,— Сделай такое одолжение, ладно? Помолчи.
Я снимаю колпачок с тюбика с тушью для ресниц и мысленно благодарю Рейвэн. Теперь, когда она находится по другую сторону, в Зомбиленде, она не может позволить себе все эти безделушки, которыми заставлены полки в магазинах.
