Алан опять поцеловал меня, я замерла – я почему-то поверила, что он действительно решил спать, и теперь, когда я наконец-то едва расслабилась, напрягаться опять было почти физически больно.
Он немного отстранился и прошептал:
– Не хочешь?
Я вообще не понимала, как могу хотеть или не хотеть чего-то, о чём ничего не знала и никогда не пробовала, и его отношение к этому, как к чему-то, в чём я должна разбираться, уже начинало выводить из себя. И тут у меня появилось подозрение, настолько возмутительное, что я озвучила его мгновенно:
– Ты думаешь, у меня есть опыт?
– Нет?
– Нет, Алан. И я говорила тебе об этом в поезде.
– Ну, мало ли, столько времени прошло...
Желание его ударить вспыхнуло и потухло – когда мы говорили о седьмом корпусе и Кори, он мог подумать, что это оно. И я максимально спокойно ответила, хотя прозвучало злобно:
– Ничего не изменилось.
– Да? Ну ладно. Ничего страшного, расслабься, – он опять попытался меня обнять, но то ли я что-то не так делала, то ли он от нервов разучился, но выходило очень неловко. Ему самому не помешало бы расслабиться, а то его так очевидно трясло, что я подумала бы, что это его первый раз, а не мой. И тут до меня резко дошло – он мужчина, мы в постели, а мужчина в постели – очень уязвимое создание.
«Я должна ему сказать, что он хорош. Даже если это не так. Надо что-то придумать, что-то правдоподобное. И надо учитывать, что он менталист – если я совру, он почувствует. Надо придумать что-нибудь, вспомнить какую-нибудь подходящую правду.»
Сегодняшний день был таким кошмарным, что я не могла найти в нём ничего положительного, это должно было быть главным праздником в моей жизни, а я чувствовала себя отвратительно весь день. Самым торжественным и волнующим моментом был тот, когда Печать засветилась в моей руке и Алан распахнул халат, сказав, что я знаю, где он хочет, а солдаты опустились на колено, приветствуя нового иерарха Каста-Гранда. Эти элементы воюющего мира демонов были настолько далеки от последующего праздника тщеславия и разврата, что мне казалось, это было в разные дни или с разными мужчинами. Алан, подставляющий грудь для Печати и рассказывающий мне про своё детство в военном пансионе, и Алан, запихивающий в меня роскошную еду – как будто два разных мужчины, первый эльф, второй человек.
«Это не подходит, нужно что-то другое. Нужен момент, когда он был хорош, за который его можно похвалить.»
Я не могла вспомнить ничего. Вчерашний день, позавчерашний, аукцион, суд – ничего не подходило, особенно суд. В моей памяти два суда слились в одно ужасное воспоминание о вранье, жестокости, несправедливости и бессилии, перед первым судом он мне врал в лицо, после второго я его ударила и обозвала клоуном.
«Как мы вообще умудрились пожениться после этого? Было у нас хоть что-то хорошее после поезда?»
Продолжив листать воспоминания, я вспомнила – было, на празднике фонарей, и сразу после, после было отлично.
«Мы были гораздо более нервные, уставшие и растрёпанные, чем сейчас, я возила Никси по больничным кабинетам и боялась за её жизнь и судьбу, а Алан поддерживал меня, я его обожала всей душой, и совершенно не стеснялась себя. Мы ходили босиком, грязные и мятые, ели плохую еду и мыли ноги водой из чайника, в моей убогой комнате, а потом легли спать практически друг на друга, было так хорошо. Почему? Куда это всё делось?»
Заставив себя не искать ответы прямо сейчас, я сосредоточилась на поиске чего-нибудь оптимистичного, что могла бы сказать, и нашла. Повернулась на бок лицом к Алану и спросила:
– А как мы тогда у меня спали? Так удобно было.
Он улыбнулся и лёг на спину, подставляя мне себя всего и приглашая делать что угодно, я легла на его плечо и положила ладонь на его грудь, погладила свою Печать, она чувствовалась пальцем, как будто под кожей было что-то плотное. Алан обнял меня и сказал шёпотом:
– Спи, успеем ещё. Если не хочешь, я не настаиваю, я вообще самый терпеливый в мире муж.
– Ещё не муж.
– По закону Грани Ис, уже муж. А по вашим законам завтра в контракте штамп поставим и решим этот вопрос окончательно.
– Давай подождём с контрактом.
– Какие-то проблемы?
– Если по закону твоей Грани уже муж, то какая тебе разница? Печать есть, завтра я к тебе перееду, а контракт... попозже. Мы его даже не прочитали. И скорее всего, мои родители захотят его проверить, и может быть, что-то подкорректировать.
– М. Когда собираешься им сказать?
«В идеале – никогда. Я вообще не хочу их видеть, и в глаза им смотреть не смогу, мне будет стыдно.»
– Завтра.
– Хорошо. Завтра так завтра. Спокойной ночи, – он приподнялся и поцеловал меня куда-то в макушку, я не знала, должна ли поцеловать его в ответ. Спросила:
– Во сколько ты завтра встаёшь?
– Чёрт, будильник... – он мрачно застонал и потянулся за лежащим на полу телефоном, открыл какое-то приложение с таблицами и заметками, пролистал и вздохнул: – В половине восьмого я встаю, блин, пять часов спать осталось.
– Что ты обычно ешь на завтрак?
– Всё, что найду, – рассмеялся он, убирая телефон и укладываясь как раньше, потом сказал серьёзно: – Я пью кофе в машине, пока еду на встречу. Если утром в холодильнике не валяется ничего съедобного, то сижу голодным до обеда. Я пытался вставать раньше и завтракать в ресторане, но потом решил, что спать я люблю больше, чем есть, и этот час сна мне гораздо дороже, чем завтрак, к которому ещё надо дойти, заказать и дождаться.
– Понятно. Позавтракаем вместе, я закажу доставку.
– Да ну, не надо ради меня вставать так рано. Тебе же на пары к девяти только.
– Мне нужно очень мало сна, я успею выспаться.
– Круто тебе.
– Да. Спокойной ночи.
– Спокойной.
Он погладил меня по руке, которой я гладила печать на его груди, надолго замолчал, я бы подумала, что он уснул, если бы не видела его нервную ауру. Мы лежали такие напряжённые, что я чувствовала, как гудят мои мышцы, и подозревала, что его мышцам не легче. Он взял мою ладонь в руку, прижал к губам и еле слышно сказал:
– Я люблю тебя, принцесса Лея.
– Я тебя тоже.
Я сомневалась, что он говорит правду. И что я говорю правду, тоже сомневалась.
***
Глава 55, первый день брака
Среда, 30 сентября, Грань Тор
Он уснул примерно через полчаса, я встала и пошла смывать косметику в дальнюю ванную, когда возвращалась, услышала шум воды – он тоже пошёл в ванную. Решила не возвращаться и пошла в гостевую спальню, но там тоже не уснула, хотя спать хотелось. Хотела заняться уроками, но поняла, что моя сумка с книгами осталась в «домике для вечеринок», здесь была только маленькая сумка с косметикой и телефоном. Смирившись, я пошла на кухню, решив хотя бы приготовить завтрак – меня готовили к замужеству тринадцать лет, должно же хоть что-нибудь из тех знаний пригодиться.
Проверив продукты, я составила меню и заказала недостающие по телефону, распорядившись оставить их у двери (опасалась столкнуться с кем-то, кто может меня узнать) – портье ничему не удивлялись, у них бывали просьбы и похлеще, и в более странное время. В Верхнем было много круглосуточных магазинов и работала круглосуточная доставка в черте города, баснословно дорогая, но быстрая, я решила, что позволю себе это один раз и посмотрю на реакцию Алана, если будет недоволен, больше не буду.
Учитывая более чем здоровый аппетит Алана, я решила готовить с большим запасом, и распределила время так, чтобы всё успеть к половине восьмого. В семь двадцать семь на столе стояла яичница с беконом и апельсиновый сок, а в духовке доходили булочки с корицей – если не захочет или не успеет позавтракать, возьмёт с собой и съест в машине с кофе. Кофе я тоже сварила, получилось сносно, хотя проходили мы его только раз в год, ознакомительно, в курсе кулинарии дальних миров – эльфы кофе не любили. Для себя я приготовила ромашковый чай, но наливать пока не спешила, хотела дождаться Алана.
