замерли и одновременно что-то растерянно забормотали, оправдываясь.
– Чтобы мы? Да никогда!
– Ни за что! Если только магическим ветром надуло!
Кристина покачала головой.
– Кончайте клоунаду, меня вы не обманете. Я уже десять лет лечу здесь, в замке, всех домашних животных, в том числе скотину. И роды принимаю, если что.
– Домашнюю скотину? – сконфуженно пробормотала я, – Рауль...
Может быть опять упасть в обморок?
Но Рауль уже пришел в себя и ткнул в кузину пальцем.
– Но ты никому о своих подозрениях не расскажешь!
Она подбоченилась и с вызовом на него посмотрела.
– А то что?
– Выпорю, – угрожающе прорычал Рауль.
– Выпорешь двадцатипятилетнюю женщину? Ну попытайся, – она иронично хмыкнула. – Но в прошлый раз, когда ты вознамерился меня... хм... выпороть, все закончилось на сеновале. А в прозапрошлый раз...
– Хватит! – прикрикнул на нее Рауль.
Он взял меня на руки и понес наверх, в мою комнату.
– Тут крутые лестницы, будь они неладны, – говорил он встревоженно. – Старайся не ходить без сопрвождения няньки. А я найду в ближайшем городке лекаря...
– Но это ведь только предположение твоей кузины.
– Она редко ошибается, – ответил он хмуро, – талантливая очень и совсем не разумеет магии. Все своим умом.
Он занес меня в комнату и осторожно опустил на постель.
– С няней все-таки поделись, – сказал он, присаживаясь рядом. – Тут сейчас очень опасно и я не хочу, чтобы с тобой и ребенком что-нибудь случилось плохое.
– Рауль, я растолстею и стану уродливой, а ты перестанешь меня любить, – мне отчего-то взгрустнулось и захотелось пожалеть себя, но сразу же стало весело от собственной глупости.
Я рассмеялась.
– Женщину пухлость только красит, – подмигнул он мне, – но мы с тобой слишком уж перестарались, раз так быстро заделали младенца.
Он помрачнел.
– Надо быстрее найти эту статую, в которую ушла мать. Может быть ты сможешь с ней что-нибудь сделать? Поговорить, оживить, как ту ведьму Исидору?
– Твоя мать в статуе?! – каждый день я узнаю о семье Рауля что-то новое.
Он пожал плечами.
– Только она знает тайну моего рождения. Чем быстрее мы все выясним, тем скорее сможем сыграть свадьбу и отделаться от Ботрела. А времени совсем нет.
Я задумалась, говорить ли ему о странной комнате? Но может вначале мы с няней разведаем, что там и как? Вдруг нет там никакой статуи? Или все же сказать?
Но мы уже начали целоваться и мысли о статуях выветрились из головы.
– Рауль, а ты точно больше не любишь свою кузину? – спросила я через некоторое время, когда мы лежали, тесно прижавшись, в кровати.
– Никогда не любил, – невнятно пробормотал он, уткнувшись носом в мое плечо.
– Судя по ее намекам, у вас были страстные отношения.
– У меня со всеми моими любовницами были страстные отношения, – буркнул он.
– А ты всерьез станешь тащить ящера из болота?
– Угу... На самом деле они очень милые, если знать подход, – он перевернулся на спину и закинул руку за голову. – Боюсь вот только, что мы лишимся маркиза Дюкло. Нянька твоя конечно же выстоит, и за Нинелль я тоже спокоен.
– Но участвуют ведь только любители. А разве ты не профессионал?
– Я-то еще тот профессионал, естественно, – он ухмыльнулся, – но меня все равно взяли, просто помогать другим запретили. Отец эти правили сам учредил и строго их придерживается.
– А мать?
– А мама была странной. Иногда она уходила и месяцами где-то пропадала. Мы даже не знаем, от кого она родила Элинор, но предпочитаем говорить, что она приемная.
Бедная Элинор, подумалось мне.
– Мама умерла от лихорадки, а вскоре скончался и батюшка.
Осушили бы они эти болота. Одна зараза от них.
А кого рожу я? Даже страшно представить. Надо было все таки выйти замуж за того владельца суконной фабрики, который сватался ко мне в прошлом году. Солидный молодой мужчина, без всяких призраков и скелетов в шкафах... Кстати, о скелетах. Роланд-Демон вчера все возмущался на какие-то кости ящеров в сундуках.
– Рауль, а почему вы держите кости болотных тварей в сундуках?
– Мы перетираем их в порошок. Они очень полезны, если добавлять их в пищу.
Я сорвалась с кровати и еле добежала до небольшого кувшина на умывальнике. Кажется, у меня началась, свойственная беременным, тошнота. В рот больше ничего не возьму в этом поганом замке!
– Да не в нашу пищу! – крикнул Рауль с кровати, – в корм для животных. Вот дурында.
Рауль настоял, чтобы я наблюдала за состязанием издалека, с безопасного расстояния. Даже притащил мне кресло, чтобы я не стояла на ногах. Ко мне присоединились шевалье Будон и Кристина. А тетка осталась дома, заявив, что обязательно покончит с собой, сегодня же вечером. Так ей осточертел и этот замок, и все сумасшедшие, его населяющие. Кто бы говорил. Ведь тетенька олицетворение благоразумия и кротости.
Появился и Ботрел, ведя на поводу Инквизитора. Лицо у того было усталое и слегка удивленное.
– Виконт выбрал для нас прекрасное место! – воскликнул Ботрел. – Здесь на возвышении нам ничего не грозит.
– Но болота почти не видно, – расстроенно произнесла я. – Все загораживают деревья.
– Ну и хорошо, – ответил Ботрел. – Не имею ни малейшего желания смотреть на ваши болота и на дурней, участников соревнования. Тем более половина все равно погибнет от укусов.
– А где мадмуазель дю Пэн? – спросил Инквизитор.
– Думаю, вы сможете ее увидеть, когда она пробежит внизу с ящером на руках, – ответил Ботрел, усаживаясь на пенек и покряхтывая. – О Боги войны, как я постарел! Вы бы видели меня в юности, Лили. Сразу бы забыли этого рыжего олуха.
Но я следила за лицом Инквизитором. Узнав, что Нинелль тоже соревнуется, он поначалу изумился, а потом в его глазах промелькнула искра и он улыбнулся. Всего на мгновение, но мне в голову пришла безумная мысль – Инквизитор заинтересован Нинелль, как женщиной? А я-то считала его нормальным и разумным человеком. Мне стало жаль Инквизитора. Погиб ведь парень. А такой красивый, статный – загляденье.
