— Заметь, разумной крысе, раз уж речь зашла о моем посетителе, — ответила я, после чего улыбнулась грустному Шорсейну.
— Никогда не представлял, что крыса-посетитель, покупающая валерьянку, — такое хорошее событие в жизни аптекаря, — покачал головой оборотень, который, если судить по выражению лица, почти принял реальность. Смирился, так сказать.
— Ну, ты же сам сказал, что не работает у тебя воображение, — рассмеялась я. — И да. Приход такого беспроблемного покупателя — действительно хорошее событие.
Ну, собственно, на сегодня хорошие события и завершились, словно я выбрала лимит. Посетителей не было. То есть, вообще. Если бы сегодня ко мне с утра не пришла крыса и не порадовала своим присутствием, то я бы уже плакала. Про себя глубоко в душе. А пока где-то там глубоко было лишь сплошное недоумение: почему? Да, место не оживленное, но люди по этой улице ходят, практически во все другие здания заходят, а мою аптеку как будто обходят стороной.
Да, многие еще не знают, что за аптека такая. Но на стенде есть вся информация! Какая-то из служб, что меня проверяли перед открытием, принесла огромную доску, похожую на школьную, только светло-желтого цвета. И я подробно расписала, что, от чего и для кого продаю.
Безопасность? Так вон, прямо на вывеске после слова «аптека» висит значок в форме длинной темной башни. Его выдают, когда убеждаются, что все продаваемое тут полностью безопасно, никто не отравится.
Да и сама аптека миленькая и хорошенькая! Не зря мы с детьми столько колдовали над ее оформлением.
Тем не менее, в аптеку так и не зашел ни один человек. И если еще до обеда я была спокойна и относилась к этому довольно философски, то после обеда, посмотрев на занервничавшего Шорсейна, поняла — дело швах. Что-то пошло не так с моей аптекой. Конечно, Рэйвен не бросит, с голоду помереть не даст, да и посоветовать что-то сможет, но нельзя же быть такой нахалкой и пользоваться симпатией и положением хорошего мужчины без веских причин?
Уже под вечер, когда я решила закрывать входную дверь, спустился Мик со второго этажа:
— Что? Так никого и не было?
Я расстроенно помотала головой, после спросила:
— Вы заметили что-нибудь необычное?
Дети, которые успешно завершили все порученные им задания, были отправлены на второй этаж понаблюдать, что же происходит на улице. Мне вроде как несолидно, Шорсейном командовать неудобно, а вот Нае и Наю развлечение в самый раз.
— Почти ничего, вот только одна странность все же была. Все, кто проходил мимо нашего дома, почему-то не только не приближались, но даже и не смотрели. Может, конкуренты? — задумчиво сказал Мик.
— И обходили аптеку стороной, — добавил Най, скривившись. — На проделки конкурентов не похоже.
— А на что похоже?
— На то, что наш дом прокляли.
Я вздрогнула. Стыдно признаться, но всякая подобная мистика меня... пугала. И хотя я понимала, что в реальности ее не существует... Так, стоп. В моем прошлом мире, возможно, ничего такого и не было, но здесь-то даже магия была!
— П-проклятье? — неуверенно сказала я.
— Он шутит, никакого проклятья на доме быть не может, — фыркнул Мик. — Всем известно, что нельзя проклясть предметы. Только людей.
Э, вот именно последнего уточнения мне до полного счастья не хватало.
— Здорово, — не удержалась я от кривой улыбки.
— Они запрещены, — заметил Мик, а потом посмотрел на меня настороженно и сказал: — Сестрен, а ты чего так побледнела? Неужели проклятий боишься?
— Там нечего бояться, — заверил меня Най. — Если тебя проклянут, то ты даже не почувствуешь, пока не умрешь. Это не больно.
Я не знаю, что у меня за выражение на лице было, но Шорсейн непривычно строго рявкнул (взмявкнул? Взрыкнул? Странный такой звук):
— Давайте не будем пугать Лерию, а то она в обморок упадет!
Вот это он точно угадал. Меня аж подташнивать стало от нервов и страха, поэтому я без капли стеснения подтвердила:
— Упаду. Потом ловите.
— Ну, Шорсейн словит, — уверенно заявил Най. — Он же оборотень, а у них реакция ого-го какая, да и рядом стоит...
— Я не буду ловить, — сказал Шорсейн, испуганно глядя на меня. — Мне потом Рэйвен как словит, как словит! И по голове, и по хвосту, и по ушам, и до вызова на дуэль. А тут... падать недалеко, пол мягкий, вон шторка плотненькая на окне — как раз успею под Лерию подкинуть.
Падать в обморок мне расхотелось. А комментировать слов Шорсейна — и подавно. Что за глупости он тут рассказывает? Рэйвен абсолютно не ревнив, к тому же, как наедине (ну, почти) с Шорсейном оставить на несколько дней — так пожалуйста, а как словить — так ревность? Пф-ф-ф, кажется, Шорсейн либо слишком мнителен, либо у него человекофобия. И навряд ли последнее, иначе бы я не застала бы пару раз картины, когда Ная сидела на шее у оборотня. В прямом смысле слова.
— Ладно, если дом не проклят, я не проклята, то давайте пока чуть отдохнем, перекусим. И посмотрим, что будет завтра, — предложила я. — Все согласны?
— Я не согласен, — тут же возразил Мик. — Сейчас еще не поздно, многие лавки открыты, особенно те, где еда продается. Я пойду прогуляюсь, соберу сплетни, разузнаю, что к чему.
Что ж, хорошая и здравая мысль, если бы не одно но: в Мике легко распознать приезжего. Темные и светлые пусть и одевались похоже по фасону, но разница была как в ткани, так и способах ношения одежды. Все штаны светлые носили поверх обуви, а вот у темных было принято заправлять штанины в обувь. Мик в своей обычной одежде мигом себя выдаст, а при чужом болтать не станут. Более того, Мик выглядел почти как взрослый, а потому, если он куда-то не туда случайно вмешается, то может и пострадать. Светлые хоть и жестокие гады, но они знали, что Мик еще подросток, а потому сдерживались. А вот темные...
Собственно, эти доводы я изложила Мику, который со мной согласился. Почти согласился. Видела я в его глазах этот хитрый огонек, подсказывающий, что есть у него какой-то план, определенно есть. Спросить об этом плане я не успела, потому что в дверь постучали:
— Кто там? — спросила я, чуть усмехнувшись.
— Я, — спокойно сказал Рэйвен, чей голос показался мне пусть и уставшим, но весьма радостным.
— Ваше Темнейшество! — Шорсейн обрадовался не на шутку.
Если бы я не стояла около двери и не открывала ее, боюсь, оборотень бы уже бросился снимать ее с петель.
— Как вы тут? — спросил Рэйвен, проходя в дом.
Дорожный плащ весь в пыли, да и обувь весьма потрепанного вида — Рэйвен точно не в башне своей сидел. Зато предположительно дальняя поездка отлично объяснила мне его отсутствие. И даже чуть согрело тщеславное девичье сердечко, в котором уже появилось небольшое (пока) место для одного великолепного мужчины, — причина, по которой это Темнейшество сюда и носа не навернуло, оказалась тривиальной.
— Лерия, с открытием аптеки, — улыбнулся Рэйвен, даже не дожидаясь ответа на свой предыдущий вопрос. — Шорсейн, надеюсь, ты со всем справился. Най и Ная. Вы, кажется, умудрились не замучить Шорсейна до смерти, спасибо. Мик, можно тебя на пару слов?
Рэйвен говорил дружелюбно, тепло, словно мы знали друг друга много-много лет. Да и детям его внимание понравилось. И даже настороженность Мика, который послушно подошел к Рэйвену, куда-то ушла. Ну, это зря Мик не насторожился.
— Какая пара слов? — спросил подросток, когда подошел поближе к Рэйвену.
Тот панибратски закинул руку ему на плечо и, улыбнувшись не хуже чеширского кота, сказал:
— Специальная пара слов! Должен же я со своей кровинушкой, со своим сыном давно утерянным поздороваться отдельно?
Я с удовольствием полюбовалась на шокированное лицо Мика: нечасто невозмутимого подростка кто-то заставлял теряться. Пожалуй, впервые на моей памяти, не считая меня. Потом я полюбовалась на слегка ехидное выражение Рэйвена. В принципе, и на самого Рэйвена полюбовалась тоже: красивый же мужчина, почему бы и нет?
— Что ты, сыночек, не стесняйся, обними давно утерянного отца, — со смешком сказал Рэйвен. — Привыкай, в конце концов, вся Темная Башня теперь знает, что у меня почти взрослый внебрачный сын, которого я бросил не пойми где, а теперь поселил в своем бывшем доме, скрывая от чужих глаз.
