От дальнейшего чтения отвлекло сияние ещё одного свитка, лежавшего в ларце.
Этим свитком оказалось соглашение с монастырём…
Настоятельница, некая приорина Абрис, подтвердила, что понимает всю ответственность, серьёзность положения ситуации; признаёт, какие тяготы лягут на монастырь в моём лице, и принимает их. Она обязалась защищать меня, охраняя от любых притязаний, кто бы ни посягал на мою жизнь и свободу, а взамен моё имущество передавалось монастырю в аренду. За каждый год моего пребывания, после посещения меня братом и убеждения, что ко мне относятся достойно, монастырь получал часть моего имущества в собственность…
Начиная читать, я считала, что Даррен ввязался в брак со мной из-за корысти, а оказывается, не всё так просто…
Не понимаю, зачем он взял на себя чужие проблемы? Неужели имеются какие-то ещё тонкости? К тому же, если всё было рассчитано и обговорено досконально, почему не сложилось? Где и по какой причине произошёл сбой?
Может быть, брату было не выгодно, чтобы я попала в монастырь? В таком случае понятно, почему Эванс вешал медальон на меня, но его не оказалось на мне… Сестра дурная, а он в шоколаде…
В ларце засияла стопочка писем…
Отложив свитки, я потянулась к ним.
Это оказалась моя переписка с братом, где я горестно сожалела, что приношу всем неприятности. Что как про́клятая наследница дара, не умеющая подчинить его, лишаю брата состояния. Писала, что с радостью отдала бы ему всё, что можно. И даже предложила подписать дарственную, обойдя закон.
Эванс отказывался, заверяя меня в любви и желая, чтобы я спокойно жила в монастыре…
Там же я писала Эвансу, что Даррен меня пугает. Что я хочу только тишины, и если бы не некая дама Э., мне было бы страшно жить в замке…
Всё было именно так, как говорил Даррен!
Пребывая в невероятном шоке, я, дрожащими от волнения руками, вынула из большого конверта копию доклада королевского следователя, в котором подробно описывался пожар… При несчастном случае действительно погиб некий Фаддей и ещё несколько мужчин. Я, то есть Каррина, не пострадала, потому что прежде успела покинуть конюшню, уехав на прогулку…
Моё состояние было не передать словами.
***
Пребывая в раздрае, я лихорадочно сопоставляла мотивации и поступки тех, от кого зависела жизнь Каррины. Особенно Эванса, ведь он мог хитрить, отказываясь от предложения переписать на него часть имущества, желая получить всё без остатка…
Появились новые смутные догадки, невероятные предположения, от которых разболелась голова. А ещё меня терзал вопрос: если Даррен знал, что Каррина успела покинуть конюшню, может быть, знает, куда она отправилась? Должен же он был, в конце концов, расспросить о причинах пожара, и куда она так спешила? Уж не к любовнику ли?
Вспомнив, что мы договорились встретиться, я подумала, что сейчас самое время увидеться и поговорить.
Верия помогла одеться, привести себя в достойный вид, подобающий хозяйке замка. После чего накинула на мои плечи красивую шаль и предложила:
– Миледи, пригласить милорда Даррена?
– Не надо. Хочу пройтись.
– Проводить вас к милорду?
– Я сама, – отказалась я, желая по дороге собраться мыслями.
По словам служанки, чтобы добраться до библиотеки, следовало перейти в другое крыло замка, минуя сводчатую лестницу и внутреннюю галерею. Уверенная, что прогулка в одиночестве пойдёт на пользу, я вышла из покоев.
Пока спускалась и шла мимо колонн, стилизованных под фигуры диких зверей, была решительно настроена распутать головоломку. Однако стоило миновать переход и оказаться в знакомом злополучном коридоре с шершавыми каменными стенами, украшенными гобеленами и цветными штандартами, из-за редких светильников казавшимися в полусумраке безжизненными серыми, мне стало дурно, физически плохо.
Нахлынули воспоминаний о моей прошлой беспомощности, закололо в груди. Пришлось даже остановиться.
«Теперь я другая и отнюдь не беспомощная. Пусть только попробуют схватить и опоить! – успокаивала себя. – Горько пожалеют!»
Я смогла пойти дальше, однако из-за неприязни к этому месту, ступала тихо, оглядываясь. А сделав ещё несколько шагов, услышала голоса…
Подкравшись вплотную к одной из дверей, я услышала чужую беседу.
–… Сколько ещё ждать? На кону устойчивость династии, стабильность.
– Я помню о долге, Драгопатерос, – согласился Даррен с почтением. – Однако она хрупка, и кто знает, как повлияет на неё сильное волнение. Прошу ещё немного подождать.
– Моё терпение на пределе. Мягкость Драгопатероса чревата смутой и гибелью королевства. Завтра. Не позже обеда, – властно обозначил незнакомец предел своего терпения гортанным, громким голосом, не допускающим возражений.
В покоях полыхнула вспышка света, выбившаяся из-под двери, и стало тихо.
Даже из части подслушанной беседы я поняла, что речь шла обо мне. Чую, неспроста…
Внезапно дверь перед моим носом распахнулась.
– Каррина? – удивился Даррен, разглядывая меня. – Ты слышала? – Озабоченно нахмурился. – Пожалуй, так даже лучше. Более откладывать беседу с королём невозможно.
– Что он от меня хочет?
– Лучше продолжить беседу в более уединённом месте, – он отступил, давая мне возможность войти.
Заинтригованная услышанным, я бы вошла, но прежде взгляд упал на книжные шкафы, украшенные позолотой… На великолепную люстру и окно, которое когда-то было распахнуто и впускало свежий ночной воздух в душный кабинет…
– Нет! – я отшатнулась.
Заметив, что я переменилась в лице, Даррен обернулся. Сообразил о причине, вышел из кабинета, торопливо захлопнув дверь.
– Тогда, может, в другом месте поговорим?
Многоярусная замковая библиотека наверняка впечатлила бы меня, если бы не моё состояние. Хотелось убежать, спрятаться. Но откладывать разговор нельзя: уже завтра состоятся встреча с венценосным родственником, и ради моего же блага лучше к ней подготовиться.
Стараясь отвлечь меня, Даррен пододвинул кресла ближе к витражу, подсвеченному скудным зимним солнцем. Однако настроение было бесповоротно испорчено. Прошлое стояло перед глазами и надёжно защищало от обаяния его породистого профиля, мужественной фигуры и рыцарской обходительности.
Мне-то и находиться рядом с ним тяжело, поэтому я предложила:
– Лучше пройтись по саду.
Даррен согласился.
Милан принёс тёплые сапожки, меховую накидку. Я позволила Даррену позаботиться о себе, хотя случайные прикосновения его горячих пальцев злили. Позволила не из кокетства, а из-за желания наконец-то нормально поговорить, разобраться в запутанной истории и понять, кто есть кто.
Как только вышли в сад, меня отпустило.
– Так что Драгопатерос хочет? – перешла сразу к делу.
– Для начала он желает лично убедиться, что есть шанс одолеть Инквизиум в открытых слушаниях.
– А если этого шанса нет?
Замковый сад, припорошённый мокрым снегом, обладал особенным очарованием, только мне было не до красоты.
– Почему ты сомневаешься в себе? При умении лицедействовать и производить приятное впечатление, расположишь к себе двор. Проблема с алеваркой утратит остроту, напряжённость уйдёт. Кроме того, древние законы на твоей стороне. У нас получится.
– А если нет?
– Придумаем иные варианты.
Размышляя о том, каковы мои шансы расположить к своей персоне королевский двор, не зная этикета, придворных тонкостей, я неспешно шла по зимнему саду. Вырисовывалась малоприятная перспектива. Я уже было повесила нос, но вспомнила о первоначальной причине нашей встречи.
– По договору монастырю, приютившему меня, должно отойти моё имущество. Тогда что осталось бы тебе?
– Я помогал Эвансу не из-за выгоды. – Даррен бровью не повёл под моим скептичным взглядом и гордо сообщил: – Я удачно вложился в рудники и производство тканей. Думала, я циник, такой же, как и ты?
Задел. Обидно.
– Когда на тебе лежит ответственность за дорогих людей, а тебя несправедливо гонят из города, потому что ты трудолюбивее, старательнее… – я помолчала, заново переживая неприятные моменты. – Мой путь к успешной торговке был долгим и суровым.
