он закатал рукава и сделал надрез на ладони, выпуская в чашу и свою кровь.
На небе зажглась оранжевая Муна, медленно подбираясь к Сол, и практически сразу же некроманты, вставшие по краю кровавой пентаграммы, центром которой был алтарь со статуей, затянули унылый речитатив, сливая энергию в начерченные на земле символы.
Взметнулся огненный круг, отделяя нас стеной от окружающего мира, завыли сильнее некроманты, едва Сол и Муна соприкоснулись на небосклоне.
Вир, занятый вырезанием рун на моих ладонях, неожиданно отлетел в сторону к границе круга. Рэн, тяжело поднимаясь на ноги, тут же завалился на меня, но быстро выпрямился и двинулся на обидчика.
— Рыжий, ты серьезно? — расхохотался Вир, снова подходя к алтарю, насмешливо покачивая сорванным с Рэна родовым амулетом, под завязку наполненным магией. — Ты сейчас слаб как новорожденный щенок.
— Я все равно попытаюсь, — выдавил сквозь сжатые зубы Рэн и снова бросился на темного, ловко боднув Вира в живот. Но был снова отброшен легким движением руки. В этот раз Рэн приземлился больно ударившись об угол камня. Из рассечённой брови по лицу заструилась кровь. Утеревшись связанными запястьями, Рэн снова ринулся в бой, в очередной раз метя Виру в живот. Мне же оставалось только обессиленно наблюдать за избиением Рыжика. А Видар именно избивал, раз за разом отбрасывая Рэна на камень, чтобы я смогла насладиться видом израненного друга. Но стоило диску одной луны почти закрыть собой другую, как Вир тут же прекратил свою забаву, вырубив одним ударом Рэна и оставив его валяться неподвижным кулем.
— Рэн! Нет! — затрепыхалась я, силясь вырваться. Одна из веревок почти поддалась, а в бок неожиданно ткнулось что-то острое и холодное.
— Пора, милая. Передавай привет моей матери, — Видар замахнулся кинжалом, намереваясь вогнать его мне в сердце.
Лезвие лишь слегка царапнуло кожу, не причиняя вреда. Я наконец вырвала одну руку, с удивлением обнаружив под собой Гретхен, теплой кошкой ткнувшейся в ладонь.
И еще успела заметить, как медленно оседает на землю Ренар зажимая окровавленную шею.
— Рэн!!! Нет!!! — истошно завопила я, чувствуя, как вены опаляет боль потери, смешанная с ненавистью, а следом за ними струится такой привычный холод дара. Почему, ну почем я не могу им управлять просто так, тогда бы Рэна еще можно было спасти…
Легким движением острого кинжала я перерезала связывающие меня путы, спрыгнув на землю и заняв оборонительную позицию.
Вир не спешил нападать. Он тоже замер, выжидая. Время, когда Сол и Муна перекрывают друг друга непродолжительно, а ему нужно успеть именно в этот момент, или потом метка связывающая нас заберет его, лишит дарованной силы.
Ненависть внутри меня бушевала, набирая силу, выжигая с таким трудом разбуженные эмоции, превращая меня снова в застывшую куклу.
— Ненавижу тебя, Вирнан, — прошипела я, прежде чем кинуться на темного.
Вир отступал трижды, давая задеть себя, уворачиваясь в последний момент. И когда Сол уже готова была расстаться с Муной до следующего полнолуния, Вир вдруг сделал ложный атакующий выпад, на который я купилась. Стянув всю бурлившую во мне магию к кончикам пальцев, вложив ее в лезвие Гретхен, уже познавшей вкус крови Вирнана, я ударила в ответ… чтобы тут же отпрянуть назад, с ужасом наблюдая, как оседает к моим ногам тело Вира, с торчащей из груди рукоятью Гретхен, с легкостью вошедшей и пронзившей самое сердце.
Ушла из глаз тьма, замерцала родная, любимая зелень, смягчились черты лица, заиграла на губах робкая улыбка.
— Нет, Вир! Нет! — упала я перед ним на колени, подхватывая обмякшее тело. — Не оставляй меня, пожалуйста.
— Прости за Рэна, я не хотел… — едва слышно прошептал он непослушными губами.
Вокруг бесновались некроманты, занятые удержанием круга, не в силах разорвать цепочку и отомстить ненавистной жрице.
— Поцелуй меня, Исса… — прохрипел Вир. — И прости, если сможешь…
Глянув искоса на некромантов, завершающих свое песнопение, я склонилась к Виру и прижалась к его губам в последнем поцелуе, почувствовав, как проваливаюсь…
Глава 12
… -Мама? — по-детски нескладный подросток с удивлением разглядывал хрупкую беловолосую женщину с глазами, холодными как лед, сейчас равнодушно сжимающую кинжал, упирающийся в горло его отца. — Это ты? Что происходит?
— Здравствуй, Вирнан, — холодно поздоровалась женщина, не отвлекаясь от мужчины, который закрывал собой молоденькую женщину и маленького ребенка.
— Ирне, убери нож, я все объясню, — попытался отвести кинжал от своего лица крупный мужчина. — Не трогай ее, я один виноват.
— Поздно, милый, мне уже неинтересно. Объяснять надо было раньше, когда я еще жила.
Легким движением, ни на секунду не разрывая зрительный контакт с мужчиной, она метнула кинжал, вонзившийся в горло темноволосой женщины. Та захрипела и обмякла, закатив глаза. Маленький мальчишка, сжимающий худенькой ручонкой ладонь матери, испуганно заорал.
Вирнан, выпавший из поле зрения матери, потихоньку подкрадывался к ней со спины, намереваясь помешать.
— Я все вижу, Вир. Стой, где стоишь, — резко, не оборачиваясь бросила мать, метнув в сына обездвиживающее заклинание.
Вир замер, не в силах пошевелиться, испуганно хлопая глазами и с ужасом наблюдая за разворачивающимся действием.
Вот Ирве, некогда первая красавица, любимая жена и мать, с долей брезгливости выдернула из мертвой женщины кинжал и замахнулась на беззвучно рыдающего ребенка, закрывшего от страха глаза ладошками.
Вот Варриан, еще вчера любимый и любящий муж, заботливый отец, заслонил малыша, принимая удар на себя, падая к ногам бывшей жены.
Вот Ирве склоняется к мальчишке, вынуждая убрать руки и посмотреть на нее…
Боль, страх, отчаяние… И первое превращение, слишком раннее для подростка.
— Оставь его, мама! Что они тебе сделали? — маленький, нескладный кьерр, покрытый еще совсем прозрачными чешуйками, храбро встал перед матерью, гневно сжимая кулаки.
— Они посмели меня убить… Твой отец и эта его… Меня и мою дочь… Убили своим предательством. А я убью их… Отойди, Вир.
— Мама… Нет. Мальчик ни в чем не виноват. Пощади, он ведь совсем кроха.
— Возможно ты и прав. Дети Ульны умеют ждать. У нас впереди вечность. Я дам ему время. До совершеннолетия. А потом я приду и за ним. Его род не должен существовать. Ты — единственный потомок своего отца, запомни это.
Тряхнув белоснежными волосами, Ирве скрылась в вечерних сумерках.
— Отец! — Вир с громким всхлипом подскочил к еще живому мужчине.
— Надо же… ты все-таки смог обернуться… А я вот не смог, не защитил… — с тихой грустью произнес отец, пытаясь коснуться лица сына.
Вир, рыдая, прижался щекой к крупной ладони мужчины.
— Прости, сын, я виноват… Арвиан — это условие Совета старейшин, откуп за возможность жить с тобой и твоей матерью… Прошу, позаботься
