Ведь знаю, чем дело кончится, но всё равно каждый раз, сталкиваясь с сильными демонологами, упорно нарываюсь…
Однако, к моему несказанному удивлению, красное сияние погасло, так и не переродившись во что-то, причиняющее реальный вред.
— Это было грубо, — сухо заметил старик. — Но справедливо.
Я мысленно выдохнул и быстро заговорил, пока он не передумал:
— Просто взял ближайший и нам обоим известный пример. А так ты учти, пожалуйста, что за многие столетия я на отжиги этой проклятой ювелирки насмотрелся, равно как и на Тёмных Пластилинов всех сортов и пород. И могу с уверенностью сказать: мне такое счастье не надо. Даже даром.
— Объясни.
Я закатил глаза.
— Во-первых, фраза “владеть Кольцом” бредова сама по себе — это Кольцо владеет тобой. Исключений не бывает. Во-вторых, упомянутый тобой “принц Бал” — мстительная скотина, которая из кожи вон вылезет, чтобы сжить со света очередного хозяина. В-третьих, это для тебя они — легионы духов и вот это вот всё. А для меня — просто толпа остодолбенивших коллег, которых и без всяких колец глаза бы мои не видели. Ну и в-четвертых, как уже упомянуто выше, у Кольца есть своя собственная воля. И хозяева, которые его не устраивают, очень легко отправляются в утиль. Та же участь, в общем-то, постигает слишком строптивых. И тех, что уже отработали своё. В сухом остатке? Нет, спасибо, я обойдусь.
— Что же, допустим. А как именно ты собирался освободиться от власти Кольца?
Я немного растерянно пожал плечами.
— Прикажу Кольцу освободить своих рабов…
Я запнулся, потому что меня прервал тихий, но очень искренний смех.
— А ты и впрямь очень мало знаешь о Кольце, верно? — пробормотал старик. — Вот только я расстрою тебя, Шааз: это невозможно. Мой отец пытался.
— Пытался — что?
— Да всё подряд. Уничтожить эту дрянь, освободить порабощённых ею демонов… Только вот, как ты сам справедливо сказал, все подобные артефакты объединяет общее грустное правило: ты не владеешь им, но он владеет тобой. И, пока цела печать, эта мерзость не отпустит ни своих рабов, ни своих хозяев — благо для неё действительно нет никакой разницы. Всё по правилам порочного круга.
Вот оно как, значит… Я поморщился.
— Честно говоря, я допускал, что с этим могут быть некоторые проблемы. С другой стороны, на моей памяти побрякушки ещё ни разу не давалась, прямо или косвенно, в руки кому-то из нас, своих рабов. Так что есть у меня подозрение, что ничего невозможного в моей идее всё же нет… Но даже если не получится, то владеть самим собой ради разнообразия — очень приятная штука. Хочу попробовать.
Старик медленно кивнул.
— Знаешь, что забавно, демон? До встречи с Аймом я даже представить не мог, какие вещи на самом деле тревожат тебе подобных. Полагал вас хищными существами, которых вполне устраивает сложившееся положение вещей… Потом я допускал, что Айм может быть скорее исключением. А теперь вот ты высказываешь те же самые идеи. Неожиданно. Вот уж никогда не ожидал от демонов такого… либерализма.
Я закатил глаза. Нет, ну серьёзно?
— А я вот за свою жизнь встречал множество людей, которые обожали есть живых личинок. Вот так вот смотришь на человечество — и не ожидаешь, что оно обожает живых личинок, да? Но нет, факт не может быть оспорен: люди обожают живых личинок. Я лично видел. Правда.
Старик улыбнулся.
— И снова — справедливый упрёк. Подразумеваешь, что демоны разные?
— …Как и ангелы, как и люди, как и прочие существа, которых даже условно можно назвать разумными. Уж ты-то, учитывая бэкграунд, должен получше прочих знать: ну невозможно повесить на какую-то группу существ знак равенства. Если они родились, например, на одной земле, или с одним цветом глаз, или работают на одну фирму, или принадлежат к одной религии, или нужное, блин, подчеркнуть — это не уравнивает их. Не отменяет ни личного опыта, ни не менее личных девиаций. Пресловутый личностный фактор оказывается сильнее и весомее стереотипов примерно… дай подумать… всегда. И даже общие факторы, обусловленные средой, в спектре каждой личности отражаются по-своему. Опять-таки примерно всегда.
— Понимаю.
— Понимает он… Да разные демоны бывают, раз-ны-е. И отношение к системе офисов, власти кольца, людям, пропаганде и прочему у каждого своё. Есть демоны, которые искренне верят в идею того, что добро и зло есть, и зло равно свободе, так что мы, отсиживая задницы в офисах и выдуривая так называемые “души” у идиотов, тем самым несём свободу личности в массы. Понятное дело, это бред сивой кобылы, но для иных, особенно некоторых новеньких — вполне себе система ценностей.
Я хохотнул. Не особенно весело, но и в самой концепции, на мой взгляд, ничего весёлого нет.
— Есть те, кому на это всё вообще наплевать; таких, собственно, много. Этим глубоко начхать, какому из двух офисов они служат, находятся ли они под властью очередной проклятой ювелирки и как в этом мире всё вообще устроено. Они будут для вида соглашаться со всеми тезисами, которые высшее начальство двигает в массы; не менее для вида они будут ворчать на злобное Кольцо, которое их поработило. Но правда про таких ребят заключается в том, что они видят во всей этой истории вполне очевидную выгоду. И пока энергия от очередного контракта капает на их личные накопители, им будет плевать, свободны они или нет. Потому что свободы не существует, да и кто вообще может знать, каким будет мир без Кольца? И получится ли в нём устроиться так же шоколадно? От добра добра не ищут, сам понимаешь.
— Понимаю, — колдун смотрел на меня хмуро. — С Аймом, как-то так получилось, мы никогда это не обсуждали: он не любил говорить про свой офис. Теперь я, кажется, понимаю, почему. Это… страшно.
— Да не то чтобы прям уж страшно. Всё как у людей, а? Разницы не так много, как на самом деле кажется… Ещё много тех, кто хочет освободиться от власти Кольца, но только в теории. Но при этом это та теория, в направлении которой никогда и никакой шаг не будет сделан, потому что — ну как же без Кольца-то?.. Но да, есть и те, кто эту всю систему ненавидит. Только вот деваться им по большому счёту всё же некуда. И да, так уж тебе повезло (или не повезло), что довелось столкнуться с двумя демонами именно такого типа. Ошибка выжившего и вот это вот всё.
Вслух я этого добавлять не стал, но отметил: чем больше я вдумываюсь в это, тем менее правдоподобным мне кажется такое “везение”. Чтобы последний представитель такой, прямо скажем, яркой семьи дважды случайно столкнулся с демонами вроде нас с Аймом?.. Не зря, видимо, Пророк спрашивал про мою веру в могущество дорог.
Хотя, что это я.
Истинные пророки в принципе ничего не делают зря.
— Понимаю, — сказал между тем старик задумчиво. — Что же, я продолжу свою историю. Пусть что-то мне подсказывает, что ты и без меня всё прекрасно знаешь… Я призвал Айма, и он оказался отличным собеседником, весёлым, остроумным и полным силы. Без всяких контрактов он спас меня и от прицепившейся ко мне твари, и от одиночества, и от кризиса идей. В какой-то момент я окончательно себе признался, что Айм стал не просто приятным собеседником, но очень близким для меня существом. Я отдавал себе отчёт в его хищной природе, но это не представлялось чем-то подлинно ужасным. Моя жизнь неумолимо клонилась к закату и была, при всём при этом, потрясающе бессмысленной, полной страшных ошибок и глубоких сожалений, а также проклятий, что последуют за мной сквозь воплощения; Айм, с другой стороны, несмотря на свою природу был потрясающим, полным жизни и свободы существом… Так что я спросил, какие условия контракта были бы для него предпочтительными.
— Были предпочтительными? — переспросил я недоверчиво.
— Как мне стоило бы составить контракт, чтобы он получил от моей души как можно больше пользы и питательной энергии, — выдал этот поразительный человек.
Я вздохнул.
Каждый раз, когда мне кажется, что спятившие демонологи меня уже не удивят ничем, они меня удивляют.
